Versipellis

Оборотни одобрительно закивали. Временное пристанище было до нелепости красиво: норы, ухабы, ручьи, раскидистые ветви многолетних деревьев — так и не скажешь, что в нескольких километрах отсюда стоит решетка пять метров в высоту и вышки с автоматчиками. Центры для престарелых были уникальным местом в новом мире — там держали волков не в человеческих телах, как везде в городе, а в волчьих. Но тем, кто туда попадал, от того не было легче, ведь оборотень сочетает в себе две полярные природы и ни одну из них нельзя подавлять, даже человеческую. Пока лидер группы размышлял об этом, к нему тихо подошла Клер.

— Алекс, а ты думал уже о том, что хочешь изменить?

— Конечно, — задумчиво ответил он. — Но здесь предстоит много работы: спросить оборотней, спросить людей, ведь им тоже нужно как-то жить после, найти баланс…

— Я это к чему, — воодушевленно перебила она, но тут же осеклась, пристыженно опустив глаза до тех пор, пока собеседник не кивнул, разрешая продолжать. — Мы с ребятами обсуждали, в некоторых моментах сошлись и решили записать всё, чтобы не забыть.

— Здорово, покажите?

— Ну-у… — протянула волчица. — Думаю, найдется копия или что-то сами вспомним. Первый печатный экземпляр был в логове.

— Рассказали бы раньше — забрал бы.

— Да, это ладно, — поспешила его заверить Клер. — Покажем. Мы же даже название придумать успели.

— Кодекс "О мире и благополучии оборотней и разумных существ"? — усмехнулся волк, но девушка шутки не поняла.

— Нет, "Манифест Versipellis"! Это с латыни, тогда люди впервые узнали о нас, как о цивилизации и прославляли, словно детей богов.

— Как-то пошло звучит, не находишь?

— Ну, зато подтекст интересный.

Пора выдвигаться. Дождь немного утих и важно было успеть до того, как он вновь польёт стеной. Ведя за собой группу волков, своих товарищей, тем более в таком месте, Алекс не мог отделаться от навязчивого сравнения себя с отцом. И сейчас это вызывало в нем не гордость и тщеславие, а тревогу — не положит ли он, сам того не желая, на пути к цели, тысячи жизней, как было во времена лидерства Либера в сопротивлении? Наверное, избежать этого невозможно, но та ли эта цена, которую стоит платить за победу… или попытку её осуществить?

В то же время…

Старый вожак проснулся, ощутив непривычную смесь чувств. Энергия сына отзывалась в нём согревающими языками пламени, обдававшими сердце и разум. Жена чувствовалась иначе — будто горный ручей щекотал его, дарил жизнь. Каждый месяц, когда она приезжала, Либер терзал себя, разрывал на части, лишь бы не подойти, не заговорить. Таковы условия сделки — все должны были считать его одичавшим, не способным ни на что. Даже когда Миранду в первый и единственный раз пропустили на свидание и их отделяло лишь бронированное стекло, он не позволил себе нарушить обязательства. О правде в полной мере мог знать лишь один — предатель и интриган Арман. И сейчас, ощущая удаляющийся огонь Алекса, волк понял фразу, бывшую соглашением, а ставшую приговором: "Об услуге попрошу лишь единожды. Но ты обязан её исполнить, не смотря ни на что и ни на кого".

В городе…

Часто, чтобы загореться идеей, стать главным её проповедником и воинственным наставителем, человеку достаточно только одного — скуки. По одному из проспектов города протянулась часовая пробка. Какой-то автомобилист, решив сократить себе путь, поехал по обочине, за что получил крайне агрессивное замечание:

— Из-за таких, как ты, нас государство и имеет! Главное — что у тебя всё в тепле!

Водитель затормозил, сдал назад и крикнул в окно:

— Тебя лично имеет? Или к псинам себя причисляешь?

— О, главный белый господин нарисовался. Да ты бы собственное дерьмо сожрал, чтобы на их месте не оказаться!

— А ты уже ходишь, жёлтый снег за любимыми выродками доедаешь. Нашелся миротворец. Посмотрю, как они тебе кишки выпотрошат и не посмотрят в преданные глазёнки!

— Подожди год, мозги ещё больше тебе телек разжижжет и сам будешь с ошейником бегать — пятки министрам лизать радостно.

— Ах, ты!

