Страница 63 из 73
Девушка плохо соображала. Он схватил ее за руку, втолкнул в палату и помог ей одеться.
— Кто вы? — еще раз робко спросила она.
— Я и есть настоящий врач! — признался Брянов. — Я вас вылечу от всех кошмаров! Только слушайте меня. Будете?
— Да… — Такое было «да», будто на ее аул налетела огромная орда, чтобы схватить ее одну и отвезти в гарем султана.
Без приключений они добрались до конца коридора, до заветной двери, а перед волшебным очагом в доме папы Карло красавица вздрогнула и уперлась.
— Я не пойду! — вдруг затрясло ее. — Нас поймают!
Доктор же, наконец отвернувшись от стены, обнаружил, что в кабинете «начальника отделения» успел похозяйничать злобный полтергейст.
— Шериф! — раздался голос с потолка. — Я вижу, для тебя это новость.
— Кулик уже прилетал? — заинтересованно спросил доктор, подняв голову.
— Просмотри запись. Все прошло как по маслу.
— Я хоть успел сделать инъекцию?
— Говорю, просмотри запись… И сразу отметь момент, когда эффект.
Доктор потянул сбоку за рамку натюрморта, висевшего на другой стене, и за картиной, открывшейся в сторону, как дверца, засветился экран.
В пятистах метрах от усадьбы, в трейлере, замаскированном под рефрижератор, полковник Никоненко следил сразу за четырьмя экранами — и улыбался.
«Работает спокойно, очень профессионально, — думал он, глядя, как Брянов решительно, но галантно заталкивает высокую красавицу в камин. — Пожалуй, он смог бы уговорить ее и так… Можно было обойтись без инъекций… Этого парня надо брать к себе — занимался всю жизнь какой-то ерундой, а тут сразу талант проявился».
Как только «талант» исчез из поля видимости, полковник обратил взгляд на другой экран: скрытая на геодезической вышке камера фиксировала часовню, зону с цистернами и трубами и проселочную дорогу, на которой стоял темный джип.
Первым из часовни появился Александр Брянов. Он огляделся, вытянул за руку похищенную им красавицу и помог ей вывернуть на лицо куртку.
«Все продумал», — усмехнулся полковник.
— Я же вам говорил: они подумали, что вы перепрыгнули через ограду, — сказал он Инге, щурившейся, как растормошенная посреди дня ночная птица. — Все было просто.
Он не знал, что на этот раз было еще проще: всю ночь трудилась техника и живая сила в усадьбе и часовне, снимая тяжелые плиты, убирая свежую кирпичную кладку, возвращая подземному ходу из Лисового первоначальный вид…
Когда они добрались до машины, Инга заглянула в нее и на «здрасьте» водителя и охранника испуганно отскочила в сторону.
— Их прислал Марик!
— Конечно, — кивнул Брянов. — Они помогают нам.
— Он меня бросил! — Инга зажмурилась и затрясла головой.
— Разве? — всерьез насторожился Брянов.
— Он мог меня тогда забрать… — Девушка попятилась. — А он отдал меня обратно…
Брянов решительно двинулся ей навстречу, осторожно удержал за руку.
— Инга, слушайте меня! Он раскаялся и теперь на нашей стороне.
— Я не верю. Он бы сам приехал за мной.
— Для него это опасно. А я такой же, как вы.
— Не верю.
— Ему или мне?
— Не знаю…
— Инга, вспомните! Прошу вас! Подземный лабиринт! Что-то похожее на научную лабораторию. Надписи на немецком языке. Люди в белых халатах. Вы помните железные двери? Горы?
— Да… — Робкий обреченный взгляд очень красивой девушки.
Брянов и впрямь почувствовал себя в эти мгновения волшебным принцем-спасителем. И не сомневался, первый раз в жизни не сомневался, что все равно прямо сейчас добьется своего.
— Вы рассказывали об этом врачам?
— Да…
— Eri
Он запретил себе радоваться своей маленькой победе: все равно придется все это забыть, раз он уже решился забыть — все… и то, как темный огонь страха и отчаяния гас в ее глазах и ее лицо светлело и как она сама подалась к нему и прижалась и он утонул лицом в ее невиданно роскошных волосах.
