Клинок архангела

Но он наклонился, чтобы оторвать плечи жертвы от пола ради неё.

— Ничего, — сказала она с нескрываемым разочарованием. — Я надеялась увидеть ещё одну татуировку — очередная подсказка.

Встав, Дмитрий подождал, пока она присоединится к нему. Они больше не разговаривали, пока не оказались снаружи склада, где послеполуденное солнце казалось мягким теплом по сравнению с тенями внутри.

— Не было необходимости в тату, Хонор. Метка — достаточное послание. — Услышав жестокий холод в тоне Дмитрия, говоривший о боли, которая могла бы ударить любого поблизости, Хонор, тем не менее, сказала:

— Ты расскажешь мне? — Потому что слишком поздно отступать и быть рациональной.

— Нет. — Единственное слово, внезапное напоминание о том, что абсолютная интимность мгновений под тихий плеск ручья была заблуждением. — Думаю, тебе пора домой.

Ей следовало бы подчиниться, но реакция была инстинктивной, проистекающей из дикой, тёмной глубины, что и эмоции по отношению к нему:

— Ты действительно думаешь, что сможешь просто оттолкнуть меня, когда я стану доставлять неудобства?

— У тебя контракт с Башней, и это приказ. — С этими словами он развернулся на пятках и направился обратно внутрь.

Взбешённая осознанием того, что её во второй раз за день оттолкнули, она повернулась с намерением противостоять ему… когда вспомнила о карте памяти в кармане. Она не сомневалась, что в Башне работают лучшие компьютерные эксперты, но в Гильдии лучшие из лучших, и, в отличие от персонала Башни, ни Вивек, ни Хонор не хотели отвлекаться на другие улики. Когда она приехала, Вивек был в отвратительном настроении. Он рявкнул, чтобы она вставила карточку, а затем молчал почти двадцать минут, после чего произнёс:

— Я взломал шифр. Данные на экране слева. — Развернув кресло к экрану, она начала прокручивать информацию. Большая часть, казалось, была связана с бизнесом, так что Томми действительно работал в перерывах разврата. Хотя и не часто и не примечательно. У многих старых вампиров так много накопленного богатства, что они проводили большую часть времени, потворствуя излишествам. От одной мысли об этом у Хонор начался зуд, Какой смысл в почти бессмертии, если не собираешься что-то с этим делать?

— Это вежливо, — пробормотал Вивек, — благодарить кого-то после того, как он выполнил за тебя задание. — Моргая, она подняла глаза и увидела, что он смотрит на то, что выглядело как зернистая запись с камер наблюдения.

— Что? Я подумала, что смогу приготовить тебе ужин, когда всё закончится. — Когда она сможет забыть о кошмаре и заснуть, зная, что её мучители больше никогда не причинят вреда ни ей, ни кому-либо другому. Вивек повернул инвалидное кресло, чтобы пристально посмотреть на неё.

— Вижу, тебе жаль калеку.

— Прекрати, Ви. — Сама не в лучшем настроении, она ответила ему свирепым взглядом. — Если мы сравниваем право предаваться жалости к себе, то, думаю, я победила.

— Меня бросила семья.

— По крайней мере, у тебя какое-то время она была. Меня бросили почти в тот же миг, как я покинула утробу матери.

— Я не могу ходить.

— Меня два месяца пытали, и я терпеть не могу, когда мужчина прикасается ко мне с сексуальным подтекстом, даже если я нахожу мужчину безумно привлекательным. — Пока эротический, декадентский вкус его тела не почувствовался в каждом вздохе. — Несмотря на мои суждения.

— Дмитрий? — Раздался резкий звук, когда Вивек подъехал ближе. Вернув внимание к данным, она позволила молчанию говорить само за себя.

— Сначала Елена, теперь ты. — Прерывистый вздох. — Я хочу тебе кое-что показать. — Не дожидаясь ответа, он подошёл к другому компьютеру и вывел запись на большой настенный экран перед консолями.

— Показывай.

