Удержать мою девушку

Все мое тело вибрирует от непреодолимого чувства гнева и отвращения. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Мне хочется кричать. Я хочу пойти и найти Константина, и оторвать его гребаную голову голыми руками.

Но я вынуждаю себя сохранять спокойствие, ради Селины. Заставляю себя оставаться на своем месте и не действовать, даже если это прямо сейчас противоречит каждой клеточке моего гребаного существа. Она еще не закончила свою историю. Могу сказать, что ей есть о чем сказать, и я должен позволить ей продолжить. Эмоциональная плотина прорвалась, и она изливает мне свою душу. Лучшее, что я могу сделать, это сидеть и слушать, как она все это выкладывает.

— Мы жили на его яхте посреди океана девять месяцев в году. Иногда мы заходили в Италию или Испанию и проводили несколько недель на суше. Но он редко возвращался в Соединенные Штаты. Я знаю, он боялся, что его снова поймают, и отправят в тюрьму. Это его самый большой страх.

Она подходит к кровати и садится, и я могу сказать, что она физически и морально истощена рассказом своей истории.

— Той ночью я была с Джино. Константин редко позволял мне покидать яхту, но Джино упросил своего отца позволить ему взять меня на ночь. — Она заметно напрягается. — Он был точь-в-точь как его отец. — Дрожь пробегает по ее телу. — Я рада, что он мертв.

На несколько минут в комнате воцаряется тишина, и я знаю, что теперь моя очередь говорить. Моя очередь сказать ей все, что я умирал от желания сказать последние десять лет.

— Мы никогда не переставали искать тебя, Лина. Самое хреновое в том, что мы не могли найти Константина, хотя мы искали и его тоже. Если бы мы нашли его, то нашли бы тебя. Но он приложил все кропотливые усилия, чтобы снова не попасться. И, делая это, он фактически прятал тебя от нас.

Ее взгляд встречается с моим.

— Мне всегда было интересно, не ищешь ли ты меня. Иногда по ночам я смотрела на Луну, гадая, смотришь ли ты на нее так же. Я всегда хотела, чтобы ты был в безопасности и счастлив. Даже если не была я, — признается она мягким тоном.

Откидываясь на спинку стула, я кладу локти на колени, смотрю на нее и говорю: — Мы сделали все, что могли, чтобы попытаться вернуть тебя. Я хочу, чтобы ты это знала.

Она медленно кивает, воспринимая и обрабатывая всю информацию, которую я говорю. Я просто надеюсь, что она в это верит.

Вздыхая, она поднимает глаза к потолку и говорит: — Я просто хотела бы уйти от него раньше. Я хотела бы быть сильнее.

Я смеюсь над ее словами.

— Ты самый сильный человек, которого я когда-либо встречал.

Она снова переводит взгляд на меня.

— Я не знаю, верю ли в это, — ее голос дрожит от разрывающего душу сомнения.

— Может быть, пока нет, но ты сделаешь это, клянусь.

Она пережила невыразимый ад и прошла его опять в обратную сторону. Она намного сильнее, чем сама о себе думает, и я буду напоминать ей об этом каждый чертов день, если понадобится. Ее похититель не сломил ее. И я чертовски уверен, что он не забрал веселую, привлекательную девушку, в которую я влюбился десять лет назад. Уверен, что она все еще где-то там, и будь я проклят, если просто позволю ей уйти. Вместе мы вернем ее.

— Я собираюсь дать тебе немного поспать, — говорю я, вставая со стула. На нем, вероятно, останутся постоянные отпечатки моих пальцев, так чертовски сильно сжимал его.

Стараясь говорить спокойным и ровным голосом, я шепчу: — Спокойной ночи, Лина.

Все мое тело вибрирует от сдерживаемого разочарования. Черт возьми, мне придется допоздна заниматься в спортзале, чтобы выплеснуть свое разочарование. Мне нужно избавиться от этой ярости, пока она окончательно не поглотила меня.

— Спокойной ночи, Нико, — шепчет она.

Я выхожу из ее комнаты, чувствуя, что достигнут некоторый прогресс вместо того, чтобы сделать еще десять шагов назад, как раньше. И когда я иду в спортзал, мне внезапно приходит в голову мысль. Все это время мы пытались сблизиться с Константином, но Селина может быть просто недостающей деталью, в которой мы все это время нуждались. Она знает, где он регулярно швартует свою яхту и, возможно, даже какие-то секретные места, о которых мы ничего не знаем.