— Помню… — едва донеслось до него.
— Вы ведь не рассказывали об этом врачам, правда? — прошептал он ей в ухо.
Донеслось «нет».
— Значит, вы мне будете верить?
Донеслось «да».
«Хорошо, что без слез», — хладнокровно оценил результат психотерапии Брянов и резко отстранил девушку от себя.
— Тогда надо торопиться, — заговорил он на русском. — К вечеру мы должны попасть на Канары — и тогда завтра нас оставят в покое врачи. Верьте мне, так и будет.
Он усадил ее на заднее сиденье и перед тем, как сесть в машину самому, в последний раз оглянулся на усадьбу… И в это мгновение его кольнула в сердце собственная тоска, какая-то крохотная, как осколочек стекла, ностальгия по чужому прекрасному дому, по чужим прекрасным временам, по белой чашке с золотым ободком и беседке среди деревьев, которой у него, Брянова, никогда не было. Теперь, отсюда, он стремился к тому, чтобы остаться только самим собой, а все чужое, но уже почти свое, выбросить из души вместе с белой чашкой…
Уже открыв дверцу и забираясь на сиденье, он вдруг подумал: было бы полезно подкинуть этот риттеровский вирус с предсмертными воспоминаниями — с усадьбой, беседкой и чашкой — правителям этой умученной страны… Уж начали бы они тогда хотя бы с того, что вынесли бы отсюда ко всем чертям все эти цистерны, трубы, ограды, восстановили бы дом, посадили бы лес, устроили бы маленький национальный парк.
И тогда он понял, что это и есть ответ на вопрос «Зачем?».
Где-то — или в тихой библиотеке древнего Гейдельберга, или в Музее морских путешествий в Венеции — Пауля Риттера в тишине и мистическом полумраке старинных легенд поразила безумная идея, безумная как раз настолько, чтобы превратиться в страсть, в цель жизни.
Поразить, как невидимой стрелой древнего олимпийского бога, этой «проказой Айдеса» правителей проклятой Совдепии, отнявших у него все… может, непосредственно само усатое идолище в кителе и фуражке… и превратить их всех… в кого?., в кого-нибудь, кто вспоминает свои усадьбы, борзых и чашки с золотыми ободками.
Безумная и роскошная в своем безумстве идея!
— Куда едем-то? — пробубнил в герметичном пространстве джипа басок водителя.
И Брянов очнулся.
— В Москву, — скомандовал он. — Прямо.
Первый этап операции должен был завершиться при въезде в Москву, у станции метро «Теплый Стан» или «Коньково», смотря по тому, где меньше окажется народа.
Увидев впереди литеру «М», Брянов решил не тянуть.
— Остановите-ка на минутку, — потребовал он. — У киосков.
— А чего? — с подозрением спросил водитель, но затормозил метрах в двадцати от входа в метро.
— Надо пару шмоток для маскировки взять, — открыл тайну Брянов и бросил через плечо: — Инга, выйдите!
Он демонстративно передал сидевшему сзади охраннику свой чемоданчик, который, пока ехали, бережно держал на коленях. Тот не понял, зачем это нужно, и даже сделал недовольную физиономию, но багаж принял. За это время Инга успела выбраться наружу и оглядеться.
Он открыл дверцу, неторопливо вылез из машины сам, а потом, пригнувшись, сказал в салон:
— Извините, ребята…
— Чего? — еще раз не поняли оба.
Он резко вытянул в салон руку и дважды бабахнул туда из газового пистолета. Джип дважды вздрогнул. Брянов бросил пистолет под сиденье, захлопнул дверцу — и потащил Ингу в метро. По этому подземному ходу он намеревался добраться на северо-запад Москвы и выйти на поверхность из метро «Динамо». И вот, когда они уже поднимались на эскалаторе, произошло нечто не предусмотренное никакими планами… Он вдруг увидел, как навстречу ему, по соседнему эскалатору, сверху, приближается Наталья… Они просто встретились, столкнулись взглядами — какая уж тут могла быть конспирация! Такой Натальи, таких ее глаз, такой смешной растерянности на ее лице он никогда не видел. Казалось, что она сама похищена минуту назад — и некая неумолимая террористическая сила уносит ее в подземную глубину.