Страница 40 из 53
Взрыв всеобщего негодования вызвало известие о том, что сам диктатор и члены его семьи присвоили несметные национальные богатства, оцениваемые в 500 млн. долл. По сообщениям печати, Сомоса нагло прикарманил 3 млн. долл, из тех средств, которые Никарагуа получила в качестве международной помощи после землетрясения 1972 г.
Диктаторский режим и его покровители довели страну до крайней нищеты, лишили народ элементарных демократических прав и свобод, поставили нацию на грань катастрофы.
Можно ли удивляться тому, что в этих условиях в 1977–1978 гг. в Никарагуа стала складываться революционная ситуация. Особенность состояла в том, что малочисленная и в значительной степени оторванная от масс Никарагуанская социалистическая партия, к тому же ослабленная фракционной борьбой, не могла возглавить антидиктаторское народное движение. Эту роль взял на себя Сандинистский фронт национального освобождения как единственно организованная военно-политическая революционная сила. Сандинисты не были организационно связаны с коммунистическим движением, но многие из них стояли на позициях марксизма-ленинизма. Борьбу за свержение диктатуры и освобождение от империалистической зависимости сандинисты рассматривали как начало процесса радикальных революционных преобразований в экономике и политике с перспективой последующего перехода к социализму. Сандинисты сумели правильно оценить обстановку, возглавили общенародное антидиктаторское движение и привели его к победе.
При этом важно иметь в виду, что в борьбу против диктатуры на последнем этапе, а именно в 1977–1979 гг., г. е. в период быстро развивающегося общенационального кризиса, активно включились и буржуазные оппозиционные силы. Значительные круги никарагуанской буржуазии и даже часть помещиков, а также мелкобуржуазные слои искренне стремились «свалить» Сомосу и добиться демократизации режима, но, в отличие от сандинистов, не хотели дальнейшего развития революции «снизу». Важным шагом в формировании оппозиции стало выступление против диктатуры директора газеты «Пренса» Педро Хоакина Чаморро. В октябре 1977 г. 12 общественных деятелей либерального направления опубликовали заявление в поддержку СФНО и его программы. Вскоре эту линию официально поддержали еще 200 руководителей мелких и средних предприятий.
После убийства Чаморро (февраль 1978 г.) оппозиция активизировала свои действия. Возникло несколько параллельных течений антидиктаторского характера. Некоторые из них создали в апреле 1978 г. Широкий оппозиционный фронт.
Выступая против диктатуры, буржуазно-реформистские группировки стремились предотвратить народную революцию, но вынуждены были официально заявить, что без участия СФНО невозможно найти выход из кризиса. В то же самое время лидеры Широкого оппозиционного фронта соглашались на компромисс и посредничество США, надеясь «мирным путем» отстранить Сомосу от власти. Этот курс встретил сопротивление со стороны многих участников оппозиции, которые в конце концов вышли из Широкого оппозиционного фронта и основали умеренно-левую оппозицию — Национальный патриотический фронт.
Тем временем левые силы, в первую очередь сандинисты, также развернули широкую пропаганду в массах и сумели в июле 1978 г. создать свой политический блок — Движение объединенного народа. Это течение решительно выступило в поддержку военно-политической стратегии СФНО и курса на восстание.
Таким образом, ко второй половине 1978 г. четко обозначилась расстановка сил, причем сам диктаторский режим оказался почти в полной изоляции. Правда, в лагере антидиктаторских сил еще не было необходимого единства. Чтобы окончательно прояснить позиции и поднять массы на активные действия, «сандинисты» решили пойти на отчаянную акцию: 22 августа 1978 г. накануне готовящейся всеобщей забастовки группа из 25 бойцов с боем захватила Национальный дворец и взяла заложниками депутатов конгресса. По требованию патриотов диктатор вынужден был дать согласие на передачу по радио и на опубликование в печати развернутой программы СФНО и освобождение из тюрем 40 политических заключенных. Это была первая победа, вызвавшая подъем революционной энергии масс.
