Иллюзия

– Никогда даже в голову не приходило, – признался Юго. – Подумаю в следующий раз, постараюсь в любовной сцене выложиться по полной.

Арман не мог удержаться и влез с похабными комментариями. Юго подождал, пока все успокоятся, и спросил:

– А остальные когда-нибудь бывают здесь, чтобы поесть? Директор, например?

– Нет, они с Адель едят дома, – сообщила Лили.

Присутствующие понимающе переглянулись, а у Юго возникло подозрение:

– Они что, живут вместе?

Макс кивнул:

– Муж и жена.

– О’кей. Полезно быть в курсе. А есть еще пары – разумеется, кроме Поло и Армана?

– Вот дотошный! – выпалил электрик, более молодой из двоих.

Поло рассмеялся:

– Быстро новичок врубился.

– Здесь только закоренелые холостяки, которые этим гордятся, – наконец ответила Лили. – По крайней мере, насколько я знаю.

– И вы никогда не устраиваете общих пьянок?

Лили порылась в памяти, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость, а Макс покачал головой.

– Деприжан предпочитает изредка устраивать «маленькие коктейльные вечеринки», как он их называет, вроде той, что была по случаю твоего приезда, – ответила инструктор по лыжам.

Между администрацией и остальными явно существует разлад, отметил Юго. Жизнь в небольшом коллективе требует минимальных социальных навыков, и, чтобы никого не поссорить, следует быть в курсе отношений между участниками. Он пообещал себе быть внимательнее.

Покончив с ужином, он сделал себе кофе без кофеина. Эта привычка помогала ему завершать трапезу и избегать переедания. Ему удавалось не набирать лишний вес благодаря множеству подобных трюков. С кружкой в руке он прошел через все здание В к скамейке на пути к подъемникам. Подняв воротник и любуясь звездами, которые на этом небосклоне были даже заметнее и ярче, чем в его родной Нормандии, он потягивал кофе. Машина времени, о которой так долго грезили люди, существовала всегда, прямо над их головами. Достаточно выбрать какую-то из звезд и смотреть на нее, и тогда ее свет переносит на много лет, а иногда даже на много столетий назад. Юго слышал, что ближайшая звезда находится в двух световых годах от Земли. Значит, то, что он видит, когда смотрит на нее сейчас, она излучала два года назад, и ее свету потребовалось все это время, чтобы пересечь астральную пустоту и достичь его глаз. Ни одна из звезд не сияла на небосклоне непосредственно перед ним. Только в космическом воспроизведении. И временная задержка иногда бывала астрономической…

С тех пор как человек впервые ступил на эту планету, все, что он видит, не соответствует действительности. Это крупная космическая манипуляция, а мы – ее жертвы. Может, начать с этой фразы свой новый роман? Текст об обманчивости того, что мы видим? Возможно… Иногда стоит надолго отвлечься от своих мыслей, чтобы возникло что-то интересное. А уж сколько книжных шкафов можно было бы наполнить при помощи кладбищ нереализованных идей!

Он машинально взглянул в сторону усадьбы в горах и поморщился от мелькнувшего там света.

Значит, ты все-таки не ушел, капитан, бросивший свой корабль?

Короткий вздох, раздавшийся у него за спиной, заставил его обернуться. Лили оперлась ладонями на спинку скамьи.

– Люциен Страфа, – вполголоса проговорила она. – Того, кто живет наверху, зовут Люциен Страфа, и полагаю, ты прекрасно знаешь, о ком идет речь, верно?

Юго понятия не имел, кто такой Люциен Страфа. Ни малейшего проблеска в памяти, ничего, что могло бы таиться где-то в складках коры головного мозга, но, видя очевидность информации, продемонстрированную Лили, он казался себе глупцом, не решающимся признаться в своем невежестве.

– А я должен знать? – спросил он наконец.

Лили не выказала осуждения, но и никак не прореагировала.

– Имя Гудини тебе что-то говорит?

– Фокусник, который жил лет сто назад?[15]

Уф, по крайней мере, хоть это он знал.

– Гудини произвел революцию в иллюзионизме и долгое время считался непревзойденным. До тех пор, пока не появился Страфа.

