Просто работа

— Э…

— Рот закрой или снежный клоп заскочит. Говорю, шабашка есть. Ты меня сразу по нужным местам проведешь, чтобы зря время не теряла. Я тебе за это счастливый желудь. Идет?

Мальчишке было лет восемь от силы. В одежде размеров на пять больше, чем надо. Кепке с модным по сезону загнутым козырьком. И штиблетах, из которых правый подвязал веревочкой, чтобы не развалился.

— Мало, давай еще десять грошей!

— Может, тебе еще принцессу просватать? — Горняки ребята ушлые с рождения. Треть мужиков в шахтах или на охоте по округе, остальные в мастерских либо в караванах. Если кто и болтается по округе — так это вот такие нахальные и шустрые, словно электровеники. — Калач могу купить. Один мне, другой тебе. Все.

— Не врешь? Насчет желудя?

— Берега не путай. Знаешь, почему мне в любом кабаке в долг нальют? Потому что я слово держу. Всегда… И почему я готова тебе калач сразу выдать? Потому что ты не из жулья пустынного, у тебя тоже слово есть. Закончим закупки, желудь твой.

Покатала на ладошке коричневый дубовый плод с бугристой «шапочкой» и торчащим на макушке листиком. Честно говоря, я в удачу слабо верю. Надо тщательно к любому походу готовиться, тогда и неприятностей меньше. Но — это вы кому-нибудь другому скажите. А местная городская легенда гласит: если у лесовиков правильный желудь купить, положить его в карман, то минуют тебя любые проблемы. Так мне старуха на рынке рассказывала, предлагая купить на удачу. Я тогда ягод набрала сушеных для чая, заодно и пару желудей прихватила. Вот — пригодился один. Второй где-то уже потеряла.

Ну а про слово — тут ведь все просто. Скажи в степи, что горняки на рынке обжулят — покивают и даже историю к случаю расскажут. Назови при местных любителей барханов слишком хитроумными — согласятся. К жителям других Городов народ относится настороженно. При этом каждый не прочь облапошить ротозея, если на торг завалился и стоит, ворон считает. Потому что не надо быть идиотом.

Зато если ты лишний раз подчеркнешь, какие все честные и благородные перед тобой — постесняются внаглую разводить. Постараются оформить это культурно.

— Согласен. Но калач — сразу!

— Показывай, где их продают. Я тоже голодная.

* * *

Калачи мы умяли на пару в момент. Я с голодухи, пацан тоже не от хорошей жизни. Подумала, купила еще каждому. И пошли уже по нужным местам. Единственное, попутчик меня сразу предупредил:

— Тетя, вы только не жалуйтесь потом! У наших ружья не всегда стреляют. Если вам что серьезное, то это уже в лавки. В тот же Угольный конец. Там закупаться.

— Мне для показухи. Чтобы люди не в теме посмотрели и решили, будто я крутая. Чтобы блестело и «дорого-богато».

— А… Тогда это к Чучхе. У него этого добра завались.

Кореец. Как пить дать — кореец. Еще бы понять, откуда среди местных могло такое чудо появиться. Они все от землян отличаются. Чуть-чуть, но я с первого взгляда скажу: этот пришлый, а этого здесь мама с папой соорудили.

— Чего хотела? Посмеяться пришла? — сразу встал в позу продавец. Он меня тоже моментально считал. И теперь пытается сообразить, какая нелегкая проводника притащила. У нас даже среди самых начинающих нет полных дур, чтобы подобный антиквариат на монстров брать.

— Цену какую дашь? Для лохов или правильную?

— Смотря что хочешь.

— Пару тесаков побольше, повнушительнее. И револьверов тоже парочку. Один на бедро в кобуре, чтобы рукоятка торчала. И второй поменьше, чтобы в карман можно было сунуть. Каждый снаряженный, но отдельно патроны не надо. И еще что-нибудь из «арочек», типа «поддоспешника» или похожего.

— Есть пара, но все разряженные.

— Хоть по капле маны залить сможешь? Тупо, чтобы сдохшими не выглядели.

— Можно. Платить как будешь?

— Наличные или «лечилка». У меня одна свободная есть.

Пацан высунулся из-под моей руки и подергал за куртку:

— Слышь, желудь не вздумай отдавать! Мне обещала!

— Крошки с лица смахни, весь извозился. И мы договорились.

Похожий на корейца абориген тут же заинтересовался:

— Какой желудь? Я тоже хочу!

