Страница 36 из 43
Отметим в связи с интеграцией, что, вступая в сотрудничество с иностранными государствами для производства вооружений, крупные военные фирмы неизбежно воспроизводят за границей ту же схему политического, военного и экономического сговора, который сегодня превратился в отличительную черту американского образа жизни. В результате в Западной Европе усиливается политическое влияние кругов, заинтересованных в продолжении и «увековечении» процесса гонки вооружений. Касается это и Скандинавии.
Норвегия и Дания:
«ограниченное членство» в НАТО
Норвегия и Дания, вступив в НАТО, пытались сохранить и как-то даже документально оформить воспоминания о своем бывшем когда-то традиционным нейтралитете (до апреля 1940 г. Норвегия не воевала 126 лет!). Поэтому в условиях членства своих стран в НАТО правительства Норвегии и Дании добились внесения в устав пункта об отказе от размещения иностранных войск на своей территории в мирное время. На практике ускорившаяся интеграция этих стран в военно-промышленную структуру НАТО размывает эту оговорку. Автономного военного производства Норвегия и Дания, естественно, не имеют. Оснащение вооруженных сил происходило в послевоенные годы в основном американским оружием, сначала в счет «помощи» по плану Маршалла, а потом и за наличные.
Стандартизация оружия в рамках НАТО означает, в числе прочего, оснащение вооруженных сил и малых стран дорогостоящей современной техникой на уровне великих держав. Приобретение истребителей Ф-16 предположительно должно было обойтись Норвегии в 5,2 млрд. нор. крон (72 самолета), а Дании (58 самолетов) — 4,3 млрд. крон. В условиях экономических трудностей, огромного государственного долга расходование таких колоссальных средств на вооружение не могло не вызвать протесты общественности. Спрашивается: зачем вообще Дании нужны эти самолеты. Автор недавно вышедшего в Дании фундаментального, единственного в своем роде в литературе страны исследования «Мифы о нашей безопасности» Ян Эберг отмечал, что когда Дания в 1975 г. приняла решение купить самолет Ф-16, дебаты касались больше того, что получат датские предприятия как субпоставщики и в виде «ноу — хау», насколько увеличится занятость и приобретается управленческих навыков, чем вопроса о том, а против кого применять эти самолеты.
По подсчетам Яна Эберга, Дания участвует в двух десятках различных координируемых НАТО проектов, причем 2/3 таких соглашений заключены после 1975 г. В подобных соглашениях участвует и Норвегия. Налицо, таким образом, ускорение темпов военно-промышленной интеграции в Западной Европе.
Возможна ли «чисто шведская» смесь?
Положение и политика Швеции в вопросах безопасности на первый взгляд противоположны датско-норвежской ситуации. Идея Северного оборонительного союза в 1949 г. провалилась в значительной мере из-за нежелания Швеции связывать себя какими бы то ни было обязательствами, ставящими под сомнение ее нейтралитет, и отвечать за оборону своих северных соседей. Показательно, что до последнего времени вопросы безопасности были «табу» и в Северном Совете, поднимать их до обсуждения на сессиях, как это сделала Финляндия с вопросом о безъядерной зоне на Севере Европы, считалось предосудительным, их по общему молчаливому согласию опускали. Нейтралитет Швеции, в отличие от швейцарского или австрийского, является односторонним волеизъявлением шведского правительства и никакими международными гарантиями не подкреплен. На этом основании правящим кругам Швеции удалось довольно глубоко внедрить в сознание широкой общественности идею «вооруженного нейтралитета», сущность которой, кратко говоря, состоит в том, чтобы запугать возможного противника издержками нападения на хорошо вооруженную Швецию. Хотя такого противника и представить-то невозможно.
Швеция стоит на четвертом месте в мире по военным расходам на душу населения. В то время как каждый швейцарец выплачивает на военные нужды в среднем около 275 долл., австриец — 95 долл, швед платит около 355 долларов. Существенным компонентом политики обеспечения безопасности считалось развитие собственной военной промышленности достаточно широкого диапазона, способной удовлетворить основные потребности страны в вооружении. Официальный шведский документ гласит: «Снабжение материалами военного характера, имеющими существенное значение для обороны, должно осуществляться таким образом, чтобы Швеция не попала в зависимость от других стран и таким образом была бы освобождена от давления извне»[62].
