Страница 26 из 43
— А никто из нечисти сюда не приходил? Не опасно тебе тут жить одному?
Рей грустно улыбнулся.
— Я сам себе защита, никто и близко не подойдёт.
Мне вспомнился его рассказ о том, как после года произношения заговорных слов, они впечатались в его энергетическое поле и стали надёжной защитой.
— Понятно. А чем ты тут занимаешься? Может у тебя есть тайная лаборатория, в которой ты нелегально производишь волшебные напитки для своего бара?
Парень посмеялся немного над моими шутливыми словами. Его тщательно скрываемое недовольство моим визитом, улетучилось. Кажется, он даже был рад моему присутствию.
— Помнишь тебе кот Баюн звонил, — я в ответ качнул головой. — Так вот его особенность в том, что он никогда не врёт. Как он узнаёт правду, не знаю. Слушать его рассказы я не рекомендую, можно повредиться рассудком. Так вот однажды он рассказал обо мне одному из помощников жуткие вещи, и тот решил расспросить обо всём Ису Овну, но нарвался на ведьму — её вторую ипостась. И та натравила на него кикимору.
Внимательно слушая собеседника, я подумал, что это пиво так повлияло на него, что парня потянуло на откровения. Но и с другой стороны, он всегда один и не с кем по душам поговорить. Я решил не мешать ему, потихоньку попивая пиво. Вдруг он расскажет, что такое о нём может знать кот Баюн.
— Это же я виноват, что с Исой Овной такое раздвоение случилось, — парень тяжело вздохнул. — Извини, тебе наверно не интересно.
— Нет, мне интересно, — искренне заверил я. — Может у тебя ещё пиво найдётся?
Рей кивнул и снова сходил на кухню. Вместе с парой банок пива принёс упаковку картофельных чипсов.
— Рассказывай, я весь внимание.
— Зачем тебе знать о моих проблемах? — вяло удивился собеседник. В его голосе послышались пьяные нотки. Нехило так парня развезло от одной банки пива! Похоже, его организм вообще не может контролировать процесс опьянения. Да и чего с пива пьянеть−то? Мне оставалось только удивляться.
— Ну, мне ещё неделю работать, многое может случиться, — ответил я.
— Может. Классно ты Кощея со свету сжил.
Рей поднял вверх большой палец и засмеялся.
— Я думаю, он уже очнулся, пока мы тут болтаем.
— Вряд ли. Камень магию медленно отдаёт. Я рассчитываю, он лет сто истуканом простоит.
— Я так понял, он и тебя достал?
Парень мотнул головой. Его чёлка упала на глаза, он решительно провёл рукой, убирая её в сторону. Затем открыл новую банку и сделал глоток.
— Слышал наверно, как Кощей Ису Овну лягушкой называл?
— Слышал.
— Так это он её в лягушку и обратил однажды. Не захотела она за него замуж идти. А когда Кощей понял, что натворил, расстроился и побежал к ведьме за помощью. Та ему снадобье дала, которым ему надо было лягушку напоить. Но расколдовало снадобье лягушку лишь на половину. То есть… как бы попонятнее объяснить. Иса Овна на светлое время суток могла сбрасывать лягушачью шкуру, а на ночь опять обратно в неё превращалась. Когда был день, Иса — настоящее её имя Василиса Яговна, была в здравом уме и трезвой памяти. И всегда встречая Кощея, ему на выход указывала. Она на дух его не переносила, но стоило ей лягушкой стать, как разум и память теряла. Тогда Кощей приставил к ней ту ведьму присматривать, чтобы с ней беды в таком состоянии не случилось. А ведьма и рада из старого жилья в новое перебраться. Но дело в том, что тело её дряхлое, путешествия в этот город не пережило. Померла она. Так вот, теперь это её дух временами вселяется в тело Исы Овны. И кажется, он всё чаще захватывает управление телом, а это не очень хорошо.
Новую банку с пивом открывать я не стал, увлечённый рассказом Рея. А когда, он замолчал, в волнении опустошив свою, я пододвинул ему. Парень не стал отказываться и в благодарность, я услышал продолжение этой мистической истории.
