Страница 18 из 66
В офисе было грязновато, пол — усеян оконными «леденцами»
— Я не вооружен! — громко сказал Страхов по-английски.
Он бросил автомат внутрь, потом — шлем и, подняв руки, шагнул в офис. «Бедняжка Пин!» — подумал он.
Что он ожидал, то и увидел. Один автомат был направлен на него слева, другой в упор — с трех шагов.
«Главное, чтобы уровень осторожности не превысил уровня удивления», — подумал Страхов… и облегченно вздохнул, видя, что стоявший перед ним немец — явно тот самый, в чью задачу входило обнаружение блока, — не опуская ствола, снимает с головы шлем и показывает свое лицо. Благородный жест! Лицо потное, короткие русые волосы дыбом, глаза настороженные, но — никаких панических намерений…
— Спасибо! — сказал Страхов. — Можно опустить руки?
Немец покачал головой.
— Что это значит? — с воинственной сдержанностью — или наоборот, — поинтересовался он.
Точка развертывания новой реальности была близка. У Страхова чуть перехватило дыхание, как всегда бывало перед рождением новой коммерческой идеи. Раньше это называлось вдохновением… Как и в случае с идеей, Страхов даже не мог предположить, что это будет за реальность… может быть, приход нового Равновесия… что-то, способное полностью изменить в одно мгновение всю цивилизацию… а может, просто ни-че-го… ошибка интерпретации… холостой выстрел с его стороны… тогда боевой выстрел со стороны противника поставит точку… и даст ему возможность спокойно отдохнуть в криопаузе… а хуже нейролепры на Земле пока ничего не придумано.
— Просто новый креатив, — сказал Страхов и коротко оглянулся.
Второй немец шлема не снял и на Страхова уже не смотрел, прилежно прикрывая вход в офис.
Больше всего Страхов испугался — на секунду испугался, — мысли, что Ник и Коковнин уже выбрались из зоны аутов и вот-вот подоспеют сюда. Хуже не придумаешь. Но интуиция подсказывала, что их еще оттуда не выпустили…
— Все ваши уже заблокированы и отправлены в отпуск, хотя я не могу это ничем подтвердить, — продолжил он. — Но нам такая победа не нужна. Нет креатива. Но его можно создать…
— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — сказал главный фроммовский креатор, а это явно был он.
— Очень просто, — сказал Страхов и вздохнул, уже устав держать руки на весу. — Я сейчас сам отдам вам блок регистрации. Из рук в руки. И мы вместе активируем его, вложив в пароль две сетчатки… Мою и вашу…
— Дьявол! — выругался немец, ствол качнулся в его руке. — С какой целью?
— В этот момент возникнет совершенно уникальный креатив! — Страхов развел руками, не опуская их. — Просто невероятный! И мы его… зарегистрируем…
— Какой креатив?! — Немец, похоже, начинал терять одно важное национальное свойство.
— Дайте мне достать блок. Он здесь. — Страхов осторожно повел рукой и указал на одну из секций стены.
И в этот миг за прозрачной перегородкой, в соседней комнате офиса, раздался треск, секция стены влетела внутрь помещения… и в комнате появилась Пин Пион.
«Только не это!» — обожгло мозг Страхову…
И тут же что-то кольнуло его в шею сзади.
Реальность действительно изменилась. Страхов чувствовал, вернее видел по движению предметов, что падает набок, но падает очень и очень медленно, будто невидимая сила подхватила его со всех сторон и бережно опускает на пол.
Прежде чем соприкоснуться с полом, он даже успел подумать, что зря пообещал Пин Пион повышение инфо-уровня. Он переоценил ее. Похвала привела к тому, что китаянка первый раз в жизни проявила инициативу, выходящую за пределы дозволенного, то есть — креативность. Она вдруг решила, что его, Страхова, пора спасать… Но ведь ничего не произошло. Все было тихо. Значит, она что-то увидела в коридоре. Что?
Пока Страхов думал и недоумевал, он видел, как Пин Пион, совсем не укрывая себя — укрыться там было негде, — развивает огонь, которого почему-то совсем не слышно, как и треска разлетающейся лентами перегородки. Он видел, как подкашиваются ноги у того немца, что держал вход, как он оседает на колени, а потом заваливается навзничь и вместе с ним заваливается назад его мощное оружие — длинноствольный автомат “Diorfor men” -, как сама Пин Пион вздрагивает и замирает, и начинает валиться набок, к окну, явно попав под выстрелы кого-то, кто находится в коридоре, а не — фроммовского креатора.
