Второй шанс

Это заставило меня улыбнуться, потому что он разгадал меня в тот момент.

— Я, как известно, говорю, что это «Список Шиндлера», но на самом деле это «Титаник».

— О, Эмили. — Он выглядел испуганным. — Ты права, что лгала об этом. Закопай это признание как можно глубже в своей отвратительной душе навсегда.

— А какой у тебя любимый фильм?

Он поставил грузовик на передачу и заглушил его. — «Большой куш». Видела когда-нибудь?

— Я не смотрю порно.

— Вытащи свои мысли из канавы, — сказал он, упрекая меня, а его небесно-голубые глаза (спасибо ДеВос) прищурились в улыбке. — Это Гай Ричи и Брэд Питт, глупенькая.

Когда он подошёл к моей стороне грузовика, я не удержалась и улыбнулась во весь рот, как трёхлетняя девочка, которая встретилась лицом к лицу с Эльзой из «Холодного сердца».

Он нахмурился. — Почему ты так улыбаешься?

Я пожала плечами. — Наверное потому, что ты мне нравишься.

— Значит «наверное»? — потянул он, одарив меня дразнящей улыбкой, от которой у меня всё внутри перевернулось. — Ты вытащила меня из химии и не уверена?

Я снова пожала плечами. — Вердикт ещё не вынесен. Я сообщу, как только узнаю.

Я начала идти, увлекая его за собой, но его рука остановила меня. Вокруг его лица клубился пар, когда он усмехнулся, глядя вниз на меня.

— Ты даже не знала, что нужно надеть перчатки или пальто в середине февраля в Небраске — ты ни хрена не знаешь, Эмили Хорнби.

Прежде чем я даже успела понять, что он делает, он отпустил мою руку, стянул свои большие перчатки и надел их мне на руки. Они были мне велики, но внутри тёплые. Затем он потянулся к моей голове, чтобы поднять капюшон куртки, которую я стащила у него.

— Ты чертёнок, — пробормотал он всё ещё улыбаясь когда его лицо нависло над моим. — Может, теперь ты не замёрзнешь до смерти.

— Знаешь, если бы это было кино, я сейчас посмотрела бы на твои губы. Вот так, — я позволила своему взгляду скользнуть вниз к его губам. — И ты бы меня поцеловал.

— Правда? — Его голос был низким и хриплым, и я нутром почувствовала его взгляд на своих губах.

— Да, — ответила я, затаив дыхание.

— Ну тогда слава богу, что мы не в кино.

Ауч. Я взглянула на его лицо и вздохнула: — Ты не хочешь меня поцеловать?

Он замолчал на мгновение, и момент замер, пока наши коллективные вздохи не смешались и не образовали облако в воздухе перед нашими лицами. Его глаза были мрачными, такими серьёзными, когда он посмотрел на меня и сказал: — Я бы не хотел трудностей, которые сопровождают поцелуй с тобой.

— Почему ты такой грустный? — спросила я.

Я не собиралась этого говорить, даже не сознавала, что это было на кончике моего языка, но я никогда ничего так не хотела, как знать ответ на этот вопрос в тот момент.

Его челюсть то сжималась, то разжималась, а его затравленные глаза не отрывались от моих. Я чувствовала, что он хочет сказать мне, поскольку всё его существо замерло в ответ, но что-то в том, как он сглотнул, заставило меня захотеть защитить его от ответа.

— Забудь об этом, тебе не обязательно отвечать. — Я дёрнула его за рукав, и мы снова пошли. — У меня миллион других вопросов.

— Замечательно.

— Итак, расскажи мне историю своей жизни. — Мне нужно было знать каждую мелочь о нём, которая не была печальной. — Ты здесь вырос? Кто твой лучший друг? Есть брат/сестра? Домашние животные? Ну, кроме Бетти, конечно.

Он как-то странно посмотрел на меня. — Откуда ты знаешь кличку моей собаки?

Блин. — Ты сказал мне, когда… ммм… я не помню, на самом деле, но помню, что ты как-то упоминал об этом.

Отличный ответ, имбецилка.

К счастью, он просто сказал: — Это наше единственное домашнее животное. А что насчёт тебя?

Я поправила его очки на носу. — У моей мамы и её мужа есть мопс по имени Калий, и я даже не могу вспомнить, откуда они взяли это нелепое имя. Он милый, но мы не близки.

Это заставило его улыбнуться.