— Кощей, как−то сам мне рассказал об этом. Как соорудил это заведение, чтобы придать Исе смысл жизни, а заодно и авторитет среди «природных стражей», которых ты называешь нечистью, поднять. Они же, когда прознали, что он со своим колдовством справиться не смог, на смех его поднял. Мол, сдал старичок. А я глупость совершил, — парень тяжело выдохнул, хлебнул пьянящий напиток, затем потёр заслезившиеся глаза. Видно было, что его одолевали эмоции. Собравшись с духом, он продолжил: — Выждал я удобный момент, и, когда Иса Овна шкуру лягушачью сбросила, выкрал её и сжёг. Опыт−то по сжигаю шкур имелся, — Рей издал горестный смешок. — Думал, хорошее дело сделал. Сгорит магия, и Иса Овна станет свободной. Я же влюбился в неё — дурень!
Рей закрыл лицо ладонями. Я выдержал долгую паузу и осторожно поинтересовался:
— А что дальше было?
— С тех пор Иса изменилась. Лягушачья ипостась никуда не делась, она вжилась в её тело и теперь может проявляться в любой момент. Но обычно это происходит днём. Поэтому ей вода нужна, чтобы кожа не пересыхала. Ночью она нормальная, только когда в ней человеческая сущность побеждает, она исчезает, и в кабинете появляется ведьма. Поэтому к ней во время работы входить нельзя. Это она звонит помощникам и просит их войти в кабинет — скучной ей. Поиздеваться над кем−нибудь хочется. А недавно ты Кощея на неё натравил, — парень пьяно засмеялся. — Вот повеселил эту старую каргу.
— Она, что, и его могла в мебель превратить?
Парень вдруг изменился в лице, резко став серьёзным, и настороженно посмотрел на меня.
— Откуда про мебель знаешь?
Я быстро нашёл, что соврать.
— Я как−то воду относил, и мне показалось, я увидел, как кресло… вздохнуло, — произнёс я таким таинственным голосом, что даже у меня мурашки по спине побежали. — И услышал: «У−уу…». Или мне всё померещилось? Кстати, инспекторы из кабинета не вышли. Или она их съела?
— Не померещилось. То кресло действительно иногда вздыхает. Живое ещё. Это один из глупых помощников.
— То есть его уже нельзя обратно в человека превратить?
— Понятия не имею. Да и кто будет это делать? Пусто это всё.
Рей сонно зевнул и начал клониться к столу.
— Сим. я это… походу перепил. Мне бы вздремнуть. Можешь остаться, если хочешь.
Он попытался подняться, но снова плюхнулся на стул.
— Давай, до постели доведу.
Я взял его за локоть и помог подняться, затем подвёл к кровати.
— Было приятно с тобой поболтать, — заплетающимся языком проговорил парень и, упав на постель, уткнулся носом в подушку. Вскоре послышалось его сопение. Уснул. Больше мне здесь делать было нечего, и я покинул его дом. Я получил от нашего разговора много интересной информации, так что надо было над ней хорошенько подумать.
Вернувшись домой, я позвал домового и рассказал ему историю Рея. Решил сообща обсудить её, может, что умное в наши головы придёт.
— О… ка, дела−то какие неважнецие творятся, — протянул задумчиво Евстратий и почесал бородатый подбородок. Он сидел на диване скрестив ноги, обутые в старые лапти, и, если бы не его волосатое лицо и борода, то существо это вполне можно было принять за ребёнка. Ну по крайней мере издалека.
— История интересная, даже кое−что прояснилось. Но какую из неё пользу извлечь? Ума не приложу, — поделился я с ним своими размышлениями.
— Ты, Максимка, только не вздумай как−то повлиять на их судьбы. Тебе надо−то пять дней продержаться и освободишься от кабалы окаянной.
— Верно говоришь. Буду делать вид, что ничего не знаю.
— Это разумно, — улыбнулся домовой. — А я тут свои связи подниму, может кто−нибудь что дельное скажет.
На этом мы и закончили наш разговор. Остаток дня я занимался приведением квартиры в порядок и даже пол помыл, а то неудобно перед домовым сделалось. Но как приятно, что он похвалил меня, признав годным хозяином. Не захотелось его разочаровывать, да и самому в чистоте находиться приятно. Время до вечера пролетело незаметно. Немного поиграв в любимую игру, я завалился спать. Завтра будет очередной опасный день, нужно набраться сил.
День восьмой
Всю ночь мне снилось, как я прячусь, убегаю и, что удивительно, улетаю от разных преследователей. То странные женщины ходили за мной, то подростки стреляли в меня из рогаток, а под конец, в сюжет сна ворвались немцы и со своим: «Шнелле! Шнелле!» проводили зачистку деревенской территории. Только чудом мне удавалось избегать опасных столкновений. Проснулся я, ощущая радость от того, что меня никто не сцапал. Проспал почти до обеда. Если бы не необходимость выполнить правило номер пять, я бы подольше поспал.