Страница 4 из 16
Эмилия поднялась следом, успокаивающим жестом положила руку на плечо сестры и сказала:
– Они просто играют. Разве мы так с тобой не играли?
– Да, – ответила Нелли, – я прекрасно помню, как ты портила мои вещи. А сейчас ты позволяешь то же самое своим сыновьям. Кто из них вырастет?
Продемонстрировав клыки, Эмилия приподнялась на цыпочках, чтобы быть не такой невысокой в сравнении с сестрой, и процедила:
– Как минимум, они будут такими же целеустремлёнными и сильными, как я, их мать. И в связи с последним сообщаю: твоё бездетное мнение о воспитании маленьких людей здесь никого не интересует.
Она жестом подозвала смущённого Андреса, в руках которого остановилась часть куклы, и передала её сестре. Том, смотря тёте прямо в глаза, ухмылялся.
– Мальчики, идём со мной. Мы погуляем, и я куплю вам мороженое. А вы приведите себя в порядок.
Когда они пошли вниз по центральной улице, Вильгельмина выбежала из комнаты. Из родительской комнаты было видно, как её кузина прячется в колючих кустах шиповника.
Нелли подобрала туловище её куклы и полезла за швейной шкатулкой. Кое-как сшив обе части игрушки, она поняла, что чего-то не хватает, и забралась на чердак, где сушились травы.
Вильгельмина родилась, когда Нелли исполнилось шестнадцать, и по возрасту была ближе к троюродным племянникам, чем к двоюродной сестре. Её судьба, как и судьба кузины, была известная родителям ещё до того, как девочки выбрали любимые предметы в школе.
Пять минут спустя Нелли подошла к зарослям шиповника.
– Тук-тук. – Сказала она, глядя сквозь голые ветви, с которых уже собрали ягоды.
– Уходи. Моей куклы больше нет. Как и твоих вещей.
Вильгельмина уронила голову на колени, обхватила её руками и всхлипнула.
– А как ты смотришь на то, – мягко поинтересовалась Нелли, – чтобы попросить фей починить её?
Девочка подняла на неё своё заплаканное лицо и прокричала:
– Их не бывает!
– Кто тебе такое сказал?
– Мама. И п-папа.
Нелли обошла колючие кусты и села рядом.
– Знаешь, многие взрослые забывают о том, что в детстве видели добрых магических существ. Феи помогали мне, когда мы ссорились с Эмилией: они чинили поломанные игрушки, показывали самые красивые цветы, посыпали меня пыльцой. – Нелли сорвала запоздалый цветок дикой розы и рассыпала лепестки над кузиной. – Я думаю, мы можем попросить их помочь и тебе.
– Как? – Недоверчиво уточнила девочка.
– Ну-у, – протянула Нелли, – вроде бы они любят сладости. Я делилась с ними конфетами и зефиром. Дома, наверное, этого нет. Но давай положим им мармеладку в секретном месте? Например, в лесу под корягой.
Вильгельмина подхватила камень и со злостью бросила его на соседний огород.
– Мама не разрешает мне ходить в лес. Они не починят мадам Сисси!
– Ничего страшного, – Нелли успокаивающе погладила её по волосам, – тогда мы сами сделаем секретное место. Феям нужны три вещи: сладость, темнота и время, чтобы исполнить твою просьбу. Они боятся работать у всех на виду. Давай ты найдёшь мармелад, а я поищу то, что может их спрятать?
Девочка кивнула, они вместе пошли в дом. Не без удовольствия Нелли вытряхнула старые книги Эмилии из коробки и сложила стопку под кроватью. Она положила отремонтированную игрушку внутрь и накрыла салфеткой. На улице Вильгельмина с куском мармелада уже переминалась с ноги на ногу.
– Ты готова? – Спросила Нелли.
– Да! Пойдём их искать.
Они обошли весь участок в поисках подходящего места. Рядом с коровником Вильгельмине поплохело, и они поспешили уйти. Было решено остановиться на единственной клумбе, которую Анна допустила на своём участке. Сейчас это место напоминало карликовый погорелый лес: все цветы иссохли, их семена никто не собрал.
– Хорошо, – сказала Нелли, – теперь положи угощение на землю, а я накрою его.
Когда кузина выполнила свою часть «ритуала», Нелли быстро перевернула коробку вверх дном и накрыла ею импровизированный алтарь.
– А теперь закрой глаза и трижды попроси фей починить мадам Сисси. Но не подглядывай, иначе они испугаются. Я тоже не буду смотреть.
