Каждому своё

— Хорошо... Товарищ Испанец, а что нам дальше делать? Мы тут пару недель как, сборов полевых ещё не было. У меня восемь классов, я воевать не умею. Как быть?

Политзэк улыбнулся. Снял у Улугбека винтовку с плеча, передёрнул затвор и вручил ему обратно в руки.

— Ну что, товарищи, каждому своё. Партизанить будем...

Синенький падал платочек...

Было чертовски холодно. Улугбек, дозорный в ночь, притоптывал на месте и мурлыкал песню. Названия и даже слов он точно не помнил, но песенка запала в душу — ему в детстве всегда напевала мама перед сном в солнечном Ташкенте. Как же давно это было...

С хрустом заиндевевших веток из кустов показались Жека и Степаныч. Подгоняя винтовкой, они вели парня со связанными руками и парашютом за спиной. Дозорный указал подбородком на пленного:

— Шпион?

— Брешит, что наш, из ставки.

— Испанец разберётся.

Жека кивнул и повёл пленного в чащу. Где-то через полчаса подошёл к заметённому снегом бурелому, постучал три раза в ствол с дуплом. Ветки сползли с открываемой изнутри двери и пропустили парня и конвоиров внутрь. У входа их встретил здоровяк с ППШ. Кивнул, пропустил вглубь и вышел наружу закрыть дверь и замаскировать убежище.

Внутри главной комнаты землянки тускло светили несколько керосинок. За столом сидели невысокий брюнет лет тридцати со шрамом на щеке и средних лет шатен с многодневной щетиной, оба в ватниках и с трофейными «шмайссерами». Степаныч остался снаружи, Жека провёл пленника к столу, усадил на ящик от снарядов и встал за его спиной. Партизан с щетиной посмотрел исподлобья на конвоира:

— И кто к нам с неба свалился?

— Утверждает, что из ставки, с важной информацией.

— Посмотрим.

Мужчина вгляделся в лицо пленного, слегка улыбнулся:

— Ну что... Где-когда родился?

— Чего?

— Год и место рождения.

Парашютист удивлённо заозирался по сторонам, встряхнул волосами:

— Тысяча девятьсот двадцать первого года рождения. Посёлок Ленинаван, Азово-Черноморский край, нонче Ростовская область РСФСР.

— Где служил?

— В Новочеркасске, часть...

Жека похлопал парня по плечу:

— Дом Советов за Ермаком видел, как в тридцать девятом открывали на годовщину Революции?

— Так нет там никакого Дома, ты чего? Площадь только и храм бывший.

— Свой это, Испанец. Немец бы спалился.

Мужчина со шрамом кивнул Жеке — тот срезал верёвки с пленника. Брюнет протянул руку парашютисту, после крепкого рукопожатия предложил чаю и представился:

— Командующий партизанским отрядом. Звать просто «Испанец».

— Лейтенант Борис Зибель. У меня для вас хорошая информация и важное донесение из штаба.

— Слушаю.

Лейтенант оглянулся на Жеку, затем перевёл взгляд на заросшего щетиной партизана. Испанец улыбнулся:

— Это мои замы. Григорий Афанасьевич из НКВД, а конвоир — «Жека», он эти места особливо хорошо знает. У меня от них секретов нет.

— Ясно... Начну с приятных известий: наши разгромили фрицев под Сталинградом, начинаем наступление по всему Югу. Пару недель — и Ростов освободим, а там дальше и сюда пойдём. И до самого Берлина!

— Ну наконец! А то с прошлого года вестей не было, мы всё переживали.

Григорий от избытка чувств даже приобнял информатора. Тот слегка смутился и продолжил:

— Теперь вести из штаба. У меня приказ усилить по возможности вашу группу как наиболее боеспособную другими, более мелкими отрядами. В условную точку через сорок восемь часов сбросят ещё оружия и боеприпасов. Задача следующая: постараться нарушить подвоз свежих частей и техники на Миус-фронт и по возможности оттянуть на себя силы противника, тем самым ослабив его перед нашим наступлением.

— Выполним. Мы давно тут с тремя отрядами атаки координируем, если всех в ружьё и объединиться по полной — сотни две бойцов будет... Точка сброса далеко?

— Километров сорок от места моего десантирования к Ворошиловграду.