– Увы, мне это имя неизвестно.

Лили присела на скамейку рядом с ним:

– Мы с тобой даже еще не родились, а его имя уже стало легендой. Семидесятые годы, период его славы. Билеты на его выступления раскупались мгновенно, стоило им поступить в продажу, а ведь интернета тогда не было и нужно было постоянно знать, где он выступает, перемещаться с места на место… Он гастролировал сперва по Европе, потом по всему миру. Лас-Вегас предлагал ему гигантские гонорары, сулил золотые горы за постоянный контракт, но он отказался.

Юго махнул рукой с еще теплой кружкой в сторону комплекса:

– Может, ему стоило согласиться?

– Деньги никогда не были для него самоцелью, но, судя по тому, что я читала, он мог бы стать невероятно богатым, если бы захотел, это уму непостижимо.

– Дай угадаю: он делал это из «любви к искусству»? – изобразив в воздухе кавычки, сострил Юго.

Лили помолчала.

– Думаю, не без этого. Если Гудини поражал зрителей современными постановками и трюками с использованием новейших технологий, то Страфа ошеломлял тем, что совершал непостижимое. Все: пресса, конкуренты и даже ученые – безуспешно пытались объяснить феномен Страфа.

– Погоди, ты хочешь сказать, что это были не трюки фокусника, а подлинная магия? – рассмеялся Юго, который пребывал в игривом настроении.

По правде говоря, он был разочарован. Он-то надеялся, что владелец поместья – незнакомец, чье имя никому не известно, или некто без возраста, родившийся так давно, что это просто нереально… Вместо этого ему подсунули какого-то таинственного шоумена. Он ожидал большего.

– Можешь смеяться, сколько тебе угодно: ты хотел знать, кто он, а я просто хотела удовлетворить твое любопытство.

Понимая, что своими насмешками обижает ее, Юго взял себя в руки:

– Извини, я слушаю.

Снова молчание. Юго не отставал, теперь ему было интересно:

– Итак, он прославился благодаря своей изобретательности.

– Нет, гораздо круче. Прошло уже сорок лет, а мы так и не знаем, как он это делал.

– Разве не в этом сила иллюзиониста? Хранить свои секреты?

– Только вот трюки других фокусников в итоге разгадывают, копируют, порой совершенствуют. Но только не его. Даже сегодня он остается абсолютным эталоном, загадкой, почти табу.

– Неужели?

Лили пожала плечами:

– То, что он творил на сцене, пугало людей, они не могли смириться с тем, что такое возможно. Он построил на этом свою репутацию, одна из его афиш огромными буквами сообщала: «Зрелище невозможного исторгнет из вас вопль изумления». Согласись, звучит весьма старомодно, но это был его фирменный знак. Эта афиша висит в одном из кабинетов дирекции, – думаю, уже много лет. Деприжан унаследовал ее от самого Страфа.

Юго наблюдал за молодой женщиной, увлеченный рассказом:

– Он завораживает тебя, ведь так?

Она, не смутившись, кивнула:

– Поначалу, когда мне сказали, будто он – главное открытие года, я вообще не врубилась… Потом залезла в интернет. И мне просто снесло крышу, это правда. Он был легендой. И до сих пор ею остается. Его трюки были невероятно зрелищными.

Даже в полумраке Юго различал, как блестят ее глаза.

– Ты бы хотела его увидеть?

– На сцене? Да, все бы за это отдала. Нет ни единого видео, никаких звукозаписей, ничего. Страфа бдительно следил за этим. Его искусство жило только в нем, и тем хуже для остальных. Я прочитала кучу статей. Свидетельства, поклонники, которые частично рассказывали о том, что они видели… Все были ошеломлены. Сам он почти не давал интервью, но, если поискать, можно найти очень ценную информацию. Кстати, знаешь, не было ни одного представления, чтобы кому-нибудь не стало плохо. Каждый вечер из зала обязательно выводили хотя бы одного зрителя. Можешь представить себе масштаб явления, при котором присутствовали зрители.

15

 Гарри Гудини (Эрик Вайс, 1874–1926) – великий американский иллюзионист, филантроп и актер, известный технически сложными трюками.