Башня из слоновой кости

Старый замок, давно уже забывший, что такое осады и штурмы, притаился в глубине заповедного леса, простиравшегося вокруг на добрые десять миль.

Сумрачный лес сейчас казался страшноватым, но при свете дня был, наверное, очень красив…

Я сбросила скорость, по лесной дороге сложно было ехать быстро. Никто не попадался мне навстречу, ни зверь, ни человек. Было тихо и пусто, совсем как в том лесу, что соседствовал с башней, в которой я выросла.

Наконец из-за поворота показался замок, расположившийся на высоком холме. Он показался мне куда менее величественным, чем я его себе представляла. Гораздо меньше, чем я ожидала. А каменная кладка… кажется, она требовала ремонта?

Сердце сжалось в мучительной тревоге. Встречу ли я здесь защиту, да просто симпатию?

Ворота были открыты, мост опущен. Я вышла из машины.

– Добрый вечер, прелестная леди, – обратился ко мне пожилой привратник. – Что привело вас в столь поздний час?

Странно, но я не заметила стражников. Королева-мать обходится совсем без охраны?

– Добрый вечер, – ответила я, стараясь казаться уверенней, чем чувствовала себя на самом деле. – Я должна увидеть ее величество.

– Так запросто? – улыбнулся привратник. – Ее величество очень занята.

– Я понимаю. Скажите, что это касается… что это касается ее внучки.

Мой собеседник чуть посерьезнел.

– Юная леди, понимаете ли вы, что одного подобного заявления недостаточно для того, чтобы встретиться с королевой?..

– Понимаю, – рявкнула я. – Однако у меня важная информация. Позвольте ее величеству самой принять решение.

– Как доложить о вас? – поколебавшись, привратник, кажется, решил изменить тактику.

– Корделия Флер, – уже более мирно ответила я.

– Филимон к вашим услугам, – поклонился привратник и велел появившейся из какой-то хозяйственной постройки немолодой женщине: – Бавкида, проводи гостью к хозяйке.

– К хозяйке? – изумленно переспросила та.

– Проводи, – с нажимом повторил Филимон.

И Бавкида, видимо, не посмела возразить.

Мы прошли во внутренние покои замка. Старинная дубовая дверь (ей было лет триста, не меньше), стены, обитые резными панелями, пол из наборного паркета… Однако меня вновь посетило чувство, что все здесь знавало лучшие дни. Как странно… королева-мать не стремится к пышности? Или львиная доля средств уходит на содержание столичного дворца и летней резиденции Урсулы?

– Пойдемте со мной, – тихо пригласила Бавкида. – Я оповещу ее величество о вашем приходе, и она примет решение, принять вас или нет…

Мы прошли в небольшую комнату, должно быть, служившую приемной. Стены здесь были обиты все теми же панелями. В центре стоял небольшой кофейный столик, вокруг которого расположились несколько изящных кресел с витыми ручками. Украшало комнату несколько акварелей.

Такой интерьер приличествует скорее гостиной провинциальной баронессы, но уместен ли он во владениях королевы-матери?

Я не стала садиться. Сердце билось в каком-то мучительном рваном ритме. Сколько зависело от этой встречи…

Мне не пришлось долго ждать.

Бесшумно открылась дверь, и в комнату вошла она. Королева-мать. Августа. Моя бабушка.

Это была женщина среднего роста, темноволосая, с редкой проседью, зеленоглазая, сохранившая стройность стана, но не худосочная. Ее лицо было скорее некрасиво, если судить о нем беспристрастно: низко посаженные глаза, слишком широкий для женщины лоб, упрямо сжатые тонкие губы. Это лицо дышало внутренней силой, силой, которая, кажется, вот-вот вырвется наружу, стоит лишь немного ослабить контроль… Ослабляла ли она его хоть когда-нибудь? На королеве было длинное платье темно-зеленого цвета, перетянутое широким поясом. Темные волосы уложены короной вокруг головы. Из драгоценностей я заметила только несколько колец и бусы из камня, напоминающего яшму. В целом она была одета тоже гораздо скромнее, чем следовало ожидать.

– Итак, о чем вы хотели поговорить со мной? – наконец сказала она, видя, что я не начинаю разговор.

Я вздрогнула, выходя из ступора.

