Клинок архангела

— Некоторые женщины, — сказал Дахариэль тем же жёстким тоном, лишённым всякого намёка на человечность, — забираются мужчине в душу, пока, в попытках избавиться от неё не начинаешь истекать кровью.

Повесив трубку, Дмитрий задумался над оттенком насилия в заявлении Дахариэля. Дмитрий знал о любви к женщине, но никогда не хотел вырвать её из своего сердца, несмотря на связанную с этим боль. Фаваши не смогла найти для себя такого места. А вот Хонор… ей удалось забраться в душу, но, когда он возьмёт её в постель, не по принуждению заставит оголиться и извиваться под ним.

Но сначала выполнит обещание и положит к её ногам кричащие, окровавленные останки обидчиков. Месть, как он и говорил, действительно может быть сладкой на вкус.

«— Я дам тебе свободу, никогда больше не посмотрю в твою сторону. — Она старалась говорить по-царски, хотя смотрела на клинок в его руке. — Невообразимое богатство будет твоим. — То, чего он хотел, Исис никогда не сможет дать.

— Я хочу, — прошептал он, дотрагиваясь острием клинка до точки над её сердцем, — услышать, как ты молишь о пощаде. Моли. — Нож скользнул к цели».

Было только начало девятого, мир окутала прохладная темнота, когда, одетый в джинсы, футболку и длинное чёрное пальто, которое носил уже много лет, он повернул в ангельский анклав, принадлежащий Андреасу. Ангелу было поручено допросить и наказать вампиров, которых спасители Хонор оставили в живых.

— Дмитрий. — Андреас расправил тёмно-янтарные с серыми прожилками крылья, приветствуя Дмитрия перед домом, выстроенным из металла и стекла, и полного острых углов, необычных для старого ангела. — Откуда этот внезапный интерес к этим двоим?

Потому что теперь интерес личный.

— Мы поговорим после моей беседы с ними. — В аристократичных чертах лица Андреаса не было даже намёка на оскорбление. Ангел сильный, но Дмитрий сильнее. И Дмитрий не управлял территорией лишь потому, что предпочитал работать в Башне… и в тени. Будучи помощником Рафаэля, скучать не приходилось. В молодости он был сердитым и наполненным болью от беспомощности, поэтому ушёл работать на Неху. Позже, как только закончился срок, который он согласился служить при её дворе, архангел Индии не была довольна решением Дмитрия уйти в первую Башню Рафаэля, но потом улыбнулась.

«— Вы оба такие дикие. — Она покачала головой, и в глубоких карих глазах читалось веселье архангела, прожившего тысячелетия. — Конечно, на твой вкус, мой двор слишком изысканный. Ступай, Дмитрий, но если пожелаешь цивилизованного общества, двери этого двора всегда будут открыты».

Тогда Неха была милостивой королевой, а рядом был супруг Эрис, и в её глазах виднелся смех над тем, что она считала глупостью юности. Но Эрис не видели уже сотни лет, и казнь дочери Анушки превратила Королеву змей и ядов, в хладнокровное существо, похожее на тех, кого она держала в качестве домашних животных.

— Сюда. — Андреас стремительно шагнул вперёд. Когда они проходили через широко открытую центральную часть дома, Дмитрий увидел красивого, стройного мужчину азиатского происхождения, работающего за маленьким письменным столом в углу. Он прищурился.

— Это Харрисон Линг? — Андреас остановился.

— Да. Ты его знаешь?

— Шурин Елены. — Дурак попытался сбежать от контракта, и сама Елена притащила его домой. Дмитрий сомневался, что Харрисон имел хоть малейшее представление о том, какую услугу она ему оказала — Андреас не проявляет милосердия к тем, кто нарушал контракты. Чем дольше Харрисон оставался среди пропавших без вести, тем худшую цену ему пришлось бы заплатить.

— Харрисон, — сказал Андреас с гулким эхом в голосе, — очень хорошо усвоил значение слова «верность».

В это мгновение мужчина поднял голову, и страх, который клубился в его глазах, маслянистый и скользкий, превратился в нечто живое. Дмитрий не испытывал к нему никакой симпатии. В отличие от него, Харрисон решил стать вампиром… и сделал это не зная, сможет ли женщина, которую он якобы любил, последовать за ним. Как оказалось, Бет, сестра Елены и жена Харрисона, не переносит яд, который обращает человека в вампира; она умрёт, а Харрисон останется вечно молодым.