25 августа по всей стране началась антидиктаторская забастовка, принявшая в ряде городов характер восстания. Вооруженная борьба продолжалась до 20 сентября, но диктатура сумела удержаться у власти. Около 5 тыс. человек погибли и 7 тыс. человек были ранены. Многие города — Матагальпа, Леон, Масайа, Чинандета и другие — по приказу диктатора были подвергнуты бомбардировке. Зверства национальной гвардии и банд иностранных наемников приняли поистине неограниченные масштабы. Тысячи людей оказались вынужденными бежать из страны.
Казалось, революция потерпела поражение. Но прошло несколько месяцев, и борьба разгорелась с новой силой. На этот раз сандинисты действовали сплоченнее. Было сформировано единое руководство, разработан план подготовки восстания, упрочены позиции СФНО в крупнейших стратегических центрах страны.
В мае 1979 г. развернулось мощное наступление, в ходе которого сандинисты при поддержке народа освободили два крупных города — Леон и Матагальпу; 17 июня удалось сформировать Временное демократическое правительство национального возрождения, а спустя месяц, 16 июля 1979 г., диктатор вынужден был позорно бежать в США. Народная революция победила.
Никарагуанская революция прошла в своем развитии длительный путь — от эпизодических действий разрозненных партизанских отрядов до движения общенационального военно-политического фронта и общенародного восстания.
В речи на XXVI съезде КПСС член Национального руководства Сандинистского фронта национального освобождения, Председатель Государственного совета Республики Никарагуа Карлос Нуньес Тельес в связи с этим сказал: «В 1959 году, когда героическая победа Кубы пробудила надежду у народов нашего континента, империалисты клялись, что не допустят больше революции в Латинской Америке, но два десятилетия спустя она родилась. На этот раз в Центральной Америке, которая в муках дала жизнь революционной Никарагуа. Мы — маленькая страна, гордый народ, свершивший великую революцию в самом центре Америки… Нам угрожают расправой как бы в назидание другим народам и странам, стремящимся к свободе и независимости, окончательному освобождению. Нас хотят заставить отказаться от наших идейных принципов, от нашей борьбы во имя права народов на самоопределение, от нашего интернационалистского духа, моральной поддержки других народов, справедливого дела сальвадорского народа, от нашего права на полный суверенитет.
Никарагуа нельзя купить, она не отступит перед трудностями, и мы готовы преодолеть все рифы, чтобы сделать действительностью исторические чаяния нашего народа. Мы готовы вынести все трудности, но мы никогда не позволим вновь покорить себя»{158}.
Конечно, никто не мог предвидеть конкретный ход событий, а тем более предсказать, что после Кубы именно в Никарагуа победит народная революция. Трагическая судьба Че Гевары, неудачи партизанского движения в Боливии, Венесуэле, Парагвае, Гаити и других странах в предыдущие годы породили скептическое отношение к тактике повстанческой вооруженной борьбы. Опыт Никарагуа опрокинул бытовавшую прежде упрощенную характеристику партизанских действий, подтвердил правоту многих установок Че Гевары, воплотил в жизнь его титанические усилия по созданию могучего народного партизанского движения.
Опыт Кубы, а затем и Никарагуа показал, что повстанческий очаг в определенных условиях способен сыграть роль катализатора как в ускорении кризиса «верхов», так и в развитии кризиса «низов». Было бы, конечно, самой грубой ошибкой считать, что в любой момент и любая революционная инициатива автоматически ведет к началу общенационального кризиса. Для этого необходимы определенные объективные и субъективные условия. В Никарагуа такие условия формировались постепенно, и в том числе под воздействием самоотверженных инициатив сандинистов. Именно их героическая борьба против диктатуры вызвала перелом в политической ситуации в пользу народной революции.