— У моего папы и его жены есть кот — Большой Эл — он потрясающий, но он писает на соломенный коврик в прачечной, так что с ним точно есть проблемы.

Он толкнул дверь кофейни «Zen Coffee» и придержал её, пока я входила. — У меня так же есть два сводных младших брата со стороны отца. Блин, это звучит как полный бардак, так ведь?

— Нет, — ответил он, но когда я приподняла бровь, добавил: — Возможно немного.

Он бросил на меня ещё один забавный взгляд, что растрогало меня, и когда мы примкнули к большой очереди, я сказала: — Вопросы должны были предназначаться тебе. Есть брат/сестра?

— Ты всегда такая любопытная?

— Нет, только в ДБП.

— Мы должны поговорить о твоём ДБП. — Его глаза на мгновение скользнули вниз, когда я расстёгивала большую куртку, и сама мысль о том, что он интересуется моим телом, заставила моё сердце колотиться.

— Почему ты это делаешь? — спросил он.

— Ты не поверишь, если я тебе скажу. — Я посмотрела на хорошо знакомое мне лицо и сказала: — Скажем так, это социальный эксперимент. Что произойдёт, если целый день я буду делать то, что мне хочется, и плевать на последствия?

Он пожал плечами. — Сегодня у тебя будет весёлый день, а завтра — кошмар.

— Вот почему, — сказала я, немного понизив голос, — я отказываюсь думать о завтрашнем дне.

Мы продвинулись в очереди, и Ник погрузился в глубокие размышления. Вероятно, он думал, что я в крайней степени неуравновешенна — такими были бы мои мысли, будь я на его месте. Он даже не взглянул на меня, пока мы ждали, и я забеспокоилась, что он собирается меня бросить. Он поймёт, что я слишком проблемная, и сбежит, оставив меня одну в центре города.

Когда мы подошли к кассе, и бариста посмотрел на меня, чтобы принять заказ, я сказала: — Мне пожалуйста большой американо. А молодому человеку большой… успокоительный чай?

Я взглянула на него и он закатил глаза, прежде чем сказать: — Большой зелёный чай, пожалуйста.

Я рассмеялась над его очевидным раздражением в моей правоте, и мы больше не разговаривали, пока не получили свои напитки и не вышли обратно на улицу. Мы оба двинулись в путь, даже не обсудив, куда направляемся, и только я начала ощущать тепло своего стаканчика через перчатки Ника, он сказал: — Для справки: я считаю, что твоя идея с ДБП действительно ужасна, потому что завтра тебе придётся столкнуться с последствиями.

Я посмотрела на него и сказала: — Ты не…

— Но я всё равно хочу это сделать.

Я остановилась, поднося стаканчик ко рту и застыла. — Ты правда хочешь?

— Я зациклился на себе, а ещё я чертовски ненавижу День Святого Валентина, — сказал он, глядя прямо перед собой, — так что побыть несколько часов таким же идиотом, как ты, может быть хорошей передышкой.

— Таааак мило. — Мне наконец удалось сделать глоток восхитительного тёмного напитка с кофеином.

— Но ты же не хочешь угнать машину или что-то в этом роде?

Это заставило меня фыркнуть и слегка поперхнуться кофе. Я подняла один палец, пока кашляла, а потом сказала: — Я уже сделала это сегодня утром.

Он смотрел на меня с бесстрастным лицом, когда мимо нас пробегал бегун.

— Пожалуйста, скажи что ты шутишь.

— Эм, вроде как…? — Я продолжила рассказывать ему о машине моего отца, о том, как меня остановили, а затем наблюдала, как буксируют его драгоценный автомобиль. Он выглядел шокированным каждым моим словом, что своего рода было победой. — Так что меня не арестуют за угон тачки или что-то в этом роде, но я правда начала свой день, взяв чужой автомобиль.

Он посмотрел на меня прищуренными глазами, поворачиваясь боком, чтобы поддерживать зрительный контакт, пока мы шли. — У меня просто крыша едет от того, что ты, девушка, которую я видел читающей на химии, в столовой, которая всегда копается в своём рюкзаке, который, конечно же, полон книг, оказалась нарушительницей. До сегодняшнего дня я бы сказал, что ты кандидат в «Самый вероятный работник библиотеки».

— Вообще-то, это мой второй карьерный выбор, — сказала я очарованная тем фактом, что он знал обо мне кое-что, после того как несколько дней притворялся, что знать меня не знает.