Испанец кивнул: там у них самих был схрон в заброшенной штольне, место выбрано грамотно.

В этот момент в землянку забежали бородатый детина с ППШ и Улугбек. Последний затараторил:

— Немцы! Километрах в четырёх-пяти. Цепью чешут. С собаками.

— Уходим. Живо!

Партизаны действовали чётко: каждый схватил то оружие, что полагалось, бородач подхватил ящик с гранатами — и все поспешили за Испанцем вглубь землянки. Вышли с другой стороны в овраге, побежали по руслу реки в чащобу. На опушке предводитель остановил группу:

— Гриша, уводи наших и Бориса, за него головой отвечаешь.

— А ты? Как же мы...

— Мы с Улугбеком чутка задержимся и догоним... Встречаемся завтра после заката на кладбище.

Григорий выжидательно посмотрел на своего командира, кивнул. Подошёл, стиснул руку и пожелал удачи, после быстро скрылся с отрядом. Улугбек обратился к командиру:

— Товарищ Испанец, чего делать будем?

— Пошли на пригорок. Немцы как-то быстро нас искать стали в нужном месте. Подозрительно быстро...

— Думаете, кто сдал?

Испанец ничего не ответил...

Рота СС растянулась цепью и медленно прочёсывала лес. Солдаты ворчали: было так холодно, что подвывали даже служебные собаки. Один из младших офицеров подошёл к своему командиру:

— Герр Фрид! Прочесали уже два километра, а никаких партизан.

— Дальше ищите. Должны быть тут.

— Вы уверены?

Старший по званию офицер скосился на своего помощника из коллаборационистов:

— Полицай-вахмистр, вы уверены в своём информаторе?

— Так точно, герр Фрид! Я вас ещё ни разу не подводил!

— Ну смотрите.

Анатолий вытянулся по струнке смирно и взял под козырёк. После подозвал к себе русого парня лет двадцати в ватнике и ушанке:

— Ванёк, ты уверен?

— Да, Анатолий Петрович. Тут наша землянка, километр от силы вперёд и в буреломе будет, вход замаскирован.

— Смотри у меня: головой отвечаешь.

Парень сглотнул...

— Что видишь, Улугбек?

— Немцы землянку нашли. Указал им кто-то, сразу в бурелом полезли.

— Найди старшего офицера. Ищи по погонам и аксельбантам.

Узбек порыскал биноклем по отряду, улыбнулся:

— Вот он, Испанец. Стоит под елью, распекает полицая... Погодите-ка... Чёрт, вот же сучара!

— Что такое?

— С ними Ванька Сазонов. Он, падла, сдал! А мы думали, за «языком» пошёл, утром вернётся... Как так можно, а? Своих заложить!

Испанец ничего не ответил, лишь подкрутил оптику на винтовке и стал следить за рукой фашистского офицера. Герр Фрид закончил ругаться на немецком, подозвал к себе предателя. Достал «маузер» из кобуры, выстрелил тому в лоб...

— Ловко вы его, прям одновременно!

— Давно надо было. Каждому своё, как говорится... А теперь ползком назад и быстро драпаем. Они пока в растерянности, откуда стреляли, есть шанс дёру дать. Ну, ходу, ходу!

— Так точно!

Родина вас ждёт, сволочи!

— Товарищ майор, разрешите обратиться!

— Разрешаю.

Майор со шрамом на щеке отвернулся от цветущей черёмухи к своему помощнику — тот начал отчёт:

— Батальон укрепрайон проверил, брошенное оружие собрал. Теперь дело за сапёрами, в здания мы не совались... Можно парням отдохнуть чутка? Тут речка рядом...

— Улугбек, у вас три часа.

— Спасибо, товарищ майор!

Узбек отсалютовал и побежал к своему батальону. Майор проводил его улыбкой, сорвал с ветки белое соцветие и неторопливо пошёл к ближайшему уцелевшему ресторану. Заказал у бюргера пива и, расположившись поудобнее, принялся наблюдать в окно за отводом советской техники по окраинам города.

С мелодичным звоном колокольчика дверь пропустила в заведение хромающего шатена при погонах майора советской гвардии. Он подсел к сослуживцу под перезвон медалей, жестом приказал бармену налить и ему тоже.

— Батальон отпустил, что ли?

— Ага. Пусть парни хоть в речке искупаются — как-никак, война окончилась. Победа!