Русалки. Выбор

— Им это не потребовалось. Помощь пришла сама, — улыбнулась уголками губ мерфитка. И огорошила: — атлантийцы.

В глазах ученицы возникло понимание:

— Откат?

— Да. Современные русалки такого бы никогда не смогли. В отличие от их предков. Судя по тому, что ты показала, к нам вернулись те, кто пытался сдержать шторм во время Краха, — в голосе женщины прозвучала непонятная гордость.

Света

Похороны Асавена были скорее прощанием, чем именно похоронами. Мерфитки вообще не хоронили своих мертвых, а в лучшем случае хранили их пепел. От Асавена же не осталось и пепла, потому урна, сначала выставленная для прощания в холле Академии, а потом поставленная на полку семейного склепа, была пустой.

Я ещё с трудом стояла на ногах, так что сопровождающему жениху пришлось меня поддерживать не только морально, но и физически. Ему же пришлось говорить за нас обоих. При этом как ни странно, укора в обращенных на меня взглядах Третьего Лорда я не чувствовала. Впрочем, в тот момент я вообще ничего, кроме всепоглощающего горя не чувствовала и смотреть могла только на небольшую урну для праха своего не просто учителя, а друга и наставника. То, что он погиб из-за меня и моего эгоизма, я прекрасно понимала. Да я просила его не инициировать меня. Но в тот момент я понятия не имела, что ценой у выполнения этой просьбы будет его жизнь. Если бы он дал выбор мне, а не сделал его сам, я бы предпочла инициацию. И он достаточно хорошо знал меня, чтобы это понимать. Да, я не хотела становиться мерфиткой. Но могла же. Так почему же он предпочел умереть сам, но выполнить ту просьбу?

Сколько бы речей не говорили на похоронах, что бы не твердил мне Освейн, за всем этим я чувствовала — может быть выдуманный мной самой, но оттого не менее реальный — молчаливый укор. И от этого хотелось умереть самой. Но тогда жертва Асавена стала бы совершенно бессмысленной, а произойти подобному я позволить не могла. Потому только плакала, кусала губы и всё сильнее опиралась на Третьего Лорда.

В какой-то момент Анхель не выдержал: обнял за плечи и через одним жестом открытый портал увёл в академический парк. Подвёл к скамейке, над которой склонило покрытые снегом ветви дерево, похожее на иву. И, когда я упала на неё, благодарно что-то пробормотав, сев рядом, протянул идеально белый платок:

— Слезами ты ничего не изменишь. Поэтому давай уже, успокаивайся, — это прозвучало довольно резко, но, кажется, не потому что он хотел меня задеть, а потому что был… растерян? Третий Лорд, любимчик дам самого разного возраста и положения, не знающий от них отбоя, красавчик и к тому же разменявший то ли четвертую, то ли пятую сотню лет мужчина, кажется, понятия не имел, что делать со мной и моими слезами. Иначе почему эта резкость и, едва ли не впервые, обращение без соблюдения высокосветских норм речи? От удивления у меня даже слёзы почти закончились. А жених, укрепляя мои подозрения, ворчливо поинтересовался: — Или мне Освейна позвать, чтобы успокоительное помощнее наложил?

— А вы сами разве не можете? — вяло удивилась я

— Такое сильное нет, — спокойно признал Анхель. Не похоже, чтобы его это беспокоило. Он и разговор, поддерживал, наверное, только чтобы как-то меня отвлечь. — Разве что через Слово Лорда. Но на «свободных» русалок оно действует слабо.

Не удержалась от напоминания:

— Вы же на мне его уже применяли!

— Будь другой вариант, предпочёл бы не применять. Но ничего другое просто не помогало. Оно и сработало только потому, что ты была сильно ослаблена и не могла сопротивляться.

— Сейчас как будто смогу.

— Может и нет, но лучше не усугублять. И так на зомби похожа, а не на юную леди.

Я натянуто улыбнулась и ухватилась за поданную вставшим женихом руку. Нам предстояло вернуться к наверняка перемывающей нам кости публике. Как будто нет у них других тем для обсуждения! Особенно сейчас, когда мы все собрались по такому поводу! Но, как негромко заметил на моё замечание об этом жених, жизнь продолжается, а люди остаются людьми, даже становясь мерфитками.

