Страница 20 из 66
— Перестань кривляться! — отмахнулась Обилич. — Кто об этом здесь не мечтает тайно?.. Разве вопрос только в мембране или доступах?
— Ну да, я не отказалась бы… — отворотила глаза Дрозофила. — А кто бы отказался?.. Он хорош…
— Как герой, да?
Дрозофила поджала губы и промолчала.
— Так что же? — надавила Обилич.
— Похоже, я не в его вкусе, — бросила Дрозофила, признавая поражение. — Похоже, он однолюб…
— Похоже, у нас все-таки появился герой?..
— Похоже, другое! — вдруг обозлилась Дрозофила и решила не сдерживаться. — Похоже, ты делаешь из меня полную идиотку! Ты сама… сама подозреваешь, что он — герой, и просто боишься это признать. Иначе ты не затевала бы всю эту игру с подсказками и намеками… А он, между прочим, сразу принял ее правила и понял все подсказки. Ты обеспечила ему доступ в закрытую зону… Я, вообще, опасаюсь, что его действия в «Небесной стене» могут быть признаны как несанкционированным проход через мембрану… Такого еще никто не делал. И теперь все зависит от Быка, от того, насколько ему нравишься ты.
— Много на себя берешь. Эти опасения — не в твоей компетенции, — резко сказала Обилич, в душе, тем не менее, радуясь тому, что Дрозофила работает хорошо и готова рыть землю дальше.
— А в моей компетенции стрелять креатору прямо в сердце?! — Дрозофила изобразила, как целится из автомата прямо в сердце своему начальнику. — Аут, берущий в руки оружие, — это как? В чьей компетенции?
— Опусти ствол, — велела Обилич.
Дрозофила опустила руку и стала остывать.
— Хороший вопрос, — признала Обилич. — В моей.
— Может, мир уже перевернулся, и… — Дрозофила напряглась, но решилась: — И Равновесию приходит конец…
— Тебя пора сажать в кресло Стоящего Быка, — замяла апокалипсис Фатима Обилич, но заметила, как по спине пробежал холодок. — Но сначала закончи мысль.
— Он понял все подсказки. Ты помогла ему победить в войне. Ты была покровителем… Как Афина для Ахиллеса!
— Бог мой, что ты знаешь! Мифы Древней Греции! — всплеснула руками Обилич. — А я думала, ты из провинции Шанси не выезжаешь! Сегодня просто день откровений!
— И он тебя не подвел, так ведь? — с победным видом спросила Дрозофила.
— Все это еще не доказывает, что он — герой… тем более, что мы имеем дело с талантливым креатором, действительно пытающимся развить способность прямого влияния на реальность, — сказала Обилич. — И предварительный анализ даетсмелые гипотезы.
— Ты как доклад читаешь, — снова перешла в наступление Дрозофила.
— Примерно так и есть, — не обиделась Обилич, она давно лишилась этого свойства, вернее ее лишили. — Предварительный отчет. Я просто хочу, чтобы ты очень ясно осознала две вещи. Первое: ты уже не совсем аут, и жизнь не стоит на месте.
— Не мышонок, не лягушка… а просто Дрозофила, — как-то безрадостно улыбнулась Дрозофила.
— Да, Равновесие — явление динамическое, — признала с научной точки зрения Фатима Обилич. — И слава Богу. И значит, способно выдержать нештатные воздействия… Будем надеяться… Второе: тебе одной придется противостоять трем отлично подготовленным охотникам. Полное восстановление я гарантирую, но не более того. В этой ситуации на твоей стороне и то, что Александр Страхов уже способен легко — как говорится в Писании «дверьми затворенными» — переходить из одной зоны в другую. То, что он смог уйти от тебя, может в критической ситуации стать и твоим козырем. Что это значит?
— Это значит, что у него есть ключ от всех дверей… — уверенно, с непонятным оптимизмом сказала Дрозофила.
— Если так, то, значит, кто он? — нашла причину этого оптимизма Фатима Обилич.
— А почему «одной»? Почему «мне одной»? — вдруг насторожилась Дрозофила, пропустив мимо ушей риторический вопрос.
— А вот теперь начинается самое интересное, — сказала Обилич, всем своим видом скрывая, что к этому «самому интересному» она сама окончательно пришла только что, а не имела полностью готового сюрприза заранее. — Мы будем выяснять, кто ты есть на самом деле, если ты теперь не просто Дрозофила.
