Если ты простишь

— А давай расскажи! — тут же оживился Сашка. Не сомневаюсь, он мечтал, чтобы кто-то из нас побыстрее переплюнул его рассказ про «бумеранг» Марины. — Хит-парад тупости Вити!

— Окей, — кивнул Виктор, — хит-парад не составлял, но самое свеженькое расскажу. Меня Вадим какое-то время назад с Элей познакомил…

— Элей? — Я едва не поперхнулся коньяком.

— Ну, с Эльвирой. Для меня она Эля.

— Думаю, ты первый в мире человек, для которого она Эля!

— Мало кто способен по-настоящему оценить такую экзотику! Плебеи! Так вот, предвижу твой вопрос — да, мы уже наскучили друг другу, но изредка всё же видимся. Как-то валялись с ней в кровати перед сексом и болтали. Она строила из себя такую консервативную барышню, которая совсем не понимает, что такое криптовалюты. И вопросы всё задавала, задавала и параллельно поглаживала меня то там, то здесь… Крови в мозгу у меня уже не осталось в тот момент, когда она развела меня на целый, мать его, биткоин!

— Как?! — у Сашки и Артура округлились глаза, думаю, что и я выглядел не менее ошарашенным.

— А вот так! — Виктор скривился, но чувствовалось, что ему смешно. — Она говорила, что не понимает, какая радость от того, чтобы иметь какую-то непонятную цифровую валюту. Это же ничем не подкреплённые нолики-единички. Ну, как можно три миллиона рублей отдать за это? Говорила, что любит наличку, что её можно потрогать, а это вот всё непонятно. Ладно ещё деньги на карточке, их снять можно в банке и опять же потрогать, а криптовалюта вообще херня какая-то. Сказала, что если бы получила биткоин за деньги, то была бы в гневе, но даже если бы бесплатно, то ничего бы не почувствовала, в отличие от той же суммы в купюрах…

— Да ладно? Не-е-ет! Не может быть... — в голос завопили мы, уже догадавшись, что случилось дальше.

— Да, так глупо попался, — хмыкнул Виктор. — И как назло, в «Телеграме» можно отправить биткоин легко и быстро любому человеку. То есть у меня не было времени одуматься, как если бы надо было долго что-то настраивать и регистрироваться. Короче, биткоин она мне до сих пор так и не вернула обратно. Ещё и стебётся, говорит: «Подожди ещё, по-моему, я всё же начала что-то чувствовать, но не уверена...»

— А чего ты ждал? — подытожил я со смешком. — Это же Эльвира.

— Вот именно, Вадим! — Виктор энергично потряс в воздухе бокалом с коньяком. — Это Эльвира, самодостаточная женщина, у которой полно денег! А твоя Лера явно другая — ей на самом деле очень нужны деньги, понимаешь? И ты с радостью отдаёшь их ей, считая, что это — благородный поступок. Вот я, дурень, отдал тот биткоин, потому что хотел убедить Элю, что я прав… Ну и потому что просто трахаться хотел, и в мозгу крови не осталось. А у тебя все причины помочь этой Лере будут выглядеть как будто бы достойно. Ты же для неё рыцарь на белой «тойоте».

— У меня чёрная. И давай уже сменим тему, — предложил я, потому что неприятно было слушать это всё от Виктора. Если бы он говорил глупости и грубости — я просто заткнул бы его и всё. Но в его словах было очень много холодной правды. Точнее, могло оказаться много правды.

Ещё и ребята молчали. Скорее всего, они не хотели мешать нашему диалогу, да и не считали себя вправе что-то мне советовать, но выглядело это так, словно они согласны.

Виктор залез ко мне в голову. Я осознал это совершенно однозначно, когда в ночном такси не смог противостоять искушению и посмотрел в личном кабинете банка, какие были траты по карточке Леры.

Удовлетворённый увиденным, я мысленно послал Виктора на хрен с его теорией.

Ни одной траты, кроме консультации у педиатра, сдачи анализов, нескольких процедур, назначенных врачом, и повторного визита к врачу. Санаторий я оплачивал со своей карты. Витамины, прописанные Марату, Лера, видимо, купила на свои деньги.

Дурак ты, Витя.

А Лера моя совсем не меркантильная.