Надолго задерживаться на этом странном мероприятии мало напоминающем в моём понимании похороны не стали, всё-таки чувствовала я себя ещё слишком плохо для долгого даже просто стояния: поле Селестины ещё толком не усвоилось. Асавен бы понял. А на остальных плевать.

Мы уже собирались уходить, когда нас перехватил дедушка. Когда он вообще появился, я не заметила. Одетый в нечто среднее между парадными одеждами настоятелей и обычным балахоном, мамин отец чопорно поприветствовал сначала жениха, а потом меня, после чего заявил, что нам нужно поговорить, но желательно не в Мерфите. Анхель обернулся, выразительно посмотрел на тенью следующую за нами расстроенную Эржебет, которая, похоже, тоже тяжело перенесла случившееся, и… согласился.

Портал, открытый настоятелем, вынес нас в, по всей видимости, дедушкину квартиру.

— Мама? — изумилась я.

— Света! — кинулась ко мне мать. Я уткнулась в её плечо и едва сдержала желание тут же разрыдаться. Но не при женихе же!

— Я так понимаю, это и есть причина секретности, — подал голос Третий Лорд.

Я поспешно отстранилась, судорожно думая, как теперь их друг другу представить и при этом избежать скандала. Как оказалось, не о том думала. Мама перевела взгляд на Анхеля и… По выражению её лица я поняла страшное: они были знакомы.

— Какие люди, — усмехнулся подводноветренник, выделив голосом расу. В противоположность маме он как раз удивленным не выглядел.

— Я тоже чрезвычайно рада встрече.

— Мам, ты ничего не хочешь мне объяснить?

На мгновение взгляд жениха, пойманный мной, стал каким-то оценивающим. Но это выражение так быстро исчезло, что я твердо решила, что мне показалось.

— Да, Валя, — поддержал меня дедушка. Для него знакомство дочери с Третьим Лордом, похоже, тоже стало неожиданностью. Весьма, судя по отдельным ноткам в голосе, неприятной.

— Как-нибудь потом, — пообещала она под выразительно ироничным взглядом Анхеля.

— Надеюсь, это не то, что я думаю, — оценивающе глядя на чем-то очень довольного жениха, вздохнула я.

— Надейтесь, моя драгоценная невеста, — легко согласился тот.

Мама побледнела. Кажется, кто он такой она до этого не знала. Интересно…

Пока не было сказано явно лишних эпитетов, дедушка поспешил хоть как-то сгладить ситуацию:

— Валя, познакомься, это Анхель Агилар, Третий Лорд Подводного ветра и Светин жених. Лорд, это моя дочь Валентина Наррейнер.

— Признанная? — вскинул бровь подводноветренник. Похоже, теперь через удивляться пришёл ему. Что было странно, учитывая историю нашей помолвки, но я эту мысль тут же отбросила.

— Разумеется, — подтвердил настоятель. И, взглядом указав маме на меня, спросил у жениха: — Не возражаете, если дамы поговорят наедине?

Тот внимательно посмотрел на меня и отрицательно качнул головой, позволяя храмовику увести себя в другую комнату.

Не зная как начать разговор, я поправила подол платья, старомодного для человечества, но достаточно обычного для магического мира.

— Мне жаль, что всё вышло так, — вдруг сказала мама. Я вскинула голову, пытаясь понять, о чём она сейчас. — Я ведь понимаю, Свет, что тебя использовали для какой-то политической интриги. Мне стоило тебе рассказать о магическом мире.

— Ты про помолвку? — дошло до меня. Кивок. — Она меня сейчас волнует меньше всего, — это задумывалось как небольшая ложь во спасение, но, сказав, я поняла, что это действительно так. Теперь помолвка с Третьим Лордом заботила меня в последнюю очередь. В приоритете же было кое-что другое. И, не дожидаясь вопросов или хуже того жалости, спросила: — Чтобы меня найти, дедушку вызвала ты?

— Да.

— И, сдав меня с рук на руки целителям, он наверняка тут же бросился к тебе, — продолжила я свою мысль. Кивок. — Он что-то говорил?

— Плохо ты знаешь своего деда, — вздохнула мама. — Из него же слова не вытянешь! Сказал, что ты жива и относительно в порядке и все.