Страница 22 из 40
– На место повесь! – рявкнул я.
Тот, в полусумраке не разобравшись, на кого попал, буркнул бранное словечко в ответ. Ах, с каким наслаждением двинул я его в морду. Он треснулся в стену, съехал по ней, но уздечку не выпустил… и даже новую угрозу пообещал. Сил во мне взялось – коня свалить, а не то что какого-то мародера. Двинул я ему еще раз, за ворот схватил и выволок на свет, во внутренний двор, бросил на землю и вновь велел оставить то, что плохо ли, хорошо ли, но висело на месте.
Егерь, как говорится, глаза разинул, в ошеломлении шарахнулся прочь и… встал столбом, глазея на меня. Случившиеся во дворе однополчане его тоже оцепенели, обратив взоры в мою сторону.
Что ж, вызов был брошен…
Вообрази, любезный читатель, немую сцену. Все замерло вокруг. Внезапное явление императорского порученца в сих декорациях сравнимо было с явлением тени отца Амлета, принца датского. Будто мертвец пришел с того света поглядеть воочию, что за пришлая сволочь заполонила его замок.
Сразу приметил я, что конных егерей много меньше было, нежели ранее гусар. Небольшая партия – ружей двадцать, не более. Да что «ружей» – мародерами они все и смотрелись! Впрочем, что с ними делать и как справляться, в голову мне пока не приходило.
С уздечкою тоже надо было делать что-то, не бросать же. Я поднял ее, как свою, и, пока собирал, еще раз огляделся с осторожностью. Оказалось, зрители есть и в бельэтаже, и на балконах.
Некий чернявый, носатый офицер с густыми темными усами глядел на меня из окна второго этажа, не подходя вплотную к стеклу. В нем я тотчас угадал командира новой неприятельской партии, нагрянувшей в Веледниково… К другим, нижним окнам вплотную то там, то сям прильнула прислуга. Полины Аристарховны я не увидал, а если бы и увидал, то, признаюсь, не знал бы, как при встрече наших взоров повести себя вернее. И, поверишь ли, любезный читатель, я, право, искренне обрадовался, когда внезапно встретился взглядом с Евгением! Да и тот как будто был мне рад. Он сделал мне сквозь окно знак, по коему можно было судить, что он ищет немедленной встречи со мною.
Я рассудил, что самое верное теперь – не торопясь и ни на кого не обращая внимания, идти прямиком в дом… как к себе домой.
Когда я поднимался по ступеням крыльца, Евгений уже встречал меня в дверях: воистину наша новая встреча нужна была ему больше, чем мне, и сие обстоятельство вселило во мне уверенность.
– Александр, какими судьбами? – необычайно громко возгласил он, как бы даже раскрывая навстречу объятия: то, без сомнения, была необходимая тактика.
– Надеюсь, что – лишь волею Провидения, Эжен! – отвечал я.
Подойдя на два шага, он заговорил уже на два тона ниже, но не пряча улыбки:
– А капитан Фрежак едва не божился, что отослал вас прямиком к императору с важным донесением, – сообщил он полушутя, полувсерьез.
– Капитан заснул, когда я покинул его. Возможно, ему приснилось его важное поручение… Или можете считать, что я уже обернулся, – с совершенно серьезным видом сообщил я в свою очередь. – Не подумали же вы, что я решился покинуть поле брани до ее начала?
Евгений убрал улыбку и качнул головою:
– Готов признать, что вы самый стремительный императорский порученец. Туда и обратно с новым донесением… Разве что на ведьмином коне, на метле.
Сыпля необязательными шутками, Евгений очень внимательно приглядывался ко мне, но, похоже, никакая здравая догадка о моем отсутствии ему в голову не приходила, разве что мысль, что я и вправду успел слетать к своим, но тут же и сия мысль была им, наверняка, отвергнута, поскольку до моих частей было никак не ближе десятка верст. Не казаков же мне было искать на свою голову!
– А теперь, Александр, прежде чем мы разберемся с нашими собственными долгами, – еще тише проговорил Евгений, – я прошу вас об одолжении быть моим секундантом.
Я так и врос в крыльцо усадьбы! Еще бы: я надеялся удивить его своим внезапным появлением в новой «диспозиции», а удивил – даже совершенно ошеломил – он меня.
