Моя чужая семья

— Ха-ха-ха, естественно! Тебе же дома нет!

— Я ревную! — вторит с нажимом Орлов, пиля меня откровенным взглядом.

— Не стоит! — заверяю с натянутой улыбочкой. Он красноречиво молчит, и я скулю: — Лёш, с тобой проще. Я знаю, что тебе нравится. Если вдруг оказывается что-то не так, я могу быстро это изменить, а с ним… у меня один шанс, и промахнуться не должна!

– Тогда просто будь собой. И оденься так, как если бы одевалась на деловую встречу, — смягчается Алексей, ласково целуя меня в оголённую строгой причёской-ракушкой шею. Его руки скользят от моих плеч вниз по талии до бёдер. Крепко держат, чтобы не отстранилась, пока он прижимается ко мне...

– Лёш, мы не можем сейчас ничем таким заниматься.

– Каким таким? — усмехается с явным подтекстом Орлов.

– Этим самым, — настойчиво бодаю задом в его пах, чтобы Алексей от меня отстал, но его это только больше распаляет.

— А можно подробней, чтобы я точно мог исключить это из списка «не сейчас»! — рывком разворачивает меня к себе, и я чеканю, как можно строже:

– Никакого секса, пока мы не сходим на мастер-класс!

– Нет уж милая, — категорично отрезает Орлов, — никакого мастер-класса, пока у меня не будет секса! Тем более тебе нужно расслабиться, — чуть игривей: — а то ты как-то перевозбуждена! Не хотелось бы такие порывы отдавать в руки кому-то другому. Твоя страсть должна быть только для меня! — голос становится ниже, охриплей, на интимной частоте, вызывая у меня дрожь в коленках. — И для этого мне придётся тебя как следует трахнуть! — звучит так сладко и многообещающе, что позволяю мной управлять. Орлов, придерживая за плечи, вынуждает спиной шаг за шагом отступать к постели.

– Лёш, — похныкиваю, в последней надежде, что удастся его переубедить, — платье помнём...

– Я не собираюсь трахать твоё платье! Я собираюсь вытряхнуть тебя из него… Так что тебя голенькой в моей постели будет вполне достаточно!

Как не брыкаюсь, как не умоляю, Алексей — неумолим. Его словно ещё пуще заводит всё, что происходит.

Из-за его приставаний и неиссякаемого сексуального голода, мы едва не опаздываем к началу мастер класса.

И пока едем в машине, даже успеваю поворчать:

— Если будешь продолжать себя вести по-мальчишески и безответственно, перед важными встречами я буду запираться у себя в комнате, чтобы избежать твоей компании!

– Тогда у тебя просто больше не будет важных встреч, а в доме — межкомнатных дверей, — с улыбкой сытого кота парирует Орлов.

Но на самом деле его порывы и желания меня очень даже улыбали.

За эти дни уже тысячи раз порывалась ему всё рассказать, и чем больше об этом думала, тем больше склонялась к тому, что если признаюсь, он нас с Ладой простит.

Он такой хороший, такой понимающий, добрый… Так стремится угодить, что просто не может ожесточиться.

То что мы сделали — жутко, подло, некрасиво, в чём-то непростительно, но, мне кажется, если повиниться перед ним, мы дружно сможем найти выход из сложившейся ситуации.

Да, возможно, поругаемся, возможно, обидится… но рано или поздно поймёт и простит. Главное не доводить до точки невозврата.

Но не говорить же об этом, опаздывая на мастер-класс. Я и без того волнуюсь из-за встречи с Жан Батистом.

Для меня это что-то с чем-то!

Шикарная кухня, обустроенная по последним тенденциям науки и техники. Нас всего человек десять. Вернее пять пар, не считая самого шеф-повара.

У каждого свой стол и набор посуды, продуктов.

Делом упрощает то, что Жан Батист довольно сносно говорит по-русски, редкие слова подменяя французскими или аналогом на английском.

Очень милый, симпатичный, невысокий, чуть полноватый мужчина с залысиной на тыковке. Обаятельный… с очень доброй улыбкой и отменным чувством юмора.

– Сегодня мы будем готовить романтический ужин для влюблённых! — Начинает мастер-класс Жан Батист заняв импровизированную сцену, чтобы его все видели.