Драка, быстро собравшая вокруг себя зрителей, не прекращалась до тех пор, пока не подошла полиция. Взмахи дубинок быстро успокоили обоих спорящих. А видео, снявшие процесс вплоть до криков: "Кто с телефоном стоит — тоже пакуйте", уже разлетались по интернету. Одни из многих с разных точек города.

В центре города…

Арман барабанил пальцами по рулю, решая, как начать разговор с министром после вчерашнего. Как ни крути: с его подачки тот лишился своего главного инструмента и реакция могла быть абсолютно непредсказуемой. На счастье старейшины, Себула позвонил сам:

— Добрый день, Арман?

— Да, Леонард, слушаю, — с едва-ли скрываемым удивлением ответил он.

— Думаю, нам необходимо с вами поговорить с глазу на глаз. На нейтральной территории. Сейчас пришлю адрес, я буду там. Как подъедете — скажите, чтобы вас в VIP-зону провели.

Короткий разговор лишь сильнее подогрел волнение оборотня. Но и отступать он не собирался. Проверив ещё раз активность защитных амулетов, он нажал на газ.

Элитный клуб, несмотря на относительно раннее вечернее время, встретил его полифонией вскриков, смеха, музыки и звона стекла. Кажется, посетителям такого заведения, было принципиально всё равно на то, когда начинать и заканчивать пить. Министр тоже не был трезв: развалившись на диване, он смотрел на мигающий свет через полупустую бутылку виски, позади него стояли четыре охранника. Приветствие, предложение налить, отказ и пару фраз про то, что в возрасте Армана пить уже вредно. Себула был в хорошем расположении духа и волк взял на себя инициативу:

— Так, о чем вы хотели поговорить?

— А о вас! — резко и громко ответил он.

Недалеко от сгоревших ферм…

Когда мы были на месте, первое, что я заметил — несколько размытых волчьих следов на грязи. Они вели в сторону небольшой посадки и железнодорожных путей, что ни разу не было нам на руку. Но, понадеявшись на то, что Марк бы не стал подставлять "своих" волков, я решил также оставаться в естественной форме. Вот и та самая заправка, на которой его видела девушка, значит нужно идти вдоль. Дальше — озерцо, покрытое рябью сотен капель дождя. Небольшой, скрытый раскидистыми кустарниками, овраг. Что-то мне подсказывало, что путь Марка пролегал именно там. Об этом оборотне я был не очень хорошо осведомлен: из рассказа Ареса я узнал о его хитрости и силе, что он не стал вступать в бой с тюремщиками, но возвел себя в лидеры не кровной стаи беглецов. А также, что он каким-то образом стал помощником статс-секретаря при правительстве и, судя по всему, не Марк вовсе, а Малакода — это имя было в записях Армана и именно под ним Деви вспомнила волка-одиночку, пришедшего из ниоткуда и исчезнувшего в никуда за два года до начала программы адаптации. Не то, чтобы этот факт меня не беспокоил, но больше меня интересовал его пост.

Мы осторожно приблизились к оврагу. Дождь усилился и я почувствовал тяжесть промокшей шерсти, сковывавшей мои движения. Другие оборотни не подавали виду, но страх перед неизвестным заставлял их неосознанно кучковаться, прикрывать друг другу спины. Почему я не дождался Ареса? Ведь его авторитет перед группой Марка дал бы нам неописуемое преимущество. Я боялся отвечать себе на этот вопрос. Это было неправильно и аморально, но я не хотел, чтобы с нами была Виктория. Даже если бы она смогла воплотиться, даже если бы осилила дорогу — она всё ещё слишком беспомощна и не смогла бы действовать наравне с нами. И альфа направил бы все силы на её защиту. Его любовь делала его слабым на пути к глобальной цели. И, как бы мне самому не было тошно от этих мыслей, я не желал в такой момент полагаться на него, мириться с этой и какой-либо ещё слабостью.

Стоило нам выйти к склону, поймать баланс на скользких камнях и размокшей траве, как из-за пелены ливня показались фигуры. Не меньше двух десятков волков, рыча и скалясь, образовывали кольцо вокруг нас. Они отрезали путь наверх и медленно подступали со дна оврага. Нас было всего одиннадцать. Я бегал взглядам по мордам бывших заключённых: по их прижатым ушам, исполосаванным свежими шрамами носам, обломанным зубам. Они сужали воронку, обходя нас по-кругу всё ближе и ближе и я видел их прижимистые позы. Всё казалось неестественным в этих оборотнях, но оттого — не менее опасным.