Versipellis

Закончив с последней для нас точкой — железнодорожным депо, мы с Фредом неспешно, щадя уставшие лапы, направились к логову в обход. В этот раз пришлось повозиться и мы чуть было не попались утренней смене охраны, но это того стоило: в общежитии было не меньше пяти сотен оборотней, обслуживающих поезда и пути и ограничиваться одним проходом было нельзя. Уже светало и я, щурясь на солнце, не скрывал своей радости от успешно выполненного последнего этапа нашей подготовки. Но вдруг товарищ меня одернул:

— Ложись, Алекс.

Мы припали к земле и только тогда я обратил внимание на то, что могло стоить нам жизни — группа из семи вооруженных агентов, проезжая нам наперерез на расстоянии полусотни метров, заглушила внедорожник и вышла по направлению к, печально известному, оврагу. Несколько секунд мне хватило на осознание, а затем пришел огонь. Я ползком бросился через кусты, надеясь, что останусь неуслышанным. Чуть было не скатился по крутому склону и, тормозя лапами, оказался в нескольких бросках от землянки. Я прекрасно осознавал риски, то, что подставляюсь и любой маломальски внимательный стрелок снимет меня со спины ещё на подходе. Но не прекращал бежать.

Ворвавшись в землянку, я нечаянно наскочил кому-то на живот, вероятно, незадачливому караульному. Пронесся к самому дальнему углу и затряс Малакоду, громко шепча:

— Вставай! За тобой пришли.

Оборотню хватило несколько секунд, чтобы понять происходящее. Остальные волки, заслышав шорохи, тоже проснулись и он отдал приказ:

— Ждём, пока подойдут ближе, не показываемся до того момента. Затем атакуем.

Его голос звучал тяжело, едва ли не траурно. Устранить семерых агентов было бы пустяковой задачей для такой крупной стаи, но всё, что сопутствовало грядущему бою, играло не в нашу пользу. Шаги приближались и я, встав в строй со всеми, бок о бок с Малакодой, спросил:

— Тебя ведь не убьют? Просто схватят?

— Вероятно. Вернут той дрянной суке.

— Значит бьемся насмерть, — грустно усмехнулся я.

— Мы бьемся, Алекс. А у тебя свой путь, — в отверстии у самого потолка мелькнула тень. — Так что, будь добр, не помри за зря.

И он дал команду. Первый десяток оборотней со стремительной скоростью рванул из землянки. Комья грязи полетели в разные стороны и я услышал выстрелы. Автоматная очередь прошлась прямо по нашему укрытию и оставаться стоять в стороне было бы просто глупо. Когда я уже подбирался ко входу, послышался отдаленный крик. Но не волчий. На одного из агентов напали со спины и оторвали руку, державшую оружие. Оставаясь в естественном обличии, я бежал по зарослям, выбирая место для атаки. Малакода не имел таких преимуществ, а появись он в человеческом виде, его опознали бы моментально, потому я не винил его за то, что он предпочел скрываться, доверяя свою жизнь натренированным воинам.

Выстрелы. Земля, казалось, вздулась у меня под лапами от попадания пуль. Я резко изменил направление и рванул вперёд и, смотря на автомат, что поворачивался в мою сторону, проскочил у агента между ног, вгрызаясь в бедро валя наземь. Дело за малым — укус, ещё один, удар прикладом в морду и мои когти добрались до шейной артерии. На поляне уже лежало четверо трупов людей и десятерых волков. Окружить врагов было невозможно — прикрывая друг другу спины, они отстреливались, вынуждая постоянно менять направления, действовать хаотично. Когда я уже думал, что счёт идёт не на их головы, а на наши, из ниоткуда выбежал Фред. Товарищ, о чьем присутствии я успел и забыть, взял неожиданностью — в промежуточном воплощении он напал на агентов и выбил у одного из них из рук оружие. На того сразу же бросились другие волки. Ещё одного, потерявшего прикрытие, взяли сзади. А Фред, вцепившись обеими руками в автомат, с силой поворачивал его в сторону от себя, выигрывая силой у противника. Остался один. Я и другой оборотень из стаи Малакоды носились вокруг него, то приближаясь, то вынужденно отбегая в сторону. У нас никак не удавалось поймать тот миг, когда он потеряет бдительность, но и никто не собирался становиться приманкой. Я смотрел на него: в его глаза, что единственные не скрывались маской, и не видел страха. В этот миг, на грани жизни и смерти, его уже не остаётся. Секунды тянулись долго, словно засасывая нас в безумный круговорот шанса убить или быть убитым. Судя по приглушённым звукам, Фред всё ещё не сумел одолеть противника, а остальные были так травмированы, что не могли прийти на помощь. Вой, брань, тихие поскуливания, металлический лязг, всё смешалось в кашу. Я увеличил дистанцию и увидел, как агент пинает ногой моего товарища, заставляя упасть. Он переводит на обротня оружие и мир вокруг меня замирает. Пока я не слышу выстрел. Входное отверстие ровно под глазом человека взбухает кровавой струйкой. Он падает рядом с волком, а тот вскакивает на ноги и бежит ко мне. Я чувствую удар коленом и кое-как остаюсь на ногах. А когда оборачиваюсь, вижу Фреда, закончившего с последним агентом.

