Игра на жизнь

– Ярослав, я прошу тебя, хотя бы посоветуй, с чего мне начать. Я хочу выяснить, что случилось, – тихо, но с чувством взмолилась Лиза. – И расскажи мне для начала, почему ты сразу после моего звонка спросил про Борьку?

– Потому что… – Ярослав ненадолго замялся, но потом заговорил, приняв решение. – Я не хотел тебе говорить в первую очередь потому, что он меня об этом просил. Но раз уж ты сама затронула эту тему… и, судя по всему, раз уж настал такой момент, когда действительно не стоит отсиживаться, а надо хоть что-то делать… В общем, он мне позавчера утром звонил. Ничего конкретного не сказал. Но очень просил меня присмотреть за тобой и за Ленькой. Когда я попытался выяснить, что, по его мнению, может вам угрожать, он сказал, что ничего конкретного и что он сам все сделает для того, чтобы отвести от вас неприятности. Но попросил, чтобы ни в выходные, ни в будни по вечерам я не выпускал тебя из вида, а в идеале – из дома. Это все. Потом, в ответ на мои вопросы, он заявил, что у него связь пропадает, и просто отключился.

– Удобно это у него получается – врать про связь, – проворчала Лиза, пытаясь за раздражением скрыть охватившую ее тревогу. – Кстати, о связи. Единственная достоверная информация, которую я сумела раздобыть об этом Чернове – это его телефон. Потому что прописан он в какой-то общаге, причем совсем в другом городе. Я хотела узнать его предыдущие места жительства, если такие есть, но паспорт мне полистать не удалось, брала данные из журнала регистрации пациентов. Так что пока это все.

– Нет, не все. Дату рождения помнишь? Тоже бы неплохо, – спросил Ярослав, доставая свой телефон.

– Дату помню. Ты куда собрался звонить?

– Кадету. Не хотелось бы прошлое ворошить… и напоминать о себе этой компании… но на что только ради друзей не пойдешь. А если кто-то и сможет сейчас собрать для нас хоть какую-то информацию, так это только Кадет. Особенно если этот Чернов действительно связан с криминалом.

– А я думала, ты даже номер Кадета давно удалил…

– Такие номера не удаляют, Лиз. Взять их потом неоткуда, а пригодиться могут. Видишь, вот потребовался же. В некоторых случаях Кадет может оказаться просто незаменимым. – Ярослав, в свое время жестоко расправившийся с насильниками своей бывшей девушки и отсидевший потом за это в тюрьме, принялся искать в телефоне нужного абонента, бывшего сокамерника, одновременно с Ярославом отбывавшего свой срок за какие-то изощренные аферы и подделки документов. – Попытаемся выяснить через Кадета, кто этот Чернов и на кого он может работать? Потому что, судя по масштабу катастрофы, Борька столкнулся явно не с каким-то одиночкой. А Кадет спец по сбору самой разной информации.

– Пожалуйста… – Лиза заломила руки, – сколько бы он ни запросил за свои услуги, я ему заплачу.

– Это после обсудим, – отмахнулся Ярослав и нажал на вызов, между делом почти машинально улыбнувшись Леньке. А получив ответную улыбку, погладил мелкого по голове.

Лиза уже привычно, как будто Борька был сейчас рядом, постаралась отвлечь внимание сына от дяди Славы. Присела перед Ленькой и принялась оттирать салфеткой его мордаху, а заодно и руки от остатков конфеты. Но при этом ловила каждое произнесенное Ярославом слово, после того как ему ответили на звонок, хотя понимала, что ничего ценного сейчас не услышит. Так оно и было: Кадет узнал своего бывшего сокамерника и удивился его звонку. Потом последовал обмен любезностями на тему здоровья и нынешнего положения дел. Кадет сейчас был на свободе, что уже порадовало Лизу: значит, сможет действовать без задержек и ограничений. И самое главное, что услышала Лиза, – он не отказал! Она полушепотом продиктовала Ярославу все данные Чернова, тот продублировал их Кадету и, отключившись, кивнул:

– Ну все, Лиз, будем ждать. У Кадета есть свой кодекс чести. Так что, раз взялся, то сделает все, что сможет, а может он многое. И самое главное, не сообщит другой стороне, что мы проявляем к ним интерес.

– Ярослав, спасибо тебе!