113

Вадим

На весенних школьных каникулах Лера с Маратом собирались отправиться в санаторий. По поводу своих проблем с сексом она, кстати, так до сих пор ни к кому и не обратилась, уж не знаю почему. Но я решил пока не напоминать ей об этом. Зато в ту клинику, что я советовал, Лера ходила в начале марта с сыном, чтобы поговорить с педиатром более высокого класса, чем те, с которыми она привыкла иметь дело. Перед этим спросила, не возражаю ли я, ведь мы говорили о ней, а не о Марате. Я успокоил её, сказав, что конечно же пусть сходят. Врач назначил пацану несколько анализов и процедур, чтобы проверить, почему Марат так часто болеет. По итогу оказалось, что никаких серьёзных проблем нет, но хорошо бы скататься в санаторий, подышать.

Я не возражал. Врач сказал: «Надо», значит надо. Да и приятно будет увидеть Леру отдохнувшей.

Я же во время весенних каникул планировал слетать по работе в Дубай и взять с собой Арину. Она приняла эту идею в штыки, так как по-прежнему дулась на меня, и я уже собирался её уговаривать — но тут Воронцов с Переваловым отменили поездку, перенесли её предварительно на апрель. И это оказалось кстати. Хотя поначалу я даже немного расстроился.

В итоге по изначальному плану весенние каникулы ничем не отличались от обычных дней, разве что Арина должна была чаще сидеть дома или проводить время с мамой. Но Бог в этот раз решил серьёзно посмеяться над моими попытками что-то планировать.

За день до отъезда Леры с Маратом в санаторий я заболел. Поначалу думал, что легко захворал, но на всякий случай решил отменить поездку до санатория, куда собирался лично их доставить. Лере сказал, чтоб она заказала такси.

— Сильно заболел? — жалобно спросила Лера, когда я всё ей объяснил.

— Вроде бы нет, но не хочу разболеться. Отлежусь денёк.

— Ну хорошо, поправляйся.

В тот день Арина была у Лиды и планировала остаться с ночёвкой, и я валялся дома в одиночестве. Ближе к ночи проснулся и понял, что меня жутко знобит, несмотря на то, что я лежу под тёплым одеялом и в одежде, ещё и вспотел до безобразия. Попытка встать с постели не увенчалась успехом. Меня повело, и я чуть не упал на пол. Завалился обратно на кровать с чувством подкатывающей к горлу тошноты.

Конечно я даже не поставил заранее на тумбочку стакан воды и не приготовил никаких таблеток. Что-то в мире, увы, не меняется.

Хотя бы телефон был под рукой. И умудрился не разрядиться.

Я набрал Леру. Она ответила сонным голосом:

— Да, Вадим? Я сплю уже… Что-то срочное?

— Я з-заболел…

— Хуже стало?

— Д-да…

— Ты постарайся уснуть. Сон — лучший лекарь…

Я хотел сказать, чтобы она приехала ко мне либо с Маратом, либо завезла сына к отцу, а потом одна ко мне, потому что я даже не могу встать и налить себе воды, не говоря уже о том, чтобы найти какие-то таблетки, но передумал, услышав от Леры:

— Мне спать надо. Завтра рано вставать, а то не высплюсь. А нам опаздывать нельзя, на завтра уже процедуры назначены в санатории, сегодня звонили и уточняли, приедем ли мы. Напиши мне утром, как ты, ладно?

— Л-ладно, — сказал я с трясущейся от озноба челюстью и сбросил звонок.

Вначале я подумал, что, может, и вправду стоит попробовать уснуть, а там и полегчает. Но неожиданно накатила новая волна тошноты.

Я свесился с кровати, и меня вырвало. Рвало долго — только казалось, что всё прекратилось, как новый приступ. Я и так давно не пил воды, но теперь обезвоживание мне уже не грозило, а было свершившимся фактом.

Обессиленно повалившись обратно на кровать, я был не в состоянии даже снять с себя вонючую одежду, что уж говорить о грязной постели и луже с моим завтраком на полу.

Лихорадило страшно. Я весь трясся, градусник даже если бы и был рядом, то мне вряд ли хватило бы сил на то, чтобы удержать его под мышкой.

Телефон лежал под рукой, но сжать его я не мог. Звонить в скорую по громкой связи? Но не настолько ведь всё серьезно? И как я им дверь открою? Да и… нет, ну какая скорая. Всё в порядке, я же Богом поцелован был в детстве…