Клинок архангела

— Чёрт. — Это значительно затрудняет идентификацию исполнителя. — А те, кто может быть предан Исис?

— Её имя умерло и забыто. — Повернувшись к ней, он остановился в тени дерева с почти изящными ветвями, увешанными дрожащими листьями, пространство вокруг было относительно чистым. — Кто бы это ни был, стремится воскресить её и держал свои намерения в секрете.

— Преданность? — Она встретила его взгляд, и в его глазах Хонор увидела тысячу тайн, могущественных и окутанных бархатными тенями, сформированными из насилия и боли. — Если он — или она — так долго почитал Исис, должен считать её богиней. Слишком драгоценной, чтобы запятнать пристальным вниманием тех, кто мог бы посмотреть на неё желчным взглядом.

— Возможно. — Не нарушая интимности зрительного контакта, Дмитрий коснулся рукой её лица. Это больше не было странно и не раздражало — грубый жар его кожи на её.

И хотя сердцебиение Хонор ускорилось, это произошло, как у любой женщины, когда её ласкает мужчина, столь греховно неотразимый. Решение было инстинктивным, она обхватила его лицо ладонями, когда эротический дождь из горького шоколада и жидкого золота каскадом обрушился на её чувства. Дмитрий склонил голову, чтобы прижаться губами к её губам.

Вспышка черноты и небытия… Хонор оказалась на другой стороне поляны. Взглянув вниз на лезвие в руке, затем на Дмитрия, она сдержала крик.

— Как сильно я тебя порезала? — Резкий вопрос, искажённый гневом, отчаянием и мучительным чувством неудачи. Он поднял руку, окрашенную в красный цвет диагональным разрезом поперёк ладони.

— Ничего серьёзного. — Такая травма вполне могла стоить человеческому мужчине использованию руки. Хонор могла повредить нерв. Засунув нож обратно в ботинок, предварительно вытерев его об опавшие листья, она запустила руки в распущенные волосы, грудь вздымалась так, словно она пробежала милю.

— Ну, вот и ответ на вопрос, да? — Пропасть между мечтами и реальностью была зияющей. Густая капля крови стекала по его пальцам, падая на землю в багровой тишине. Дмитрий выгнул бровь.

— Это говорит мне о том, что нужно быть быстрее. — Её смех был отрывистым, горьким.

— Ты и так быстрый. — Вампир его возраста и силы мог свернуть ей шею прежде, чем она успела это заметить. — Но позволил мне ранить себя.

— Нет, Хонор. Я никому не позволяю причинять мне боль. — Чёрный шёлк на коже. — Однако я смотрел на твои губы, а не на руку с ножом. В следующий раз я сначала обезоружу тебя. — Явное высокомерие этого заявления пробилось сквозь колючее уродство эмоций, вызвав жар в венах.

— Да? Что ж, может, в следующий раз я отрежу тебе руку, — сказала она, хотя вид крови что-то сделал с ней, вызвав внутреннее отвращение.

— Хорошо, что ты понимаешь, — он подкрался ближе и коснулся пальцем её нижней губы, дым осязаем, как прикосновение любовника, поглаживающего в тех местах, от которых она задыхалась, — что следующий раз будет.

Хонор не знала, что ответить на это заявление, потому что в этот момент над ними пронёсся сильный ветер, за которым последовал ангел с бело-золотыми крыльями, приземлившийся всего в трёх футах. Её сердце дрогнуло — большинство смертных, встретивших Архангела Нью-Йорка, заканчивали жизнь смертью. И в этот момент на неё упал взгляд глаз абсолютной, безжалостной синевы, невыносимо красивые… и совершенно безжалостные. Момент завис во времени, и Хонор знала, что её оценивают.

Её смерть, подумала она, будет значить для него, так же мало, как смерть насекомого. Милостивый Боже. Как могла Елена назвать это нечеловеческое существо своей парой, затащить его в свою постель?

— Рафаэль. — Архангел переключил внимание на Дмитрия, и перья скользнули друг по другу, когда он сложил крылья.

— Произошёл второй инцидент.

Хонор, втянув воздух, чтобы облегчить боль в груди, вскинула голову, когда Дмитрий сказал:

— Вновь общественное место?

— Нет. Жертву оставили на складе, управляемом вампиром, у которого осталось десять лет по контракту.

