Иллюзия

– А что, третьего не дано? Скажем, просто парень, который соглашается на первую попавшуюся работу, чтобы заработать немного денег?

– Только ради этого не стоит сидеть в полной изоляции в горах почти полгода, да и, будем откровенны, зарплата здесь не бог весть какая, ты мог бы найти работу и получше. Нет, сюда приезжают либо в знак протеста, либо чтобы сбежать откуда-то. Ты не очень-то похож на эксцентрика. Руки не мозолистые, ты интеллектуал, который хочет изменить свою жизнь, хотя бы на время.

Юго, не скрывая восхищения, скорчил уморительную гримасу:

– Мы знакомы всего пять минут. А ты уже видишь меня насквозь.

– Просто привычка: тех, кто рвется в ссылку, не так уж и много.

– Ты всю жизнь прожила в горах?

– В Валь-Карьосе? Нет, черт побери, конечно нет! В таком крошечном закутке невозможно жить. Я уже три года работаю там инструктором по горным лыжам. До этого я была в Арке, но это совсем другой горнолыжный курорт.

Лили нравится жать на газ гораздо больше, чем на тормоз, вцепившись в ручку двери на крутом повороте, подумал Юго, который еще не понял, стоит ли ему бояться.

Он сосредоточился на их разговоре.

– Но ведь довольно странно перейти от всего к…

– Ничему? Это вопрос мотивации, – объяснила она. – Мне надоела толпа, надоело работать на виду. Мне нужно было вернуться к себе. Появилась возможность все изменить, и я ею воспользовалась.

Заподозрив неладное, словно услышав эхо в интонации, которую он прекрасно узнал, и заметив, что Лили не носит обручального кольца, он решился:

– Разрыв или неудачные отношения?

Она взглянула на него. На сей раз настал ее черед удивляться.

– Можно и так сказать.

– А как можно сказать по-другому?

Молчание. Юго не хотел играть в эту игру, у него пока не было оружия; в последние три месяца он не отличался ни сочувствием, ни напористостью.

Он уже собирался извиниться, когда Лили ответила:

– Можно сказать, пустая трата времени, предательство и большой мудак. Просто огромный.

– Мне очень жаль, но это не мое дело.

Еще один взгляд молодой женщины. Быстрый. Но Юго почувствовал мягкость. Доброжелательность, которая была для него сейчас целебным бальзамом.

– Не беспокойся. Нам предстоит провести пять месяцев в тесной компании, мы выучим наизусть дурацкие истории каждого из нас, так что давай уж без церемоний. И, честно говоря, это лучшее из всего, что случилось со мной за долгое время. Я имею в виду приехать сюда, в тишину и покой, вернуться к сути.

– А не слишком тяжело жить здесь круглый год?

– Пора рассказать тебе о Валь-Карьосе. Уж не знаю, подготовился ли ты перед приездом, но, в общем, это не слишком большой и раскрученный комплекс…

Юго осознал, что даже не поинтересовался, куда он, собственно говоря, едет, слишком успокоенный мыслью о том, что его примут в команду и присмотрят за ним вдали от всего мира. Лили продолжала:

– Сам увидишь, это очень маленький семейный курорт, одна только дорога – уже целое приключение, но риск того стоит; добраться сюда часто мешают снежные заносы, поэтому место не слишком доходное. С другой стороны, зона катания небольшая, зато разнообразная, атмосфера расслабленная, на склонах никогда не бывает людно, много постоянных клиентов, которые знают всю подноготную друг друга, а в разгар сезона это скрытый от посторонних глаз маленький рай.

– Как я понял, летом мы там будем практически одни, это правда?

– Валь-Карьос расположен высоко, так что мы имеем шанс получать удовольствие от снега до самого апреля. А потом закрываемся до октября. В этом-то и загвоздка: этот комплекс, как и многие другие в то время, родился на буме зимних видов спорта в семидесятые годы, но в девяностые, когда снова наступил момент инвестировать в расширение бизнеса, так и не переключился на летние. И, надо признать, с тех пор сделано не так уж много. Инфраструктура устаревает, можно подумать, здесь сознательно хотят сохранить винтажную атмосферу. Постоянная клиентура больше не приезжает, и если ничего не менять, то мало надежды, что у этого горнолыжного курорта есть какое-то будущее. Так что да, в ближайшие несколько месяцев мы будем совершенно одни. Никаких туристов. Это не то место, куда забредают случайно. Не ожидай большого наплыва визитеров.