— Пленники, — произнёс Дмитрий, выкинув из головы жалкого мужчину. Андреас вывел его наружу, и они направились в небольшую рощицу вечнозелёных растений позади дома Обнажённые существа, висевшие на ветвях двух деревьев, завопили от ужаса, как только услышали шелест ангельских крыльев.

У Холли… У Сорроу такая же реакция. Она могла разговаривать с Дмитрием, играть так, чтобы получить иллюзию контроля, но если окажется в одной комнате с ангелом, впала бы в кататонию. Она отказывалась говорить о том, что Урам делал с ней, но Дмитрий видел бойню на складе, оторванные конечности и скользкие от крови полы, разинутые рты, полные органов, пухлых и влажных, вытаращенные незрячие глаза.

— Их языки на месте? — спросил он Андреаса, заметив, что мужчины стали евнухами — их члены и яички отрезали тупыми лезвиями. Вампиры. Части тела отрастают… Тогда Андреас снова прикажет их отрезать. Без анестезии.

— Я планировал завтра их опять вырезать.

Дмитрий не чувствовал отвращения к жестокости наказания, не тогда, когда у него было отличное представление об ужасах, которые эти мужчины причинили Хонор, ради сексуального удовлетворения.

— Пока оставь их. Возможно, мне придётся их допросить. — Андреас кивнул.

— Хочешь остаться с ними наедине?

— Да.

Дождавшись, когда ангел исчезнет за деревьями, он подошёл к ближайшему вампиру.

— Значит, — пробормотал он, — тебе нравится брать силой то, что тебе не принадлежит?

Глава 8

Крик мужчины превратился в дикий вопль, стоило вампиру признать голос Дмитрия. И так как у вампира не было глаз, а вместо них зияли две чёрные дыры, ему оставались лишь звуки.

— Я ничего не знаю! Иначе, сказал бы тебе! — Дмитрий поверил ему. Вампир был слаб, сломался при первых признаках боли. Но существовал шанс, что он что-то заметил, сам того не зная.

— Расскажите мне всё, — потребовал он у обоих. — С того момента, как к вам подошли. Если что-то окажется полезным, возможно, я не стану вас наказывать. — От ужаса они на несколько минут потеряли дар речи. А Дмитрий просто ждал. Холодное сердце, как однажды назвала его Фаваши. Но поскольку она стерва, которая желала его использовать, слова не имели силы. А вот обвинение оказалось правдой — совесть редко грызла Дмитрия, и ни разу, когда дело касалось возмездия за тех, кто жестоко обращался с женщинами или детьми. — Хватит, — отрезал он, когда вампиры продолжили рыдать и умолять. Тут же разлилась тишина, иногда нарушаемая всхлипами. Почти полминуты спустя тот, с кем Дмитрий заговорил первым, открыл рот:

— Я работал частным охранником, когда однажды мне позвонили. Мужчина на другом конце провода сказал, что видел меня на вечеринке, ему понравилась моя работа, и спросил, не хотел бы я заработать денег на стороне с неофициальным заработком.

— На какой вечеринке?

— Он не уточнял, но мы работали на главных мероприятиях богатых вампиров. — Никакой новой информации Дмитрий не узнал, но поручит кому-то перепроверить списки гостей на вечеринках, на которых работал этот мужчина.

— И?

Когда что-то большое и чёрное приземлилось на обнажённую плоть, вампир судорожно дёрнулся.

— Он предложил огромные деньги, и я согласился. — Вампир сглотнул. — Потом я спросил Реджа, не хочет ли он присоединиться, поскольку клиент сказал, что ему нужны двое. — Редж, худощавый блондин, всё ещё плакал, но беззвучно.

— Лучше бы отказался.

«Уже поздно», — подумал Дмитрий.

Редж без проблем рвал плоть Хонор и прикасался к ней так, как ни один мужчина не имел права прикасаться к женщине без её согласия.

Подойдя к блондину, Дмитрий ударил его с такой силой, что что-то громко треснуло.

— Ты считаешь, что мне есть до этого дело? — спросил он тихим, сдержанным голосом. — Отвечай.