– Здравствуйте, ваше величество… Я счастлива встрече с вами. Простите, что я решилась вас побеспокоить, но…

– Но что же?

– Но мне больше не к кому обратиться.

– Чего ты хочешь?

– Признания и защиты.

– Защиты? Кто тебе угрожает?

– Ваша невестка, – прошептала я. – Ее величество, королева Урсула.

– Но почему? Что сделала ты такого, что королева представляет для тебя опасность?

– Всего лишь появилась на свет.

Королева-мать сильнее сжала губы.

– Рассказывай, – велела она.

– У ее величества Урсулы была младшая сестра, Катарина… – я запнулась.

– Продолжай.

– Ваш сын полюбил ее, – я поневоле вновь понизила голос до шепота. – Плод этой любви перед вами. Я их дочь.

Августа опустилась в кресло.

– Если бы только я не видела твоего лица… – произнесла она устало. – Подойди ко мне, дитя.

Я приблизилась.

– Садись, – указала она на кресло напротив. – Как зовут тебя, моя дорогая?

– Корделия.

– Что значит фамилия, которой ты назвалась при входе?

– Ничего. Это выдумка.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Восемнадцать, – повторила королева. – Да, восемнадцать… Конечно… Как быстро летит время… Где ты жила все эти годы?

– В башне из слоновой кости, неподалеку от Вершена. Ее возвел для меня Берос.

– Берос? Он служил когда-то нашим архивариусом, верно?

– Да, это так…

– Что ж… не ожидала от него столь смелого поступка. Казалось, такой скромный мальчик… Впрочем, внешность обманчива. Но не всегда. Если бы я только не видела твоего лица, дитя…

– Я похожа на маму?

– Ты – сама Катарина. Только глаза… у тебя мои глаза, девочка. Как же ты жила все эти годы? Тебе было известно о своем происхождении?

– Нет, я ничего не знала. Берос учил меня всему, что знал, Герта вела хозяйство… Герта – это моя няня. Гард, дракон, стерег башню. Еще у нас был василиск для охраны, подслеповатый, правда… но об этом никто не догадывался. Да и вообще о нас мало кому было известно. Я редко бывала в городе.

– Вершен – это, кажется, захолустный городишко на севере?

– Да.

– Приходилось как-то бывать проездом… тысячу лет назад. Почему Берос открыл тебе, кем были твои родители?

– Наступил день моего совершеннолетия. Я стала взрослой.

– Чего он добивался?

– Добивался? Не знаю…

– Зачем он укрывал тебя все эти годы? У всего есть какая-то цель.

– Может быть, он просто любил меня?

– Любил, – усмехнулась Августа. – Ради любви к чужому младенцу не будешь рисковать шкурой. Как ты попала в его руки?

– Берос рассказывал, после того как я родилась, Урсула велела отнести меня в лес и оставить там, на съедение диким зверям.

– А он не послушался?

– Нет.

– Отважный архивариус, – пробормотала королева. – Где теперь Катарина, тебе, полагаю, неизвестно?

– Конечно же, нет… Я никогда ее не видела.

– Я верю тебе. Я знала об их романе. Все знали. Это было слишком… слишком заметно. Марк никогда не умел держать что-либо в секрете, тем более от меня. Но я не знала о беременности Катарины… хотя подозрения у меня были. А потом, когда она исчезла… это было чертовски подозрительно. Я никогда не сомневалась, что к этому приложила руку Урсула. Значит, ты хочешь признания. Признания и защиты. Во всяком случае ты честна. Это хорошо. Но понимаешь ли ты, что я не могу назвать тебя принцессой?

– Я… не рассчитываю на это, – я проглотила ком в горле. – Когда я говорила о признании, я имела в виду иное. Мне бы хотелось, чтобы вы… вы приняли меня как родственницу… как внучку.

– Ты бастард, – резко сказала Августа. – Плод беззаконной любви. У тебя нет никаких формальных прав. Бастарды исключены из линии престолонаследия, их имена не указывают в генеалогическом древе, ты понимаешь это?

– Конечно, – я была готова расплакаться. – Конечно… Я не претендую…

– Признать же тебя как родственницу, как внучку… Это просто сказать. Признать тебя как внучку – значит не только объявить о твоем существовании, но и уравнять тебя в правах с законными детьми Марка. Это больше, чем я могу тебе дать, девочка. Ты не понимаешь, чего ты просишь.