Селина может стать ключом к тому, чтобы наконец-то покончить с этим ублюдком навсегда.

Глава 13

Селина

Я никогда раньше не проходила физиотерапию, поэтому немного опасаюсь, когда захожу в тренажерный зал на нижнем уровне комплекса. Но в тот момент, когда переступаю порог и вижу высокого, красивого молодого человека, машущего мне рукой с самой широкой улыбкой на лице, весь трепет в моих венах медленно тает.

У него короткие каштановые волосы и такие же мягкие карие глаза.

— Вы, должно быть, Селина. Я Дуэйн. — Он протягивает руку, и я беру ее. Он пожимает ее, не переставая улыбаться. — Так приятно наконец познакомиться с вами. Я много слышал о вас от семьи Витале.

Я даже не знаю, что сказать, но Дуэйн не позволяет даже секунде неловкого молчания повиснуть между нами.

— Давай начнем с легкой растяжки, — предлагает он.

Мы начинаем с простого. Я не осознавала, насколько нахожусь не в форме, пока не сделали несколько легких упражнений. Я уже запыхалась. Живя на яхте девять месяцев в году, трудно заниматься обычными физическими упражнениями. Иногда, если я не была хорошей девочкой, Константин запирал меня в маленьком подсобном помещении на дни или недели. Пребывание в стесненных условиях в течение длительных периодов времени, очевидно, сказалось на моих мышцах.

До сегодняшнего дня я просто не осознавала, какой ущерб был нанесен. Теперь понимаю, почему врач в первую очередь рекомендовал физиотерапию.

С самого начала я могу сказать, что Дуэйн очень увлечен своей работой, и мне это в нем нравится. Наш часовой сеанс терапии пролетает незаметно, потому что Дуэйн очень разговорчивый. Оказывается, он самый милый, и добрый, чистая душа на этой земле, и я понимаю, почему Витале наняли его. Он проводит час, рассказывая обо всем на свете, в том числе о своем бойфренде, с которым встречался четыре года.

— Итак, я думаю, что вы, ребята, поженитесь? — Я спрашиваю его, когда мы заканчиваем наши последние упражнения.

Праздная улыбка играет на его губах, когда он кивает.

— О, когда-нибудь, — говорит он, прежде чем добавить: — Надеюсь, скорее раньше, чем позже.

Дуэйн встает и спрашивает меня: — Итак, как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — признаюсь я. Даже при том, что привыкла находиться в комнате с ограниченным пространством, я бы предпочла заниматься чем-то подобным в свое свободное время.

— Мои мышцы болят, но это хорошо, — говорю я ему.

Он понимающе кивает.

— Мы продолжим наращивать твою выносливость, пока не сможем заняться настоящими тренировками.

— Звучит заманчиво.

Взглянув на часы, он говорит: — Вам почти пора на прием к доктору Грэм. Она прямо по коридору и налево в библиотеке. Я уверен, что она будет ждать тебя с открытой дверью.

Мое лицо вытягивается. Это то, чего я боялась, как только доктор Каталано упомянула о моем разговоре с психиатром. Я не хочу, чтобы кто-то копался в моих мыслях и пытался вытащить все, что со мной не так.

Боже, что со мной не так?

— Не волнуйся, Селина. Она не кусается. Я обещаю, — заверяет меня Дуэйн, подмигивая. — Она действительно лучшая. Не из тех странных шарлатанок.

Что ж, если она нравится Дуэйну, тогда, думаю, я могу дать ей шанс. А какой еще выбор у меня есть на самом деле? Если я хочу остаться здесь, даже если это ненадолго, то мне нужно делать все, что от меня хотят Витале. И если они захотят, чтобы я обратилась к психиатру, то это то, что я сделаю.

Кроме того, психиатр может прописать мне какое-нибудь лекарство, чтобы мой мозг снова отключился и мне не пришлось смотреть правде в лицо о моем прошлом или моих демонах, которые все еще преследуют меня. В глубине души это то, чего я действительно хочу — я хочу оцепенеть. Я не хочу больше ничего чувствовать.