Апостол Судьбы

Глава 6 «Не судьба»

‒ Никитка! Ты что ль? ‒ изумился низкорослый старик в квадратных очках, клетчатой рубашке, старых трико и рваных тапочках. Совсем не изменился!

‒ Пётр Иванович. Ну как же вас так? ‒ грустно улыбнулся я.

Вдвоём с бывшим соседом мы стояли в бесконечном пространстве бытия, окружённые то мраком, то туманом, то мельканием чьих-то душ. Кто же знал, что когда-нибудь наша встреча состоится именно здесь?

‒ Да сморила меня зараза, представляешь? ‒ досадливо почесал затылок сосед. ‒ Всё думали, надеялись, что как-нибудь обойдёт нас стороной гадость эта китайская, а оно вон оно как. По всему миру поползла, гляди, и до меня лапы свои дотянула.

‒ Вы долго сопротивлялись, верно? – заметил я.

‒ Ой, Никитка! Нечестно всё оно как-то. Несправедливо. И ты молодым совсем помер, и Даша… Я, конечно, прожил свой век, уж восьмой десяток, как-никак, но уходить-то всё равно не хотелось, понимаешь? И на поправку вроде пошёл, от аппарата отключили уже, кушать сам начал, в курилку всё порывался, да медсёстры не пускали. Ну, думал, полежу ещё недельку, да домой поеду. А сам взял и посредь ночи помер. Тромб оторвался.

‒ Мне очень жаль, Пётр Иванович… Но ничего уже не исправить. Ни к чему вам тут блуждать и корить судьбу, пора идти дальше.

‒ Да понимаю я, Никитка, понимаю, ‒ тяжко вздохнул старик и робко поднял на меня глаза. ‒ Поглядел на тебя, молодого, здорового… и теперь уж понял. Не страшно мне больше. Пора так пора, чего уж там.

Я подбодрил его уверенной улыбкой и повёл старика к свету.

‒ Видал я друзей твоих, ‒ сказал он мне, когда дойти до грани осталось совсем немного. ‒ Тех, что приходили ко мне за фотографией тебе на могилку. Ты уж не злись, что на них милицию тогда вызвал, кто ж знал, что ты им так дорог был. Квартиру твою вон выкупили, сыночка вашего с Дашей себе взяли. Большой такой стал, самостоятельный! На тебя жуть как похож.

‒ Денис? ‒ тихо произнёс я.

‒ Дениска, Дениска! ‒ закивал Пётр Иванович. ‒ Да только не знает он, что семья у него неродная. И Демид с меня слово взял, что я не скажу ничего. А мне и возможности-то не было, очень редко я их вижу, они ж там не живут. Но я тебе так скажу, Никитка. Хорошая у них семья, крепкая. Парню твоему повезло и с отцом ответственным, и с матерью заботливой, а уж в сестрёнке маленькой он души не чает! Но Дениска-то он, знаешь, смекалистый и толковый. Я думаю, он скоро всё поймёт, начнёт догадываться, что он приёмный. Один только бог знает, как он это воспримет…

Я не успел ни ответить, ни задать вопросы. Мы достигли границы бытия и бесконечности, и Пётр Иванович, старик, который жил со мной через стенку до самой моей гибели, упокоился с миром. Чего было не суждено мне.

Проснувшись, я долго лежал в темноте и таращился на люстру, еле видную в темноте. Вставать не хотелось, в голове крутились мысли о сыне, разъедая всю душу желанием его увидеть и неумолимым осознанием того, что делать этого не стоит. Восставший из мёртвых апостол Смерти не лучший отец для ребёнка.

Но как ни настраивай и убеждай себя, а всё равно интересно – как он там? Каким стал в свои тринадцать лет? Хорошо ли о нём заботятся в приёмной семье, каким человеком воспитали? Как он учится, как рассуждает, какой чувствует вкус жизни, о чём мечтает и думает по ночам?

Нет. Стараться не искать встречи с родным человеком, а тем более, собственным ребёнком, о котором ты практически ничего не знаешь, просто невозможно. Не бывает так, и всё тут!

Закрыв глаза, я с минуту глубоко дышал, пока беснующиеся в голове и сердце импульсы относительно не улеглись, и сел. Часы на телефоне показали половину двенадцатого. Дарьи не оказалось рядом, хотя уснули мы с ней приблизительно в одно время. Я сполз с кровати, надел домашние шорты по колено и вышел из комнаты.