Шведы наладили военную промышленность довольно широких масштабов, включая даже столь дорогостоящее и сложное вооружение, как самолеты. Торговля оружием приносит барыши, но а тут бывают осечки. В середине 1970-х годов в стране был выпущен истребитель «Вигген», который обошелся государству в миллиарды крон. Истребитель предлагался к переоснащению вооруженных сил НАТО одновременно с американским Ф-16. Шведская дипломатия на сей раз оставила свою обычную сдержанность и приложила немало усилий к тому, чтобы это дорогостоящее дитя шведской промышленности было принято на вооружение странами НАТО. Однако честолюбивые устремления «тягаться с американцами» не принесли успеха. Был принят американский истребитель, как считается, прежде всего по политическим причинам. «Вигген» не удалось продать и развивающимся странам. Американцы сорвали намечавшуюся сделку с Индией, просто-напросто запретив шведам продажу самолета на том основании, что мотор у него не шведский, а американский. Полностью «шведское» произведение в эпоху международного разделения труда создать не удалось: около 30 % компонентов самолета — импортного происхождения.
Под давлением военно-промышленных кругов Швеция в 1979 году впервые приняла участие в авиационном салоне в Париже, что было воспринято за рубежом как официальное поощрение экспорта самолетов правительством буржуазных партий. Аргумент в оправдание такой позиции у тогдашнего шведского руководства был очень похож на доводы французской дипломатии- «В мире так легко купить оружие. Если мы прекратим свои экспортные поставки, это будет только означать, что заказы получат другие, в основном великие державы»[63].
Осенью 1981 г. американский министр обороны Уайнбергер посетил впервые в истории обоих государств Швецию. Он вел переговоры об американских поставках для вновь разрабатываемой шведами модели боевого самолета «ЙАС», в которых заинтересованы такие гиганты американского военного бизнеса, как «Дженерал электрик» и «Пратт энд Уитни». Предполагается, что иностранные компоненты в новом самолете составят 35 %. Представитель шведского министерства обороны заявил, что увеличение импортной доли приветствуется. «Смесь будет чисто шведской». Насколько это удастся, покажет время. Правительство буржуазных партий «под занавес» перед своим уходом протащило через риксдаг законопроект, одобряющий ассигнования на разработку и постройку нового истребителя, который обойдется шведским налогоплательщикам к началу 1990-х годов в 4 млрд, долларов.
Решение создать новый самолет принято, разумеется, под напором военного бизнеса. Не упустить бы заполучить свою долю барыша в мировой торговле оружием. Но строить только своими силами становится все невыгоднее. Нужно вступать в сотрудничество с другими. Пока на кооперацию в области производства идут только с нейтралами — Швейцарией, Австрией и с соседями — Данией и Норвегией. При этом, конечно, «забывается» тот факт, что соседи — полноправные члены НАТО, и военно-промышленная интеграция с ними может в конечном счете иметь такие же последствия для шведского нейтралитета, как и с их более крупными партнерами по блоку.
Дальнейшая унификация систем оружия в странах НАТО ставит шведские компании в нелегкое положение. Оставаться в стороне — можно потерять рынок сбыта в развитых странах, приспосабливать свою военную промышленность к натовским стандартам — значит втягиваться в процесс военно-промышленной интеграции в Западной Европе. Вот как предлагается некоторыми решать своеобразную квадратуру круга: «Тесное и доверительное сотрудничество, существующее в настоящее время между государственными и военными планирующими органами в Швеции, даже и в части долгосрочного, перспективного планирования должно также осуществляться и в рамках международного форума»[64]. Чем такое сотрудничество чревато для политики нейтралитета, в Швеции понимают. Однако очевидна и прозападная ориентация нейтралитета этой страны, что и имел в виду Улоф Пальме, когда сказал: «Мы никогда не утверждали, что мы нейтральны в идеологическом отношении. Мы свободны от военных союзов, и в этом суть»[65].