Смекнув, что может вырваться далеко вперед, Лили резко взяла вправо, и Юго вжался в кресло.

– Стоит это понять, и, если ты без особых запросов, тебе там будет нормально. Даже сейчас. Особенно сейчас. Покой, созерцание природы, приятные коллеги, если только не облажаться при наборе в команду.

– Кроме тебя, там только сезонные работники, как я?

– Большинство. Очень немногие остаются здесь на весь год. Хотя стоило бы, – усмехнулась она. – Это маленький рай, но только для тех, кто не фанатеет от торговых центров и не имеет постоянного партнера, иначе рискуешь здесь закиснуть.

– Я, скорей, одинокая планета в ускользающей от меня галактике.

Юго заметил, что Лили по-прежнему пристально его разглядывает. Он же предпочел не смотреть на нее – пусть хотя бы один из них сосредоточится на дороге.

Он увидел, как после круговой развязки исчезли последние дома, и джип взревел, прежде чем броситься на приступ крутого лесистого холма, первого из многих. Разговаривать Юго расхотелось, и, чтобы не укачало, он просто любовался пейзажем, а главное – старался не отвлекать Лили от вождения, явно на предельной скорости. Перепад высоты быстро поглотил все его внимание, он смотрел на оставшиеся внизу верхушки хвойных деревьев, а череда поворотов, поднимавших их все выше и выше, повергла его в приятное оцепенение. Лили слушала музыку – старую рок-группу Ten Years After, уточнила она, поинтересовавшись, не мешает ли это ему.

Она ничего не преувеличила: это было настоящее ралли. Ускорение после каждого виража, долгий подъем, новый вираж в другую сторону, и так без конца. Лили прекрасно управлялась с машиной, хотя Юго не мог отделаться от ощущения, что она постоянно выезжает на середину дороги, и боялся, что они не успеют увернуться, если им навстречу из слепой зоны, которые множились с каждым поворотом вместе с елями на обочинах, выскочит машина.

Словно прочитав его мысли, она успокоила:

– Это единственный путь в Валь-Карьос и единственный населенный пункт на этой окаянной дороге, поэтому, уверяю тебя, нам на пути никто не встретится.

Окаянная дорога… Я мог бы выразиться так же.

Она все больше и больше нравилась ему.

Они продолжали подниматься. Городок, где он вышел из поезда, теперь выглядел мозаикой геометрических фигур и размытых красок, а когда они миновали перевал, полностью исчез из виду. На его месте возникла череда головокружительных ущелий, которые они лихорадочно преодолевали по тонкой полоске асфальта, и нагромождение массивных уступов, у подножия которых Юго ощущал свою полную уязвимость.

Не переставая подниматься, они перелетали с одной горы на другую. В краю светотени, куда редко падали прямые лучи солнца, в краю сгущающихся теней Юго задавался вопросом, достигнут ли они когда-нибудь вершины. Наконец они выбрались на плато и пересекли лес огромных деревьев, хвойных конусов с непроходимо густым подлеском. Поддерживать в нормальном состоянии просеку, по которой они двигались, должно быть, само по себе нескончаемое и изнурительное дело. Юго видел, что мох облепил края дороги и начал покрывать асфальт, что своенравные ветки сплели густой и темный свод над джипом. Ему казалось, что эти высоченные ели пристально наблюдают за ним, и вообще, что со стороны за ними кто-то следит… Едва они покинули лесной участок и оказались на склоне, где снова стали петлять, Юго подумал, что он просто рехнулся, если такая мысль могла прийти ему в голову. Лес ни за кем не шпионит. Лес – не человек.

Лили проигрывала альбом за альбомом, доставая компакт-диски из бардачка, что каждый раз тревожило Юго, хотя он не совсем понимал почему: то ли потому, что рука Лили касалась его коленей, то ли потому, что она не смотрела на дорогу. Группа Funkadelic, Грета ван Флит. The Raconteurs. Она явно испытывала особое пристрастие к року и гитаре. Юго больше нравилась спокойная музыка, но и эта его не раздражала.