Страница 35 из 75
Для уровня идеалиста-любителя характерно отсутствие ощущения ответственности за свою работу в качественном мире. Его жизнь там в чем-то подобна жизни ребенка, который, играя в песочнице, осваивает как материал и инструменты, так и формы, которые он может создать из этого материала этими инструментами. Подобным образом чувствует себя идеалист-любитель, но не в мире форм, а в мире качеств и абстрактных идей.
Для идеалиста-профессионала качества и идеи, с которыми он работает, почти так же материальны, как предметный мир. Он работает с ними, подчиняясь ни чуть не менее жестким ограничениям, чем те, которые с очевидностью представлены нам на предметном уровне. Действительно, груз в один килограмм можно уравновесить гирей, весящей один килограмм, а гиря, весящая полкило, его не перетянет. Казалось бы, в таких категориях, как добро и зло, измерение невозможно, и, следовательно, человек, работающий в качественном мире, гораздо более свободен и гораздо менее контролируем; однако у идеалиста-профессионала это не так. Прежде всего, его качества и абстракции тесно связаны с предметным миром и контролируются последним, то есть они не могут быть произвольными, а должны быть результатом обобщения или абстракции реальности предметного мира. С другой стороны, они должны быть проявлением или разверткой некоторой единой идеи, которая для идеалиста-профессионала совершенно отчетлива, хотя бы даже он о ней и не упоминал. Однако интуитивно он чувствует ее достаточно хорошо, и принимает во внимание качества или аспекты, которые ей не соответствуют. Так опытный цензор запрещает к печати не только те произведения, в которых содержится конкретная информация, запрещенная к разглашению, но и те, чей дух не соответствует духу государства, на которое он работает, и, в особенности, приносящие вред этому духу. Что такое дух господствующей идеологии, он вряд ли сможет выразить словами, но ему это и не нужно, он прекрасно его чувствует и всегда может с точностью сказать, какое художественное произведение находится в этом духе и поддерживает его, а какое — противоречит и ослабляет.
Уровень идеалиста-профессионала, — это, например, уровень писателя или художника, который сопрягает друг с другом различные абстрактные понятия, слова или краски, но при этом в его произведениях неизменно ощущается определенный стиль. Этот стиль, который и создает ощущение единства, служит проявлением определенной единой идеи, которая подчиняет себе, причем довольно жестко, различные аспекты и качества творимого объекта (романа или картины). Эти качества являются манифестациями центральной идеи, и в художественном произведении компонуются, подчиняясь совершенно определенным законам, которые хорошо ощущает идеалист-профессионал. Соблюдение этих законов, ведущее к созданию и сохранению стилевого и идейного единства, с одной стороны, и пристальное внимание к реальности предметного мира, на который как бы намекают и указывают абстракции мира качественного, с другой, являются отчетливыми признаками идеалиста-профессионала. Другой его особенностью является способность, не выходя за рамки качественного уровня, моделировать его объектами и категориями объекты предметного и синтетического уровней. Однако этот человек вряд ли будет универсалом; скорее всего, он выберет ограниченный вид деятельности и близкие ему ее аспекты и будет их разрабатывать, доводя до совершенства. Это может быть поэт-лирик, или художник-абстракционист-гений зеленого цвета, или мастер испанской гитары, но вряд ли этот человек станет архитектором или писателем-романистом, который с равным интересом и пониманием живописует все стороны человеческой жизни.
Глава 3
Прагматик
В этой главе мы рассмотрим человека, в чьей жизни главный акцент стоит на предметном архетипе. Этого человека можно условно назвать прагматиком. Символом мира для него могла бы быть куча песка, состоящая из миллиона песчинок, каждая из которых необыкновенно привлекательна и радикально отличается от всех остальных. Мироощущение этого человека конкретно и предметно, он чувствует, что мир состоит из частей и частичек, совершенно разных и чрезвычайно интересных. Каждая из них имеет непосредственные связи со своими географическими соседями и более тонкие, более сложные связи с некоторыми другими. Однако характер этих связей и та общность, которая имеется между разными, но похожими в чем-то друг на друга частями, для него категории не вполне ясные и труднопостижимые.
Прагматик ощущает мир как совокупность форм и элементов этих форм. Он видит, как формы составляются из элементов и распадаются на них же. Когда он ощущает себя формой и чувствует свою связь с большими формами, он ощущает себя в этом мире, в противном случае ему непонятно, где он находится. Войдя в комнату, он должен понять, на какой стул ему сесть, а если он сядет на другой стул, ему будет некомфортно. Темы разговоров и цвета одежды окружающих существенны для него в гораздо меньшей степени.
Религиозность. Бог для прагматика — это подробность. Его религиозность достаточно смутна, а если он попытается определить ее в словах, то получится приблизительно стихийный пантеизм, то есть он видит Бога везде, но очень редко в чем-то конкретном. В редкие минуты его жизни Бог проявляет себя очень явно и очень ярко, и всегда в какой-то совершенно определенной форме, которая вдруг наполняется ярко выраженным Божественным содержанием. Обычно это бывает недолго. Идеи Единого Бога, бескачественного Бога и Бога, воплощенного в тех или иных абстрактных качествах и атрибутах, для него чужды, все это для него чересчур абстрактно и неопределенно и никаких реальных чувств, в том числе религиозных, не вызывает.
Окружающим этот человек может казаться материальным, мелочным, приземленным, но он может видеть Бога за конкретными объектами гораздо ярче, чем иной представитель синтетического или качественного уровней; однако это его видение настолько интимно и не выразимо доступными ему средствами, что как правило он оставляет его при себе, и только очень проницательный наблюдатель может заметить, что общение с некоторыми объектами является для прагматика в сущности молитвой или религиозным ритуалом. Скорее всего, он будет равнодушен к религии в ее обычных формах, или же, тщательно исполняя ритуал, будет ощущать религиозность в нем самом, а не в тех эмоциях и переживаниях, которые должны приходить к нему во время непосредственного общения с Богом. Бог как Творец мира или как Первопричина всего сущего для него чересчур абстрактен, а Бог, творящий чашечку чая со сливками и сахаром, — это уже что-то, во что он способен поверить. А если вы в это не верите, то приходите к нему и попробуйте, вкус действительно божественный.
Очень своеобразны представления прагматика о карме как о законе причин и следствий. Он совершенно искренне убежден, что если в мире и существуют подобного рода законы, то они являются совершенно точными, и данный поступок повлечет за собой в совершенно определенное время точно определенное следствие. Свободу воли прагматик также понимает совершенно конкретно, как способность совершить тот или иной выбор в данной жизненной ситуации и получить соответствующий, тоже совершенно конкретный, возвратный удар или вознаграждение от судьбы. Например, если он верит в перевоплощения, он вполне может приписать свой плохо поддающийся лечению геморрой тому обстоятельству, что в прошлой жизни, сгоряча и не разобравшись, кого-то напрасно посадил на кол; или, дав однажды приют бездомному, он в дальнейшем будет гораздо спокойнее отправляться в путешествия, будучи уверен, что без ночлега в незнакомой местности никак не окажется (с такими-то кармическими наработками!). Посмертные миры он представляет себе совершенно конкретно и рельефно: с определенными ландшафтами и населяющими их обитателями, с посмертным одеянием души в определенную плоть и т. д. Жизненный путь для него не абстракция, а совершенно реальное путешествие, гораздо менее метафорическое, чем обычная пыльная проселочная дорога. Для него слова: «Я встречал вас на своем жизненном пути», — означают нечто совершенно конкретное и гораздо большее, чем просто утверждение о состоявшемся ранее знакомстве.