Страница 9 из 13
Эстор был достаточно опытен и умел разбираться в блеске золота. И это имело высшее качество. Понимает ли вообще закутанный в рваный плащ старик, что наёмнику ничего не стоит перерезать ему горло и уйти отсюда с целым состоянием? Того, что находилось на столе, хватило бы на несколько обеспеченных и безбедных лет существования, а сколько золотого добра находилось внутри мешка… Совершенно небезопасно было выкладывать перед Эстором такую кучу монет. Особенно после того, как он проиграл атаппаранскому работорговцу.
– Хорошо, ты шепнул ему на ушко, значит у тебя есть какая-нибудь работа? Да? Работа, за которую ты готов платить вот этим золотом? – Он указал на башенки небрежным взмахом руки, словно бы не придавал им большой ценности. Как будто они его не интересовали. Как будто не ради них от топал тридцать дней.
– Вот этим золотом я готов рассчитаться с хозяином хижины за его радушие и помощь, мне оказанную. И за твоё мясо, между прочим, тоже. За свою работу я буду платить много больше этой мелочёвки. – И он продолжил выстраивать седьмую башенку, словно это были обычные камушки.
«Мелочёвка?!» – Эстору пришлось откусить половину картошки, чтобы скрыть недоумение. «Мелочёвка?!» – он ещё раз пробежался глазами по лежащему на столе золоту. Это целое состояние! Это сокровище! А бродяга в капюшоне разбрасывается им во все стороны! Он готов заплатить огромным количеством монет хозяину хижины за что? За приготовленную похлёбку? Эстор, повернув голову, нашёл лицо Децуара и увидел на нём неприкрытое удивление, видимо, Отшельник впервые слышал о щедром жесте, направленном в его сторону!
Что же тогда этот горбун хочет предложить наёмникам? Сколько он заплатит ему лично?
Дурманящие перспективы пьянили Краснопёра сильнее вина. Эстор чувствовал, что он ухватился за крупную рыбу, и был готов тянуть её до конца. Он хотел как можно скорее выведать всё у этого человека… но пришло время заглушить юношеские восклицания и вслушаться в осторожное стариковское брюзжание. В этой истории таились не подводные камни, а целые валуны и кромки их были очень остро наточены.
Эстор принялся прокручивать ход предстоящего разговора в голове, параллельно поглощая мясо прямо голыми руками, предварительно закатав рукава куртки.
– Так что это будет за работа? – Он враз проглотил внушительный кусок заячьей тушки, как никак, а во время утомительных переходов у него не было возможности питаться так сытно.
– О… её смело можно назвать работой всей моей жизни… – Голос под капюшоном оставался всё таким же безучастно скучным.
Эстор вроде бы и получил ответ на свой вопрос, но с таким же успехом мог ничего и не спрашивать – результат выходил один. Он заставил себе оторвать глаза от золотых стопок и перевёл их на капюшон. «Что ты там скрываешь? Отчего не хочешь показывать своё лицо?»
– Не сомневаюсь, что по её завершению, смогу сказать точно так же. – Эстор уже присвоил себе ещё не полученную груду золота высшей пробы. – Но всё же я привык иметь дело с конкретными задачами и знать, к чему готовиться.
Никогда прежде ему не доводилось сталкиваться с такой суммой, опасность в её свете как бы теряла значение, всё большую весомость приобретало золото, вытесняя мысли о рисках. Скажи ему этот сгорбленный человек в одиночку захватить сторожевую башню или напасть на лагерь Марбадского ополчения за лежащее на столе золото, он бы очень тщательно продумал, как это сделать. Это было чистым безумием, но на несколько мгновений Эстор позволил себе его предположить.
– А я не привык повторять свои слова по несколько раз. Тебе удалось добраться сюда в срок, но другие ещё находятся в пути, и когда в Ничейном лесу на поляне Толстого Дерева соберутся остальные, когда она вся заполнится наёмниками, тогда я выступлю перед всеми и расскажу, какую работу хочу предложить вашему народу. – Человек в капюшоне перестал забавляться с монетами, но не стал убирать руку со стола. Теперь внимание провала его капюшона было сосредоточено исключительно на разодетом Эсторе.
