Планета из золота

Что собирался делать с силиконом Гатри, я понятия не имела. Он встал в ванной на колени и чем-то гремел под раковиной.

– Давайте силикон, – распорядился он по-хозяйски. Мне его тон не понравился – как-то очень уверенно и снисходительно прозвучало, но я сказала себе – он ведет себя точно так же, как любой из криминалистов: трепещите, вы, смертные. – Я залью силиконом, будет держать, просто все прикручено на соплях было и без герметика.

– Ничего, что вы на коленях в воде стоите? – невинно спросила я.

Гатри замер, вздохнул, но ко мне не повернулся до тех пор, пока не закончил работу. Места в ванной было так мало, что, когда он встал, ему пришлось сесть на унитаз, чтобы я могла оценить результат и похвалить.

– Ну здорово, – стараясь скрыть разочарование, сказала я. – Вы эту фигню на силикон посадили?

– Да, она так будет крепче держаться

– Спасибо. Если вам что-то нужно, вы не стесняйтесь, я сейчас попрошу, чтобы воду включили, – кивнула я и вышла, закрыв дверь и оставив мокрого Гатри сидеть на унитазе.

Не нравилось мне все это.

– Так зачем вы пришли? – крикнула я, вызывая бортпроводника. – Неужели просто извиниться? Добрый день, это снова каюта два-А, мне все починили, можете пускать воду. Это я не вам… простите, что? – Я разорвала связь и подбежала к двери в ванную. – Что вы сказали?

– Вы летите на Эос расследовать смерть профессора Макберти, – повторил Гатри из ванной. – Я тоже лечу на Эос расследовать смерть профессора Макберти.

– Как вышло, что я о вас ничего не знаю? Вы извините, что я стою прямо под дверью, просто мне ни черта не слышно, но если я вас смущаю, то я отойду.

– Вы должны были лететь регулярным рейсом с пересадкой, как и я. И это заняло бы на три дня дольше.

Он прав, билет на «Кассиопею» я купила сама, и дело не в том, что мое ведомство оплатило бы мне только третий класс, а в том, что чартер был быстрее.

Я напрягла слух. Каюсь, я прислушивалась к журчанию, но Гатри был тише воды, ниже травы, а экипаж «Кассиопеи» заливал в роботов тормозную жидкость, соображали они долго, вода в трубы не поступала.

– Я сказал, что мне лучше прибыть на место пораньше.

– Раньше меня?

– И это тоже, доктор Нейтан.

Я зашипела. В каюте запищало переговорное устройство.

– Доктор Нейтан? Доктор Нейтан, что у вас произошло? Вы заливаете две каюты третьего класса! – вопил бортпроводник. По голосу – человек, не робот, эмоции превалируют. – Доктор Нейтан, ответьте!

– Вы идиот? – кротко всхлипнула я. – Я два часа назад вам сказала, что у меня сорвало при старте кран! И вы перекрыли воду. Что вы теперь орете?

– Но воды стало меньше?

Я оценивающе посмотрела на пол.

– Воды стало меньше. Она вся слилась на этаж ниже. Кстати, мне все починили, можете пустить воду в моей каюте. До свидания. Лейтенант, простите, я вас не отвлекаю?

– Нет. Мне, конечно, никто не оплачивал каюту первого класса, так что я еду в компании матери и ее четверых отпрысков.

– Соболезную, – фыркнула я. – Надеюсь, вы не подо мной живете? А то там затопило все к чертям. Но неважно. Я ничего не знала о вас, а вы не знали обо мне? Или знали?

– Не знал. – Гатри завозился, мне стало неловко, я отлепилась от двери и прислонилась к шкафу, на этот раз так, чтобы ручка мне не мешала. – Профессор Макберти пропал три недели назад, – осторожно, пробуя на вкус каждое слово, произнес Гатри, а я понимающе закивала.

Три недели назад пропал профессор, тело его нашли четыре дня назад, а две недели назад изъяли контрабанду. Время вывоза с Эос артефактов вполне совпадало со временем пропажи профессора.

– И недели три назад, как предполагают, с Эос вывезли какие-то ничего не значащие артефакты, но сам факт: с Эос что-то вывезти нереально. Сами они не летают никуда, у них нет даже планетарных катеров, не говоря уже о межпланетных… Управление по борьбе с контрабандой обратилось в полицию. Есть подозрение, что смерть профессора и похищение артефактов связаны.