Глава 20

Она смотрела, потому что Вивек, в настроении или нет, никогда не стал бы тратить время на ерунду, особенно когда знал, как это важно. Видео оказался репортаж о дорожном движении с одной из местных телевизионных станций… и вдруг жизнерадостная блондинка-репортёрша закричала оператору, чтобы он навёл на что-то камеру. Когда он это сделал, первое, что увидела Хонор, блестящие почти белые волосы женщины, мчащейся по улицам с необычайной грацией. Мгновение спустя причина срочности стала очевидной: чувственно красивая мужская фигура, быстрая и безжалостная, как пантера, но рубашка забрызгана вязкой красной кровью.

Хонор была за пределами страны во время печально известной погони по Манхэттену, и хотя читала об этом, не видела реальных кадров. Хонор увидела, как Елена вытащила пистолет и повернулась, будто собираясь выстрелить в Дмитрия — как раз в тот момент, когда блестящий чёрный мотоцикл с визгом остановился на углу, всего в паре футов от неё. Запрыгнув на мотоцикл, охотница крепко схватилась за водителя, и мотоцикл унёсся прочь. Дмитрий, чья грудь едва вздымалась, несмотря на погоню, стоял на обочине… и послал Елене воздушный поцелуй.

— На этого, — сказал Вивек с серьёзной озабоченностью, — мужчину ты запала. Элли сказала, что перерезала ему горло, и ему понравилось. — У Хонор побежали мурашки, а холодный пот выступил на спине.

— Иногда, — сказала она, думая о насилии, свидетелем которого была и о случайной жестокости, — логика не работает. — Вивек приоткрыл губы, затем, казалось, передумал что-то говорить.

— Будь осторожна. И если когда-нибудь понадобится исчезнуть, просто попроси. — Он направился к одному из компьютеров, прежде чем она успела ответить. — Я скопирую данные сюда и прогоню алгоритмы поиска по всему файлу, используя ключевые слова, пока ты просматриваешь электронные письма. — Хонор увидела это двадцать минут спустя. Строка электронного письма, скрытая среди всех остальных владельцев бизнеса, заголовок темы — безобидное название проекта. И обратила внимание она на это только потому, что оно появилось в начале периода её заточения.

В первом сообщении говорилось: «Ты получила приглашение?»

Ответ настолько же прост: «Я тебе позвоню».

Два дня спустя: «Я не чувствовала себя такой живой уже более ста лет».

И ещё ответ: «Я уже и забыла, каково выслеживать свою добычу».

Вот только трусы не охотились. Они просто пользовались попавшей в ловушку женщиной, лежащей для их уродливого удовольствия. Пульс застучал в висках, когда она проверила адрес электронной почты друга Томми. Её нисколько не удивил автор.

— Они даже не предполагали, что кто-то будет их искать. — В конце концов, Хонор не должна была выбраться. Никогда.

«— Леон и его друзья не такие утончённые, как мои гости. — Долгий поцелуй, от которого пустой желудок взбунтовался. — Будет интересно посмотреть, что останется после того, как они наедятся. Но сначала… — Ледяные струи воды обрушились на неё, оставляя синяки. Резкий запах отбеливателя, и брызги долго падают на бетон. Её рот был широко раскрыт. — А теперь давай приведём тебя в порядок. Я бы не хотел, чтобы наше тело предало меня, когда его найдут в мусорном ведре».

Вивеку потребовалась пара минут, чтобы сопоставить физический адрес и биографию с найденным электронным письмом.

— Джуэл Ван, — сказал он, показывая фотографию женщины китайки, столетия вампиризма стёрли все следы человечности, превратив её в потрясающую скульптуру, высеченную изо льда — глаза сверкали чёрными бриллиантами, которые походили на те, что она носила на шее. — Она — неотъемлемая часть общества, — продолжил Вивек. — Проводит очень много времени с людьми. — Блестящие прямые волосы ласкали кожу, как маленькие женские руки её рёбра.

«— Такие мускулы… даже сейчас. — Приятный, женственный голос. — Мальчики такие грубые, да? — Прикосновения с нежностью, которой можно убаюкать. — Я постараюсь не делать больно».

Но было больно. До похищения Хонор не знала, что можно бороться с удовольствием от укуса вампира, но научилась этому в той камере пыток после первых трёх раз, когда организатор её поимки довёл до оргазма, от которого потом стошнило. Изнасилование не менее болезненное из-за того, что делается через кровь. Джуэл Ван не понравилась её дерзость.