Одно прикосновение узором указательного пальца к виртуальной сети над рабочим столом — и воздушная декорация изменилась.
Над столом появилось золотистое кольцо, рассеченное пополам горизонтальной серебряной осью, а слева и справа от кольца возникли полупрозрачные портреты демиургов новой эпохи — Карла Юнга и Джозефа Кемпбелла.
Все знали о «кольце Юнга-Кемпбелла», но единицы имели нейронный доступ к его непосредственному постижению.
— Самое время вспомнить азбучные истины, — сказала Фатима Обилич и ткнула пальцем в верхнюю точку кольца — в «12 часов».
Там загорелась чуть более яркая, чем само кольцо, золотая звездочка. Она стала двигаться против часовой стрелки.
— «Герой отваживается отправиться из мира повседневности в область удивительного и сверхъестественного…» — начала проговаривать Дрозофила «формулу Кемпбелла».
Причем она произносила эту формулу с определенной быстротой: так, что слово «сверхъестественного» пришлось на точку пересечения звездочкой оси, после чего звездочка засияла серебристым светом, как Венера или звезда Вега…
— «…там он встречается с фантастическими силами, — продолжала Дрозофила, — и одерживает решающую победу: из этого исполненного таинств приключения герой возвращается наделенным способностью нести благо своим соплеменникам».
Слово «возвращается» пришлось на второе пересечение оси, после которого звездочка, сразу разгоревшись ярче и сверкая уже красновато-бронзовым огнем, как звезда Бетельгейзе, устремилась к вершине кольца. Как только она достигла вершины — как раз на окончании цитаты, — так сразу погасла, а кольцо разлилось в сияющий солнечный круг.
— Отлично! — похвалила Дрозофилу начальница и снова использовала палец, как указку.
Круг снова превратился в кольцо, звездочка снова сдвинулась влево — и вдруг растеклась отрезком между 12-ю и 11-ю часами.
— Что у нас конкретно? — продолжала экзаменовку Обилич.
— Зов к странствиям, — без запинки ответила Дрозофила.
— Что у нас с первым «отвержением зова»?
— Ответ отрицательный, — уверенно сказала Дрозофила. — Он клюнул мгновенно… Пардон! — потупилась она под резким взглядом начальницы.
— Принятие зова — все десять баллов по шкале Кемпбелла… Так?
— Ответ положительный, — кивнула Дрозофила. — «Десятка»…
Отрезок удлинился до «10-и часов».
— А теперь что? — Обилич не смогла сдержать улыбки, видя, как проясняется и одновременно становится растерянным взгляд Дрозофилы.
— Ну, понятно! Мой выход! — подняла она руки, словно сдаваясь. — Элементарно! Только понять не могу, почему не осознала раньше такой простейшей структуры…
— А потому что не вербализовала вовремя, — мягко, по-матерински, намекнула Обилич. — А теперь вербализуй, вербализуй!
— «Сверхъестественное покровительство», — почти по складам заворожено проговорила Дрозофила.
— Почувствовала ответственность? — снова по-матерински, но уже по-матерински строго спросила Обилич.
Дрозофила вдруг покраснела, приоткрыв рот, и на несколько мгновений превратилась в очень милое существо с почти добрыми глазами. Если бы Страхов увидел ее на развязке такой доброй и почти беззащитной, еще не известно, как повернулось бы дело…
— Теперь понятно, почему «тебе одной»? — риторически спросила Обилич.
Дрозофила молча, покорно покивала.
— Вербализуй, вербализуй, — приказала начальница.
— Что-то мне не легче от этой «сверхъестественности»… — сказала Дрозофила и поджала губы. — Ведь опять заставите стрелять… так?
— Та-ак, — сказала в другом смысле Обилич. — Скромность красит девушку. Скажи прямо, что ты боишься охотников, которых пошлет Бык…
Дрозофила посмотрела на начальницу из-под козырька китайской военной фуражки.
— Это тоже нормально, — подбодрила ее Обилич. — Покровительство гарантирую… Обоим. По праву высшего существа, почти всеведущего и почти всезнающего… которому, однако, человеческое не чуждо. Все — по той же формуле Кемпбелла. Тебя это удовлетворит?