Пока Вильгельмина произносила «заклинание», Нелли тихо вытащила мармелад и спрятала его в карман.
– Ты готова проверить? – Подмигнула она.
Кузина кивнула.
– Открывай!
Подняв коробку, девочка дрожащими руками развернула «саван» из накрахмаленной салфетки и издала радостный клич, увидев свою куклу целой и невредимой, в венке из сушёной лаванды. Нелли поспешила предупредить её:
– Вера в чудеса помогает преодолевать трудные времена. Но у каждого чудо своё. Поэтому никому не раскрывай этот секрет, ладно?
Девочка прижала мадам Сисси к груди, несколько раз кивнула и убежала в дом с улыбкой. Нелли не знала, чего хотела больше: помочь этому ребёнку или себе в прошлом, когда Эмилия нанизала её войлочную лошадку на прут и сожгла на костре. В тот день феи не вернули её игрушку, но на следующий она нашла за трухлявым пнём сверкающую булавку, которую до сих пор прикалывала к подолу платья или изнанке пиджака. Нелли перестала верить в чудеса, но не хотела, чтобы Вильгельмина переставала.
Оглянувшись напоследок на клумбу таинств, она замерла: среди чёрных палок с иссохшими соцветиями оказался бутон махровой календулы, которого она раньше не замечала.
***
К тому моменту, как старшие женщины вернулись с воодушевляющей проповеди пастора Лукаса, а мужчины – с рыбалки, сестры успели накрыть на стол. Не разговаривая друг с другом всё время готовки, они расселись по разным концам стола. Нелли порой загадочно переглядывалась с Вильгельминой и больше не расстраивалась из-за выходки сестры.
Всё шло хорошо ровно до тех пор, пока Эмилия не поинтересовалась у мужа:
– Дорогой, вы сегодня помолились за мою сестру?
Как и Нелли, в перемывании соседских косточек он не участвовал. Но поговаривали, что ни одному прихожанину он не отказывал в совете или сочувствии, если его спрашивали. Лукас по привычке поправил очки, пригладил и без того идеально аккуратную причёску и промычал:
– Угу.
После герр Аслунд вернулся к чтению газеты, но Нелли знала – это была только первая удочка.
– А ты, бабуля?
Анна, всё ещё нарядная после посещения церкви, подхватила тему:
– Да я каждый день молюсь, чтоб ей наконец послали добротного мужа. А то, ишь, сидит себе, в ус не дует, а мы руки заламываем.
– Да-да, согласна с тобой, – добавила Эстрида. – У нас же всё в жизни удалось, мы же всё правильно сделали. Осталось только младшую пристроить. Болит у меня за неё сердце, очень болит.
Прожевав фрикадельку, которая никак не лезла в горло, Нелли ответила им всем:
– Что ж, жаль быть пятном на вашей прекрасной картине мира.
– Нелли, милая! – Вскрикнула мать фальцетом. – Разве ты не видишь, как повезло Эмилии? Я надеюсь, и у тебя будет дом-полная чаша.
Том показал на тётю вилкой и с ухмылкой съязвил:
– Кому она нужна? Она уже старая. Ста-ра-я!
Его младший брат хихикнул. Агата, вышедшая замуж в более позднем возрасте, нахмурилась.
– Томас! – Притворно возмутилась Эмилия. – Не говори так.
– Старая недоучка! – Не унимался он. – Ста-ру-ха. Не-е-е-уч!
Вопрос Анны о том, кто же она тогда, затерялся в криках ребёнка и матери, пытавшейся его успокоить. Эстрида уточнила:
– Что ты имеешь ввиду, дорогой мой?
– А вы разве не в курсе? Мама говори-и-ла, что Нелли выпнули из колледжа и что она будет работать дворницей. И состарится одна.
Нелли будто ударили под дых. Она встала из-за стола со словами:
– Лучше ещё раз помолитесь за меня господу. Однажды ваши молитвы будут услышаны. – Она отнесла свою тарелку в раковину и вышла подышать.
Перешёптывания за её спиной стали разговором на повышенных тонах, как только она закрыла дверь. Она побродила по участку, досчитала до тысячи по-французски и вернулась в дом. Коридор, венчавшийся столовой, имел ответвление в спальню Анны. Оттуда раздавался ритмичный стук, будто кто-то играл в футбол. Заглянув внутрь, Нелли убедилась, что так оно и было: мальчики пинали… её пирог. Её память о дедушке Фергюсе. Результат её двухчасового труда. Верхушка вскрылась и нарезанные кубики лимона выпали. Лишь порванная пустая оболочка летала по всей комнате.