Мир вновь ускорился, словно в трансе, я заозирался по сторонам: тела, много тел, лужи багряной крови и шматки плоти. В этом бою никто не щадил себя. А я рядом со мной вырос Малакода с автоматом наперевес.

— Спасибо, что живой, — безрадостно похлопал он меня по плечу. — И тебе спасибо, воин, — обратился он к моему товарищу. — Вы смогли сохранить честь даже в этом прогнившем насквозь мире.

— Ты стрелял из него? — кивнул я на оружие.

— Да. Запертость в человеческом теле иногда подкидывает мне странные идеи. Быть может, это в будущем будет мне полезным, — он вздохнул, осматривая "своих" выживших. — Нам полезным.

В здании правительства утром…

— Арман, я просто в шоке от вашей изобретательности, — вытирая пот со лба и тяжело дыша, сказал председатель. — Леонард мне говорил о вашем, как бы сказать, расширенном взгляде на ситуацию. Но настолько!

Он ткнул пальцем в, стоящего за креслом посетителя, Либера. Старейшина обернулся и показал ему жестом: "Тише", хотя тот ничего и не говорил.

— Ну, что это за цирк, объясните?

— Насколько мне известно, — мягко, успокаивающе начал советник министра "Новой политики". — Вы дали Леонарду Себуле карт-бланш на любые необходимые меры. И они перед вами.

— Настолько необходимые, что вы сняли всю защиту в здании? Арман, не сочтите за неуважение к старости, но у вас с головой всё в порядке? — резким тоном ответил председатель правительства.

— Не снять, а заглушить. И вы всё ещё не выслушали меня. А ведь этот, не буду отрицать, эксцентричный план, имеет все шансы спасти вашу политическую карьеру.

— А не обратились вы к Себуле, потому что он послал бы или чего ещё хуже, — с натянутой улыбкой прокомментировал мужчина. — И решили брать выше.

— Как хорошо, что мы друг друга понимаем, — парировал советник. — Перед вами не просто старый повстанец, а отец зачинщика всех нынешних беспорядков в городе. Только он сможет остановить Алекса до того, как тот пойдёт в наступление.

— С теми двадцатью беглецами из изолятора? Утилизация их тел даже экологии не навредит, — скептически отметил председатель.

— Этот оборотень, — Арман, указал рукой себе за спину. — Старейшина, как они это называют. И может делать предсказания.

— А вы уже и сдружились, заобщались, я посмотрю.

— Дослушайте. И когда я пришел к нему, выпытать информацию о сыне, ведь, нет сомнений, что Алекс к нему наведывался, просил совета, так как пошел по его стопам…

Либер слушал, как волк втолковывал председателю откровенную ложь, как аргументировал свой каждый шаг и этап стратегии, не давая даже повода усомниться в его собственной честности. Как демонстративно показал амулеты, якобы предупреждающие акты агрессии оборотня, но которые на самом деле были разряжены. И какими словами он говорил о его сыне. Но старый вожак не показывал своих эмоций. Долг — есть долг. И он намерен исполнить его безукоризненно, даже если в плюсе останется только завравшийся предатель.

— … И всё свершиться в новолуние, то есть этой ночью. Предсказания имеют для их вида особенное значение. И Алекс, не смотря на всё своё адаптационные прошлое, ступил на антисоциальный, звериный путь и точно, я могу дать вам гарантию, последует этому пророчеству.