– Не за что. Мне Борька тоже не чужой. И сколько в свое время он для меня сделал! Так что будем ждать звонка. Как только появятся новости, я тебе сразу скину, – сказал он, предвосхищая Лизину просьбу. – А пока… – он наклонился и подхватил Леньку на руки, – …поехали домой.

– Да я прогуляться хотела, – Лиза замерла, не испытывая желания садиться к Ярославу в машину. – В пару магазинов зайти. А кроме того… ты же знаешь, что Вере не очень нравится, когда она видит нас вместе.

– Не выдумывай. Когда такое было? – Ярослав, не обладающий женской наблюдательностью в сочетании с интуицией, развернулся на полпути к машине, взглядом приглашая Лизу не артачиться. Кроме того, у него на руках был веский аргумент в виде Леньки. – Мне она о таком ни разу не заикалась. А вот Борька, не забывай об этом, просил за вами присмотреть.

– Именно поэтому ты вчера меня с рецептом пирога озадачил, якобы хотел сделать сюрприз любимой жене? – догадалась Лиза.

– Да, – признался Ярослав. – Позвал вас к себе на помощь, чтобы иметь перед глазами и быть уверенными, что вы не отправитесь куда-то гулять. Потому что вечер был слишком погожий, а Борька уж очень озадачил меня своим звонком.

– А ты Веру – пирогом и нашим внеплановым нашествием.

– Но согласись, что пирог ей все-таки понравился. – Ярослав открыл перед Лизой заднюю дверь и, дождавшись, когда она сядет, передал ей Леньку. И сказал, уже сев за руль: – Теперь, когда мы с тобой раскрыли наши карты, можно обходиться и без ухищрений. Так что я просто прошу тебя, чтобы ты больше не выходила из дома без крайней нужды. А если вдруг все-таки потребуется выйти, обязательно ставь меня в известность. Обязательно, слышишь? А то я знаю твою тягу к самодеятельности.

– Не тот случай. – Лиза не стала сажать Леньку в Данькино кресло, а, так как ехать было недалеко, оставила его у себя на коленях. Теперь же обняла, прижала крепче. Самодеятельность можно себе позволить, когда ты один и больше ни за кого не в ответе. А теперь у нее была семья. Смоляков начал приучать ее к этой мысли еще до Ленькиного рождения. Поначалу ее безумно раздражала его фраза: «Лиза, ну думай ты о ребенке!», которую он произносил всякий раз, когда ему казалось, что она может чем-то себе навредить в своем положении. Смоляков в то время вообще много чем ее раздражал! И не только из-за общего ее состояния, а еще потому, что она вышла за него замуж, совсем его не любя, а лишь под давлением обстоятельств, поддавшись на его уговоры. Но все ее вспышки Борька сносил терпеливо и молча. После очередного УЗИ его фраза трансформировалась в «Лиза, думай о сыне!», и он произносил это с какой-то особой, таящейся в его карих глазах теплотой. Лиза нередко чувствовала себя виноватой перед ним за свои срывы, но ничего не могла с собой поделать. Потому что все еще любила другого! Пусть, встречаясь с Ярославом, ставшим теперь ее соседом и Веркиным мужем, она уже не испытывала той пронзительной боли, которая раньше нередко заставляла ее реветь в подушку после этих встреч, но и спокойной оставаться после них не могла. А потому не раз обещала себе не срываться на Борьку, но не выдерживала и нарушала все свои клятвы, мучаясь потом угрызениями совести тем сильнее, чем спокойнее Борька выслушивал все ее скандалы на ровном месте. Сам Смоляков всегда думал в первую очередь о семье. И Лиза была уверена, что по этой причине он ни за что не сунулся бы в какие-то авантюры без крайней, очень веской необходимости. Либо оказался во что-то втянут случайно, либо не смог пройти мимо чужой беды.

– Ну вот и приехали! – не ведающий о Лизиных мыслях Ярослав заехал на подземную парковку в их доме и заглушил двигатель. Вышел, забрал у Лизы Леньку, чтобы она могла спокойно выбраться из машины, да так и оставил его у себя на руках. Покосился на Борькину «Мазду», сиротливо ждущую хозяина на соседнем парковочном месте. Лиза пошла дальше: шагнув в сторону машины, ненадолго положила руку на ее капот, погладила. Еще раз попросила Ярослава: