Клинок архангела

— Мы нашли тебя, лежащим в луже собственной крови. — Это тихое напоминание, дающее последний шанс. — Она била тебя хлыстом, пока не содрала кожу, а затем оседлала и ублажала себя, пока ты кричал. — Неистовый гнев исказил безупречные черты лица Каллистоса.

— Ты её не понимал! Ты был всего лишь крестьянином.

— А ты для неё был всего лишь милой игрушкой, — сказал Дмитрий с жестокой честностью. — И возможно, она бы пожалела, сломай тебя… но только пока не нашла бы новую безделушку. — Атмосфера накалилась, но Каллистос не набросился на Дмитрия, а злобно улыбнулся.

— Но она сломала твою игрушку, да? Они рассказывали, что твоя жена визжала, как заколотая свинья, пока они её трахали. — Ярость опалила кровь, но Дмитрий никогда не доставил бы Каллистосу удовольствия увидеть, что с ним делали мысли о последних мгновениях его нежной, любящей Ингрид на земле.

— Ты всё ещё любишь её, Каллистос? — Мрачное молчание, за которым последовало простое:

— Да.

— Тогда больше нечего сказать. — Он нанёс удар ятаганом, намереваясь обезглавить. Но Каллистоса там уже не было, он с кошачьей грацией переместился, укрываясь за диваном.

— Осторожно, — сказал вампир, вытаскивая сверкающий меч из тайника за тяжёлым предметом мебели, — или ты никогда не узнаешь, где она.

Дмитрий глубоко вдохнул, уловив запах Хонор у двери

— У тебя ничего нет. — Насмешливая улыбка.

— Забрать её было нетрудно. Мне надо было лишь позвонить с угрозами её младшим братьям. — Самодовольное удовлетворение, которое было настолько же пугающим, насколько и невозможным. — Она проскользнула мимо твоей охраны прямо в мои объятия, восхитительная малышка. — У Хонор не было младших братьев. Но у Сорроу были. Лёд сковал кровь.

— Сдавайся сейчас же, — сказал он, уловив неожиданный запах, который подсказал, что в распоряжении Каллистоса всё ещё были живые протовампиры, — и твоя смерть будет лёгкой.

Хонор там одна, но в момент, когда Дмитрий подошёл к ней, дал Каллистосу другую цель. Каллистос снова рассмеялся — грубый, надломленный, болезненный звук.

— Забавно понимать, что ты проживёшь остаток жизни, зная, что она умерла медленной, мучительной смертью — после того, как обслужила меня, пока не надоела. Жаль, что ты не приехал на час раньше. — Улыбка, от которой кровь стыла в жилах. — В конце она выкрикнула твоё имя. — Дмитрий без предупреждения бросился на Каллистоса, загнав необузданную ярость эмоций на задворки разума. Ей будет время потом. После того, как Каллистос умрёт. Избегая удара, вампир изогнулся и почти перелетел через диван, приземлившись на ноги с другой стороны.

— Неха, — сказал Каллистос, когда Дмитрий повернулся к нему лицом, — много чего умеет. А ещё она — мастер боя на клинках.

— Но навыки не помогли её дочери, — насмехался Дмитрий, услышав звуки в коридоре, тела начали стекаться в комнату, блокируя выход.

— Анушка была высокомерной. — Каллистос бросился на него размытым пятном, которое полоснуло по футболке, пропитав чёрный материал тёмно-красной кровью. — Я же стараюсь не выпендриваться. Только причиняю боль. — Дмитрий снова выскользнул, но не в ту сторону. Каллистос воспользовался возможностью, чтобы нанести глубокую рану на спине, лезвие мучительно скользнуло по позвоночнику. — Каково быть слабее, Дмитрий? — с шипением спросил Каллистос. — Она умоляла тебя сохранить ей жизнь, умоляла! — Десять молодых, слабых протовампиров с оружием. В коридоре больше ни звука.

— Она заслуживала смерти. — После этих холодных слов он начал действовать всерьёз. Но вместо того, чтобы направиться к Каллистосу, развернулся к краям комнаты, рубя протовампиров, которые думали застрелить его. Дмитрий был слишком быстр, его клинок рассёк воздух, разбрызгивая кровь по стенам, когда Каллистос закричал и бросился за ним.

Значит, бывший любовник Исис всё-таки питал какую-то извращённую любовь к своим творениям. Оттолкнувшись ногами от стены, забрызганной кровью, Дмитрий перепрыгнул через Каллистоса и пригнулся под градом пуль. Но одна всё равно попала в руку. Подавив вспышку боли, он снова рубанул ятаганом, ампутировав ноги нападавшего до колен. Вампир был слишком молод, слишком плохо сложен, чтобы пережить рану, его крик вышел пронзительным. Выжившие уже стреляли… но их выстрелы внезапно стали безумными, а сердца были поражены сзади охотницей с тёмно-зелёными глазами, горящими ярким огнём.

Подняв голову, чтобы увидеть, оскалившегося, Каллистоса, мчащегося к Хонор Дмитрий переместился, чтобы заблокировать другого вампира. Лязг стали разнёсся по комнате и отдался вибрацией в раненой руке, но Дмитрию приходилось сражаться без частей тела. Это ничего не значило. Ударив ногой по коленям Каллистоса, он направил на него клинок, но коснулся вскользь, так как тот увернулся и побежал не к двери, а к окнам из толстого стекла, которые выходили на территорию. Не останавливаясь, вампир пробил стекло и вылетел во двор, разбрасывая каскад звуков и крови.

— Хонор!

— Я в порядке, иди.

Прыгнув через то же отверстие в стекле, он перекатился, встал и оказался лицом к лицу с Каллистосом, на лице которого играла залитая кровью улыбка.

— Умно, Дмитрий. Манипулировал мной, пока я не купился… или, может, это я манипулировал тобой.

Поднеся два пальца ко рту, он свистнул. Воздух наполнился лаем. Внезапно из леса выскочили чёрные, как ночь, гончие, их клыки были острыми, как бритва, а цель очевидной. Оббегая Каллистоса, они набросились на Дмитрия — но не все. Часть стаи направилась в дом, вероятно привлечённая пролитой кровью… или запахом Хонор. Каллистос смеялся, и выражение его глаз говорило, что он разыграл свой эндшпиль.

Увидев боковым зрением вспышку синего, Дмитрий крикнул:

— Внутрь!

И принялся наносить удары по гончим, разрубая их мускулистые тела пополам, но они продолжали выбегать из леса. Если он упадёт, его разорвут на куски, вероятно, и голову бы оторвали, а это единственное, что положило бы конец его почти бессмертной жизни.

— Жаль, что я не могу лично убить твою сучку, — выплюнул Каллистос. — Но буду наслаждаться мыслью о её растерзанном теле.

Дмитрий продолжал рубить собак, груда тел вокруг него становилась всё гуще.

«Не смей умирать, Хонор».

Он знал, что Иллиум изо всех сил защитит Хонор, но его убивал факт, что он снова не смог защитить женщину, которую любил. Именно тогда он услышал выстрелы из дома и вспомнил, что, хотя Хонор могла прикасаться к нему с той же нежностью, что когда-то Ингрид, она — закалённая в крови охотница, а не жертва. Он обнажил зубы в дикой ухмылке.

«Моя Хонор».

Нанося удары ятаганом, другой рукой Дмитрий вытащил пистолет, и уложил так много собак, что остальные насторожились. Недостаточно, чтобы отступить, но достаточно, чтобы колебаться. Воспользовавшись их замешательством, он поднял пистолет и выстрелил Каллистосу в лицо. Вампир закричал и упал на колени, явно не ожидая нападения с применением современного оружия. Дмитрий пробился сквозь толпу собак и приставил пистолет к виску Каллистоса. Вампир сломлен на фундаментальном уровне и никогда не восстановится. И в этом виновата Исис. Поэтому Дмитрий проявит к нему милосердие. Но Каллистос нанёс удар прежде, чем Дмитрий успел нажать на курок, выбив пистолет из рук и выведя из равновесия настолько, что Дмитрий упал, а над ним склонилось изуродованное лицо Каллистоса.

Отбросив ятаган, потому что от него не было пользы в таком ближнем бое, он сражался голыми руками, пока Каллистос царапал и рвал его когтями. Почувствовав, как такие когти вонзаются в плоть, Дмитрий понял, что вампир прятал какое-то оружие с короткими, но острыми, как бритва, зазубренными концами, потёртыми на костяшках пальцев. Теперь он действовал как шредер, вспоров грудь Дмитрия и шею сбоку. Дмитрий заблокировал Каллистоса, когда тот хотел схватить его за шею и, вытащив из-за пояса короткий нож, перерезал Каллистосу горло. Горячая и влажная кровь хлынула на лицо, но Каллистос старше Дмитрия примерно на два десятка лет. Он не упал. Вместо этого, зажав одной рукой горло, вторую он занёс для смертельного удара.