Краснопёр наконец смог очнуться от радужных грёз и внять трепету тревожных звоночков, бьющих у него в голове набат с того самого момента, как он сел напротив горбуна. Впервые за золотыми башенками он сумел разглядеть руку своего соседа, которую тот нарочно не стал прятать под плащ.
Кожа была неестественно красного цвета и очень туго натянутой на мышцы, очертания которых скрывали просторные рукава. Эстору подумалось, что в этой руке заключено впечатляющее количество силы, хотя она и не выглядела развитой, но больше всего его поразили пальцы… Длинные и ловкие, они выглядели колючими, в голову сразу приходил образ серпа или кирки. Они имели заострённый вид, последняя фаланга вытягивалась вперёд и сужалась, образуя клин.
От увиденного Эстору стало тошно, мясо на блюде потеряло для него всякий вкус, а местами выступающая из него кровь усилила приступы рвоты. Рука горбуна имела цвет свежего и сочного мяса. Уже без аппетита Краснопёр ухватил стебель петрушки и стал крутить его в пальцах.
Весы в его голове никак не могли прийти в равновесие: золото всё ощутимее тянуло вниз, но здравый смысл всячески этому противился. Это была самая настоящая западня, в которую его мастерски загнал этот шипящий и постукивающий голос под капюшоном, да и с какой целью он вообще раскладывал монеты на столе? Чтобы лишний раз пересчитать? Чтобы показать Эстору, за что тот должен согласиться на неизвестно куда ведущее безумие? Чтобы подразнить его?
Внезапно Краснопёр дошёл до мысли, что его сосед издевается над ним, наёмник в красивом зелёном костюме был слишком опьянён перспективами и даже не обращал внимания на нахальный тон и язвительные ответы. Да кем себя возомнил пришлый и убогий бродяга? Внутри Эстора начинала бродить ярость от того, что на протяжении всего разговора он позволял водить себя за нос и обращаться, как с мальчишкой! До какой степени золотые башенки, ему не предназначавшиеся, ударили по его мозгам, что они отказали?
Он прокрутил в голове те фразы, которыми они успели обменяться. Человек в капюшоне явно считал себя превосходящим Эстора, но по какому праву? Только потому, что владел мешком золота, но один этот факт не делал его королём мира! Уж Эстор-то знал, что все вопросы, касающиеся золота, всегда являются быстро переходящими.
Он тащился сюда с Песков! Брёл по грёбаной Пустой Полосе, чтобы в итоге нарваться на уродца, уклоняющегося от любых вопросов! А ведь он не просто так решил сегодняшним утром добраться до Затерянной Хижины! Дело было не только в еде, хотя и она играла в этом определённую роль, Краснопёр рассчитывал разузнать информацию уже сегодня, хотел раньше прочих получить представление о затевающейся авантюре, чтобы иметь преимущество над всеми другими, направляющимися в Ничейный лес. Шестьдесят пять лет он лелеял свою гордыню и считал, что заслужил некоторые привилегии в прогнившем от несправедливости мире.
Теперь, когда туман из его головы рассеялся, Эстор до самого кончика конского хвоста пропитался жгучей ненавистью. Осознание, что он исполнял лишь вторую роль в этом диковинном спектакле, наполнило его рот желчью.
– И всё же я не могу согласиться на полную безызвестность. – Он решительно выдавил эти слова. Стебель петрушки размазался по пальцам, кулаки крепко сцепились. – Меня ждут люди, ждут, что я принесу им вести о той работе, за которую обещают баснословную награду! Не думай, что я вслепую пойду за тобой, позволю тащить неведомо куда, соглашусь поверить и перестану соображать, как телёнок, которого тащат на убой!
Эстор был взбешён, даже проклятый грязнокожий работорговец возбудил его в меньшей степени. Он был готов вскочить, перевернуть стол и хорошенько встряхнуть дохляка в грязном плаще. Его кулаки подрагивали, на некотором расстоянии от них застыли золотые башенки, а за ними сидел человек без лица, хранящий могильное спокойствие. Его рука с нечеловеческими пальцами даже не шелохнулась.
– Тогда я тебя здесь не удерживаю. – В напряжённой тишине последовал тихий ответ. – Ты можешь доесть своё мясо. И выйти через дверь. Никаких обязательств между нами не существует.