Наконец, Страхов достиг пола, не почувствовав удара. Получилось необъяснимо мягкое падение. С бока он невольно перевалился на спину и увидел, что фроммовский креатор стоит над ним неподвижно, потом автомат выпадает у него из руки и абсолютно бесшумно ударяется об пол. А потом и сам немец падает лицом прямо на него, Страхова, крест-накрест, а на лбу у него, откуда ни возьмись, большая красная родинка… Страхов и рад бы откатиться, чтобы не попасть под сорвавшийся сверху груз, а не может…
Мощная туша упала на него… а никакого ощущения, что придавила.
Страхов все отлично воспринимал, при этом как будто потеряв тело. Оно ничего не чувствовало и ничего не могло сделать.
Он видел — и верил тому, что видел. Он видел боковым зрением, как в офис вошла знакомая ему худенькая девушка в китайской военной фуражке со звездою. В руке ее был блестящий предмет, не похожий ни на какой известный Страхову. Это был предмет неизвестного назначения и, что совсем плохо, совершенно неизвестной марки.
Девушка чуть склонилась над Страховым, посмотрела ему в глаза, поначалу чему-то удивилась, а потом подбадривающее улыбнулась, склонилась ниже, подняла с пола автомат немца и уверенным движением навела дуло ему, Страхову, прямо в сердце.
Страхов отлично запомнил улыбку, а вот выстрела совсем не запомнил.
Часть вторая. СЕРЕБРЯНЫЙ МИЛЛИОН и АУТСОРСИНГ СПАСЕНИЯ ДУШ (начало части)
Часть вторая
СЕРЕБРЯНЫЙ МИЛЛИОН
и
АУТСОРСИНГ СПАСЕНИЯ ДУШ
«Благородный муж не инструмент», — сказал Конфуций.
— Благородный муж не инструмент, — повторила за ним через 2500 лет исполнительный директор корпорации Sotechso, супераутсорсер Фатима Обилич, вглядываясь в голографическое изображение креатора Александра Страхова.
— …Высшее совершенство не хочет совершенства, — через восемь десятых секунды ответила ей стоявшая рядом, чуть позади, худенькая девушка в китайской военной фуражке со звездою.
Теперь вся ее одежда была идеально подобрана под эпоху вплоть до шнурков характерной китайской вязки начала тридцатых годов двадцатого века.
— Твой недостаток, Дрозофила, — ты всегда пользуешься заготовками, — заметила Обилич. — Когда-нибудь это подведет тебя, и ты не успеешь за реальностью.
— Пока, наоборот, это помогает мне создавать ее внешний фронт, — не смутилась Дрозофила. — Как и в случае с нашим креатором… Точно в соответствии со стратегией товарища Мао по ведению войны на внешних линиях.
— А сейчас? — испытующе прищурилась Обилич.
— Это работает только там, — на ясном глазу ответила Дрозофила. — Креаторы предсказуемы. А в своем мире я бессильна… Но ты не ошиблась: это была заготовка. На непредвиденный случай.
— Жаль, — сказала Обилич. — А я думала, ты мне скажешь, совпадение ли это: вчера ты его теряешь… ну, хорошо, он просто растворяется в воздухе… а сегодня меня кликает генсек и громоздит намеки, как обвинения? У нас что, в самом деле появился герой, о котором всполошились везде — и на земле, и на небесах?
— А ты разве не подозревала это, когда посылала меня через мембрану? — сделала удивленный вид Дрозофила.
— Хорошо, — кивнула Обилич. — Посмотри и оцени, насколько ситуация может быть серьезной и чем мы рискуем… Повтор файла «один-красный»!
— Здравствуйте, госпожа Обилич, — сказало голографическое изображение Генерального Секретаря ООН Джона Форда по прозвищу Стоящий Бык.
— Доброе утро, Стоящий Бык, — ответило ему голографическое изображение исполнительного директора корпорации Sotechso, Фатимы Обилич. — Как дела?.. Судя по всему, есть волнующая новость? Для нашего круга…