Заглянув в гостиную, застал там Игоря и Антона. Один сидел в позе лотоса и рубился в новую приставку на большом телевизоре, другой располагался в кресле и с умным видом читал книжку.

‒ Некит, присоединяйся, ‒ не отрываясь от экрана, позвал Игорь, взмахом головы откинул упавшую на лоб чёлку. ‒ Давай-давай-давай! ‒ напряжённо заверещал он сквозь зубы, усиленно заколотив по кнопкам, и торжествующе вскинулся. ‒ Е-е! Get over here! Игорь Владимирович снова ведёт счёт.

Антон закрыл книгу и вздохнул. На обложке я прочитал название: «Э.М. Ремарк. Три товарища». Да, он у нас тот ещё любитель классики. Даже фильмы тридцатых-сороковых годов смотрит, иногда на пару с Дарьей, но нас с Игорем заманить в свою секту интеллигентных и образованных любителей классики так и не смогли.

‒ Мы с вами слишком много бездельничаем, друзья мои, вам не кажется? ‒ обратился Антон к нам с Игорем. ‒ Помогать умершим упокоиться с миром это, конечно, хорошо, но мало. Основную нашу работу надо искать в общественных местах, а мы за несколько дней толком носа из дома не высовывали.

‒ Погода нелётная, начальник. Непригодная для поисков, ‒ тут же нашёл оправдание Игорь, поставил игру на паузу и с важным видом принялся поправлять свои волосы.

‒ С такой логикой мы начнём выполнять свои обязанности только весной, ‒ резонно заметил Антон.

‒ То есть, в июне, ‒ уточнил я. ‒ Как Енисей пройдёт.

Антон покачал головой.

‒ Нет, так не годится. Мы дотянем до того, что нас заменят более квалифицированными служителями, вы понимаете, что тогда с нами будет? Мы живы, ‒ если можно так выразиться ‒ только пока служим высшим силам. А если будем служить плохо…

‒ Не начинай, ‒ насупился Игорь.

‒ Это ты заканчивай играть в игрушки! Нельзя забывать, кто мы есть, Игорь. Иначе её величество Смерть быстро нам напомнит… что от нас осталось… Так что давайте сегодня же высунем наконец носы из дома, пройдёмся по многолюдным общественным местам и хорошенько всех просканируем.

Игорь закатил глаза, точно комедийный мученик, и наигранно упрекнул меня:

‒ Ну вот кто тебя сюда звал, а?

‒ С многолюдьем будет проблема, ‒ сказал я Антону. ‒ Пандемия, все дела. Люди мало сейчас куда ходят. Тем более, в такую погоду.

‒ Новый год скоро, люди всё равно готовятся, ходят по торговым центрам. Куда мы сегодня и наведаемся. Главное, не привлекать к себе внимание и носить маски. Игорь, это особенно касается тебя.

Игорь поморщился уже с настоящим недовольством и отложил джойстик.

Хотели мы или нет, к абсолютно ненужным и бесполезным для нас новым правилам нашей команде пришлось привыкать. Социальная дистанция в очередях, ненавистные маски на лицах, обработка рук на входе в общественное место. Апостолы высших сил ничем не болеют и тем более не являются переносчиками вирусов, но людям этого при всём желании не объяснишь.

Так уж вышло, что Игорь патологически не терпел хоть что-то лишнее на своём лице. Он даже щетину при жизни брил каждый божий день, и до сих пор часто бреет, хоть и растёт она теперь в два раза медленнее, чем раньше. Солнечные очки он надевает в исключительных случаях, когда сидит за рулём, и тут же снимает, только солнце перестаёт светить в глаза. А как же он бесится, когда получает снегом по лицу от нашего шаловливого ветра!

Несколько раз из-за его замашек у нас возникали проблемы. Летом в одном столичном магазине на Игоря даже вызвали полицию за его упрямый отказ надеть ненавистную маску. Это настолько его выбесило, что нам с Антоном пришлось за шкирку тащить его к выходу, пока охранник теребил тревожную кнопку.

Дарью я нашёл на кухне. Она стояла у кухонного гарнитура, держала нож и не сводила взгляда с большого куска свинины на разделочной доске.

‒ Ты чего? ‒ спросил я, обхватив руками талию девушки. Дарья несчастно посмотрела на меня, положила нож, сказала:

‒ Смотри.

Взяла пальцами мясо и показала, что оно из себя представляет. А именно ‒ хлюпкие куски, спрессованные между собой чем-то белым, вязким, похожим на замёрзшие сопли с прожилками льда.