— Без вариантов, что о теле немедленно не сообщат в Башню. — Дмитрий разговаривал с архангелом с фамильярностью, которая ясно давала понять, что их отношения не такие простые, как отношения главного и подчинённого. — Ты мог связаться со мной, не прилетая.

Рафаэль посмотрел на Хонор.

— Оставь нас. — Никто никогда прежде не говорил с ней таким тоном.

— Я могла бы, — начала она, не уверенная, где нашла мужество бросить вызов этому существу, от которого каждый крошечный волосок на теле встал дыбом, а тревога была настолько первобытной, что исходила из той части мозга, которая лишена чувств или разума, — помочь.

Архангел Нью-Йорка смотрел на неё долгим, леденящим душу взглядом.

— Возможно. Но это не тебе решать.

Дмитрий слегка изогнул губы от того, что увидел на её лице.

— Иди, Хонор. Я распоряжусь, чтобы тебя доставили осмотреть тело. — Было обидно осознавать, что её прогнали, словно чрезмерно амбициозного ребёнка, но ей хватило ума, понимать, что в этом не было ничего личного. Рафаэль хоть и взял в супруги охотницу, но не был и никогда не будет даже близко смертным. Повернувшись на пятках, она снова направилась к ручью. Что касается Дмитрия… она рассчитается с ним позже.

Глава 19

Рафаэль смотрел Хонор вслед.

— Будь осторожен, Дмитрий. В ней больше духа, чем во всех других твоих женщинах, вместе взятых. — Дмитрий наблюдал, как сильное, гибкое тело исчезает среди деревьев, её сила была ещё притягательнее из-за того, что Хонор возродилась из пепла жестокости.

— Сэр, считаешь, что я в опасности?

— Нет. Но и я не думал, что мне грозит опасность. — Позволив крыльям коснуться ковра из опавших листьев, он вернулся к делу, которое привело его сюда. — На этот раз сообщение не было скрыто.

Дмитрий догадывался об этом.

— Расскажи.

— Мужчина был заклеймён символом. Солнце скрывает серповидную луну.

«Вот, любимый. Ты никогда меня не забудешь».

Он напрягся.

— Мы не смогли подтвердить личность предыдущей жертвы, — сказал он, подавляя воспоминание.

— Наш?

— Нет.

«Дмитрий, я могу вынести вид тела».

Воспоминание порочное, но не калечило.

— Клыки?

— Почти полупрозрачные.

— Сегодня рано утром из лаборатории пришёл отчёт, — сказал Рафаэль, поворачиваясь к ручью. — Была проблема с кровью первого вампира. — Хонор должна это услышать. Рафаэль шёл рядом, когда они направлялись к ней.

— Расскажи о своей охотнице.

— У меня есть чувства, как ты уже знаешь.

Слабая улыбка.

— Ты защищаешь её.

Дмитрий вспомнил, когда в последний раз чувствовал, что защищает женщину — целую вечность назад. Так давно, что не осознавал этого чувства, пока Рафаэль не указал.

— Похоже на то. — Дмитрий не был рад этой заботе, поскольку она говорила о связях, выходящих за рамки грубого физического секса. Погружаться в горячие, влажные женские ножны, играть с партнёршей по постели, пока она не захнычет и не начнёт умолять, — забавно. Удовольствие и боль, секс или кровь — ничто не затрагивало тихую, скрытую сердцевину сердца, где он продолжал соблюдать клятвы, данные жене.

— Я могу разобраться, Дмитрий.

— Нет. — Они могли убить Исис вместе, но ангел — ночной кошмар Дмитрия.

— Сообщение было адресовано мне. Я найду адресанта. — Фигура Хонор показалась из-за деревьев сразу после его заявления. Она стояла, слегка подавшись к ним, будто почувствовала приближение, на лице было выражение холодной задумчивости.

— Кровь первого вампира, — сказал он ей, заинтригованный осознанием того, что она рассчитывала на возмездие, — была не такой, какой должна.

— Вампирская кровь — нечто особенное. — Она нахмурилась. — Что с ней было не так?

Дмитрий не мог рассказать о токсине, который накапливался в телах ангелов и использовался для превращения людей в вампиров. Это величайшая тайна, и Иллиума лишили перьев за то, что раскрыл её смертной, женщине, которая давным-давно превратилась в прах. Но он мог бы порадовать Хонор результатом.