– Разумеется, готов оказать вам сию любезность, – пробормотал я, несколько придя в себя, – но позвольте узнать, при каких обстоятельствах…
– Здесь некстати объявился один патентованный негодяй, капитан де Шоме. Позор всей Великой Армии, вернее – позор старой аристократии… хотя и по-своему бесстрашный в деле, – стал дружеским, доверительным шепотом докладывать Евгений. – Но до дела – отъявленный и ушлый мародер и насильник. Мы однажды столкнулись с ним в Гишпании, но тогда обошлось… А вот нынче не обошлось. Видно, уж день такой из ряда вон выходящий, многое в нем перемешалось. Все здесь произошло стремительно. Капитан Фрежак получил приказ выдвигаться со своими гусарами далее, по направлению к местечку Бородино… так кажется?
– Есть такое неподалеку, – подтвердил я, еще ничуть не провидя, каким эхом отзовется вскоре по всей России да и по всему миру сие звонкое название села, принадлежавшего Денису Васильевичу Давыдову.
– А тут и де Шоме со своей партией внезапно подоспел, они даже успели смешаться в первый час…
– Прошу меня извинить, – перебил я Евгения, – я уж подозревал, не ваши ли однополчане догнали вас.
– Форма, увы, та же, – грустно вздохнул Евгений. – Но де Шоме – командир не моей роты, слава Богу – хоть в Него я и не верю: моему отцу Он не помог, сколько тот ни молился… Мадемуазель Верховская и ее мифическая простонародная армия оказались застигнуты врасплох – но и к лучшему: с Фрежаком ей повезло, она получила мирный постой, а показывать громкие ультиматумы де Шоме – только ярить его… Он и так повел себя с русской Герсилией крайне непозволительно.
Я не сдержался и хлопнул себя ладонью по лбу:
– Где ж я был в ту минуту!
– Вот и задаюсь тем же вопросом, – усмехнулся Евгений.
– Вы не поверите… – только и нашелся в тот миг сказать я.
– Сегодня я готов свято поверить любой небылице… – снова усмехнулся он. – Даже тому, что вы и впрямь летали на ведьмином коне. Расскажете потом. А пока у вас новая роль – моего секунданта, за кою вас от всей души благодарю, ибо больше некому было ее предложить. Вы меня выручили и обязали. О подробностях поговорим позже.
– Что же все-таки произошло в мое отсутствие? Я обязан знать, как секундант, безотлагательно – стал я настаивать. – Мало ли с кем мне еще придется здесь столкнуться….
– На нас давно пялятся. Сейчас они что-нибудь придумают, – сказал Евгений о своих едва ли не как о неприятельской партии. – Но если без особых подробностей… Пройдемте в дом
Мы вошли, Евгений вызвался проводить меня до комнаты и по дороге рассказал вкратце.
«Без подробностей» узнал я следующее. Едва войдя в усадьбу, де Шоме сразу повел себя по-хозяйски. Полина Аристарховна, между тем, получив заверения от уходившего капитана Фрежака в том, что он поговорил с де Шоме и передал ему в нужной форме условия постоя, не сразу увидала в нем настоящего врага и просто распорядилась принять новую партию неприятеля так же, как и прошлую. Вскоре кто-то из челяди прибежал к барышне и в ужасе доложил, что хранцы шарят по углам и кое-что уж прибрали к рукам. Полина Аристарховна сделала весьма нелестное замечание де Шоме. Тот ответил ей дерзко, требуя благодарности за то, что не громят разом и в живых милостиво оставляют. Тогда молодая хозяйка усадьбы упрекнула де Шоме в недостатке благородства, свойственного настоящим французам, и предупредила, что вновь прибывшим придется пенять на себя, коль и далее будут вести себя неподобающе… после чего показательно отвернулась и стала подниматься по лестнице.
Де Шоме разъярился, выкрикнул угрозы, кои Евгений отказался повторить (именно их он услышал первыми и бросился выяснять, что происходит) и, кинувшись вслед за барышней, схватил ее за руку. Знал бы он, на кого напал! Полина Аристарховна только слегка поворотилась и тут же задала свободной рукой такую оплеуху мерзавцу, что тот скатился по лестнице вниз.
На шум и грохот прибежало двое егерей. Де Шоме, вышед из себя, кричал: хватать барышню и сечь на конюшне. Но присные его не успели кинуться вослед ей: пред ними вырос лейтенант Эжен-Рауль де Нантийоль с пистолетом в руке. Он твердо пообещал, что влепит пулю в лоб первому же, кто посмеет коснуться или же единым словом оскорбить гостеприимную хозяйку дома, а если одной пули на двоих не хватит, то второму он свернет шею собственными руками.