Зафыркала наконец вода, дверь распахнулась, и Гатри вылетел из ванной, сияя как начищенный медный кран в историческом отеле. Я подумала, что Гатри не упомянул еще и Управление собственной безопасности, а они наверняка примазались к Управлению по борьбе с контрабандой, раз уж не связались с нами или специальным агентом.

– Ничего не подтекает, доктор Нейтан! – провозгласил он.

– Да черт с ним, – махнула я рукой, но тут же поправилась: – То есть спасибо, конечно. То есть спасибо, вы очень помогли. В общем, вы поняли, я признательна, вернемся к профессору. Давайте сядем, если вы закончили все свои дела. Кресло здесь самое удобное, я как гостю вам уступлю. Да не мотайте вы головой, это дань вежливости, на самом деле у вас мокрые штаны.

Сконфуженный Гатри уселся, подобрал как мог длинные ноги, но кресло было рассчитано на вполне средний рост. Я утешила себя тем, что ему удобно. Удобнее, чем мне, потому что сидят на кровати вытянувшись только мужья, которых уличили в неверности.

– Как вы меня узнали, я не спрашиваю, наверное, книгу прочли внимательно, до самых последних страниц, плюс рюкзак, хотя с такими ездит на курорт даже патрульный. Начистоту? – предложила я и в правдивость своих намерений повернула руки ладонями вверх. Тоже жест очень старый, еще с тех времен, когда запросто могли пырнуть дорогого друга чем-то остреньким и обойтись за причинение умышленной смерти всего лишь зуботычиной от сюзерена. – Меня направили криминалисты, вас Управление по борьбе с контрабандой.

Гатри тяжело вздохнул. Я из него словно вытаскивала сокровенное, но нет, он был отличным актером, и еще ему явно доставляло удовольствие играть. Меня пока тоже забавляла игра кошки с мышью, но при этом я отдавала себе отчет: кто мышь, а кто кошка – неясно.

Если бы со мной говорил не заместитель начальника таможенной службы, а сам начальник, то я была бы лучше осведомлена, но, возможно, Шольц и сам не знал об отправке Гатри, а может, знал, но промолчал, зато кейс охотно отдал… Первый класс, это все объясняло. Больше норма ручной клади и никого постороннего.

– И что мне теперь с вами делать, лейтенант?..

Века шли, технологии развивались, а неповоротливые государственные структуры, алчные до великих свершений, при первой возможности стремились урвать себе кусок пирога послаще и побольше. В данном случае их амбиции простирались намного шире – выдрать этот кусок у товарища по госслужбе прямо изо рта. Смертями и несчастными случаями в миссиях, хоть археологических, хоть геологических, хоть каких, ведали специальные агенты Главного управления галактических исследований. Контрабандой испокон веков занимались таможенные органы, и мне казалось, что таможня – единственная служба, которая не претерпела сильных изменений с первого дня своего существования. Любыми служебными проступками интересовалось Управление собственной безопасности. Расследованиями, какими бы они ни были, занималась полиция, но вот инициировать расследование и выписать командировку полицейскому могло любое из ведомств.

Дело было не в личной конкуренции между мной и Гатри. Это Управление галактических исследований что-то не поделило с таможней, а может, и с УСБ, и я даже знала, что это что-то – увеличение бюджета на что-нибудь. Им сколько ни дай, все мало.

– Нам с вами делить совершенно нечего, – продолжала я абсолютно искренне. – Мы оба полицейские, хотя я криминалист и звания не имею. Мне выгодно иметь под рукой оперативника, вам – эксперта. Поэтому вы пришли?

Гатри сморщил нос и посмотрел на пол. Воды осталось совсем немного, а я вспомнила – он начал строить мне глазки, когда я еще стояла в очереди. Да, ко мне подошли Стэнли и Морено, оба были с рюкзаками «Гэл-Пол», но мой рюкзак Гатри видеть не мог, значит, узнал меня по фотографии и попробовал, как работают все те техники, о которых я писала со знанием дела. Да отлично они работают, приятель, веков двадцать почти не давали сбоев.

Но тебе-то кой черт понадобилось оттачивать их на мне?