— Так, сделай мне все красиво, а я пока в карманах пороюсь…

Пока на кривой стол стаскивали с округи разнообразное железо, я попыталась вспомнить, куда сунула второй «счастливый» кусочек из леса. Наконец сообразила. Я его с мелочью в «кармашек» в банке сунула. Поэтому открыла кошель на поясе, пошарила и достала искомое.

— Во. Малой, ты у нас первый, поэтому выбирай любой. Оба «счастливые». Мне знахарка на удачу подарила.

Не продала, вы что, настоящие заговоренные артефакты исключительно дарят. Это вам любой скажет. Мальчишка с горящими глазами разглядывал оба коричневых желудя, умудряясь одновременно испуганно коситься на замершего рядом продавца.

— Не кипешуй. Если господин Чучхе вздумает отобрать позже честно заработанное, я в гости еще раз зайду. Возьму любой из стволов, в задницу вставлю и шарахну в воспитательных целях.

— Разорвет, — моментально шагнул назад узкоглазый.

— Зато клизму ведерную потом ставить будет удобно. Раз — и посуда входит целиком… Выбрал? Хорошо. Вот тебе, а это вместе с «лечилкой» я позже продавцу отдам. Всех устраивает? Замечательно. Тогда давайте посмотрим, чем богаты.

Мы еще минут десять препирались, стоит ли пара кривых тесаков и пошарпанные револьверы озвученной мной цены. Но по итогам я подвесила на пояс с двух сторон тупые ковырялки, приладила на левое бедро кобуру с огромным мастодонтом и сунула в карман куртки крохотный пугач. Патроны в них были. Правда, судя по царапинам и мутным капсюлям, не надо пытаться использовать. В лучшем случае будет осечка.

— Спасибо, господин Чучхе…

Напоследок озадачила пацана, бережно спрятавшего желудь в дебри безразмерного балахона:

— Мне бы еще «сторожков» штук пять и свинцового «гороха», который для охоты используют. Только это уже качественное.

— Можно у Серафима купить, он у нас на уток ходит, когда те с болот перелетают.

— Далеко?

— Рядом, в соседнем квартале.

— Покажи дорогу, я так и быть пару медяков добавлю.

Охотник — это хорошо. У него вряд ли местные гнилые поделки. Не враг же он собственному здоровью.

* * *

Нужный человек возился в крохотном садике, поправляя невысокий заборчик. Я уставилась на седобородого старца и по-русски ляпнула:

— Да как это возможно? Я что, дырку между мирами где-то пропустила?

Натуральный старец с иконы, как их рисуют. С окладистой белоснежной бородой, широкими плечами. В серой расшитой рубахе и просторных штанах, заправленных в сапоги.

Покосившись на незваных гостей, Серафим продолжил возиться по хозяйству. Подскочивший поближе мальчишка затараторил:

— Здорово, сосед! Я тебе покупателя привел! Ей для дела надо разного, расскажет.

— Не ори, услышал. Сам-то что суетишься?

— Так хорошая она, честь-почести расплатилась! Слово держит, не как некоторые…

Убедившись, что столбик стоит ровно, старик потянулся за воткнутой рядом лопатой. Я шагнула поближе и придержала верхушку, чтобы заборчик снова не начал заваливаться.

— Руки испачкаешь, все в земле.

— Земля не кровь, отмою.

Через пять минут лопата вернулась в сарайчик, Серафим поинтересовался, проводив к рукомойнику в углу двора:

— Чего хотела?

— «Сторожков», сколько не жалко и «гороху».

— На зверье пойдешь? Так вроде нет у нас рядом никого серьезного?

— Ага. На зверье. Двуногое, — не стала врать. Потому что если все пойдет плохо, горожане и так услышат. Если же пронесет нелегкая, то я в другом месте задумку использую. Но на монстров точно не стану таким образом охотиться.

«Сторожок» — механический артефакт, похожий на часовую пружину и ключ для завода. Можно выставить три положения: три секунды, шесть и девять. Еще на удар сработает, если до конца докрутить. Используют в случаях, когда настораживают тяжелый арбалет или какую-нибудь серьезную базуку на тропе рядом с логовом твари. Обязательно в паре цепляют «ловца» — эта зараза реагирует на любой движущийся предмет крупнее кошки. Если все собрать вместе, то получается самонаводящаяся бандура. Взвел на выстрел, «сторожок» запустил и мотай как можно быстрее. Зато потом — все идущее мимо получит в бочину подарок. Гарантированно. Плохо, что такие штуки только на неизвлекаемость и монтируют. Чтобы разрядить — кидают пустую плетеную корзину, которую арбалетный болт протыкает или заряд картечи в клочья рвет.