– Он не только для тех, кто имеет отменный вкус, но и для тех, кому не хватает перчинки в отношениях. Каждое блюдо включает в себя определённые ингредиенты, который помогают раскрытию сексуальности и подогревают интерес пары! — Марсель уходит от привычного нашему слуху пояснения: «между мужчиной и женщиной», потому что в Европе давно используют толерантные выражения, чтобы не ущемляет права однополых пар.

Орлов косится в мою сторону:

– Вот знал, что в еде есть какой-то подвох! Не мог я так просто сломаться и влюбиться в тебя по уши! И хотеть тебя до сумасшествия… — ещё сильнее понижает голос. — По-любому, ты мне что-то подкладываешь, вот я и начинаю сходить с ума от желания.

Я его осторожно пинаю под столом так, чтобы другие не заметили, но мой посыл точно ощутил Алексей.

– Тихо ты, – шикаю возмущенно. — Не хочу из-за тебя нарваться на неудовольствия Жан Батиста. Тем более, не я выбирала мастер-класс, а ты. Так что нечего на меня наговаривать, когда у самого рыльца в пушку!

– Вот же зараза, — хмыкает Орлов, совершенно нагло щипая меня за задницу.

Это было так неожиданно, что давлюсь негодующим ахом. И соответственно этим привлекаю внимание Марселя:

– Вы что-то хотели добавить? — на ломаном русском уточняет Жан Батист.

– Нет-нет, — мотаю отчаянно головой, а щёки горят от стыда. — Романтика и перчинка — очень сочетаются, — глупо подытоживаю.

Орлов словно нарочно опять хмыкает.

Я вновь пинаю его под столом.

Он так же беззастенчиво возвращает щипок мне!

В этот раз проглатываю «ах», но делаю себе мысленную галочку — обязательно отомстить нахалу!

Глава 22

Лида

Мастер-класс проходит очень бодро, аудитория собралась опытная, несмотря на то, что мастер-класс стоит приличных денег. По крайней мере, в каждой паре есть хоть один человек, который имеет к готовке непосредственное отношение.

– Знаете, я видел очень много рук на кухне, — неожиданно возле меня останавливается Жан Батист. Я даже от волнения затаиваю дыхание и чуть палец ножом не клацаю. Неужели нарвалась, и меня сейчас пожурят за то, как криво и косо всё делаю.

– Но таких, как у вас, — продолжает Марсель. Делает жест, словно пытается подобрать слово на русском, и я на автомате брякаю:

— Неумелые? Корявые? — осторожно, пытаясь угадать верно ли направление.

– Что вы?! Они настолько прекрасны, что я бы обязательно взял вас к себе на кухню, как минимум вторым помощником. Ни за что не поверю, что вы не имеете образования относящегося к нашей профессии, — покачал пальчиком, усмехаясь взглядом.

– К сожалению, я давно не практиковалась, чтобы соответствовать тому, что вы обо мне сказали, — размазываю ответ я, дико стесняясь.

– Вы недооцениваете себя. Робким и неуверенным в себе на кухне делать нечего! Истинный мэтр своего дела не опускается до таких мелочей, как смущение, так что прежде всего научитесь ценить себя! И, кстати, — уже шагом от стола оборачивается: — ваш французский также прекрасен как ваши руки!

Смущаюсь ещё сильней.

– Спасибо! — продолжаю краснеть. — Но, боюсь, с ним я тоже давно не практиковалось.

– Вам повезло с напарницей, — опять переходит на русский Жан Батист, обращаясь к Орлову. — И если бы она была свободна, уверяю, ей бы компанию составил я! — усмехается Марсель, словно подливая масла в огонь.

Чёрт!

– Не знал, что ты хорошо говоришь на французском, – только от нашего столика отходит Жан Батист, Орлов тотчас на меня переводит подозрительный взгляд.

Осознавая, как оплошала, виновато киваю:

– Ты многого обо мне не знаешь, и упрекать в том, что я немного знаю французский, как-то смешно. Тем более, не помню такого пункта при заключении контракта, — шла на авось и молюсь, чтобы такого пункта реально не было.

— Не было, — хмуро соглашается Орлов.

— Вот, — радуюсь удачному попаданию, — а так бы обязательно похвасталась таким ярким достоинством, чтобы сразить тебя сразу и наповал, а не пытаться протоптать путь к сердцу через желудок! — решаю дурачиться до конца и шуткой выйти из щекотливого положения.