"Империя Здоровья"

Аспирант едва не обернулся к окну.

- На этих сук работаешь, гаденыш? - не поддался он на маскировочный обман.

- Зря обижаешь, - каким-то гаснущим голосом пробормотал охранник. - Объяснять тебе долго, Ломоносов... Придется мне тебя заарестовать для твоей же пользы.

Он переложил дубинку в левую руку, а правой, потеребив кобуру, вынул пистолет.

- Как тогда... - немного неуверенно добавил охранник, но тут же грозно кашлянул. - Так, поставь эту банку обратно - и иди сюда, ко мне.

"Слишком легкая победа!" - удивляясь, подумал аспирант.

- Тебе показать разрешение на ночную работу? - невольно потянул он время, глядя на черное дульце.

- Сейчас покажешь, - сказал охранник.

За его спиной дверь стала тихонько приоткрываться - и спустя мгновение аспирант поверил своим глазам. Как заметил там еще одну руку, взмахнувшую совсем не изящной керамической вазой, так сразу поверил. Надо было скорее поверить - чтобы остаться в живых! К тому же ваза была очень знакомой: она только что стояла на подоконнике соседней комнате, рядом с рабочим местом аспиранта...

Охранник вздрогнул от гулкого звука в голове, сверкнул перед аспирантом плохо замаскированной лысиной и так же гулко ткнулся лбом в кафельный пол, клацнув при этом по кафелю не то пистолетом, не то зубами.

Никаких вопросов у аспиранта не возникло, пока он неторопливо опускал на стол колбу, в которой вода стала немного плескаться от волнения.

- Быстро уносим ноги! - предложила свой план Аннабель, так же аккуратно поставив крепкую вазу на стол. - Он в трех комнатах положил нитротиозит.

- Что это? - с интересом спросил аспирант, разбиравшийся в химии, но такого вещества не знавший.

- Потом скажу. Сейчас тут вспыхнет страшней, чем в Африке!

Теперь некуда было деться от нового плана, даже - от двух. И оба плана столкнулись.

- Выходи тем же путем! - приказал аспирант американской шпионке. - И жди меня внизу!

- Ник!

- Делай, что говорят!

На глазах изумленной Аннабель, он стал с хрустом натягивать на руки резиновые перчатки. Потом он прихватил с пола пистолет, выскочил из одной комнаты, забежал в другую, свою и, включив свет, окинул ее взглядом, намереваясь спасти самое ценное. Ценным оказались сумка и куртка аспиранта, черновик его научной статьи... и маленькая иконка Николая-чудотворца, висевшая в углу.

Он заметил на столе непонятную новинку - две небольших полиэтиленовых подушки, наполненных мутной, розоватой жидкостью. Он присмотрелся: жидкость напоминала кисель. Он хотел было ткнуть пальцем один из пакетов, но опомнился.

"Нитротиозит!" ...Аннабель стояла над поверженным врагом - опять с боевой вазой, крепко зажатой в руке.

- Ты еще здесь?!

- Ник! Я не могу бросить тебя одного!

Аспирант рванул с пола безжизненное тело и еще одним мощным рывком перебросил его через плечо.

То ли охранник был не слишком тяжел, то ли аспиранту пригодился навык передвижной книжной торговли. Он без труда, бегом, понес на себе врага и еще успевал по дороге задавать вопросы.

- Ты не заметила, запасной вход открыт?

- Да. Я видела, как он открывал его. Я через него и вошла сюда.

Теперь аспирант уверенно направлялся к запасной лестнице.

- Что такое нитротиозит?

- Я слышала о нем... Я не уверена, что это он... но похоже. Ситуация подходит... Это горючий гель. Вроде напалма. Радиоуправляемый.

- Как это?!

- Не знаю... Взрывается при воздействии направленного пучка каких-то радиоволн.

Они спустились, аспирант толкнул ногой дверь и, с такой же силой вытолкнув наружу Аннабель, которая пыталась пропустить мужчин вперед, шагнул вслед за ней в поздний подмосковный вечер.

Весенний дух ударил в ноздри - запах отопревшего дерна, запах согревшейся за день хвои, аромат распускавшихся березовых почек.

Аспирант свалил охранника под ближайшую серебристую елочку, содрал с руки одну перчатку и, молча заставив Аннабель надеть ее, протянул шпионке пистолет.

- Постереги его... Я, может быть, успею выкинуть эту гадость...

- Ник! - обомлела Аннабель. - Не трогай! Они же сейчас включат излучатель!

- Да? - удивился аспирант. - Хорошо. Я только гляну, не остался ли кто-нибудь в корпусе.

- Ник!

- Я только пробегу по этажам и покричу.

- Ник! Умоляю тебя! Кричи отсюда!

Она вцепилась ему в рукав.

- А если кто в туалете?

- Ты не знаешь, как это горит! Я слышала: в одну тысячную долю секунды - тысяча кубометров огня. От одного заряда!

- Но я не могу так! - заорал аспирант прямо в лицо своей любимой шпионке.

Глухой медвежий вздох донесся из-под елки. - Ни ходи туда... - донесся такой же глухой голос. - Не ходи... Я проверил. Никого нет... Я запер вход.

Голова охранника, полежав под елкой, на прохладной матушке-землице, очнулась и все сообразила правильно. Остальное тело тоже заворочалось, приподняло голову над землей и привалилось к дереву.

- Не ходи... Ломоносов.

Под ногами, под землей вдруг раздался хлопок, близко, но неясно откуда полыхнула мутная зарница, земля вздрогнула, здание качнулось, и елки тоже качнулись.

- Это не похоже на нитротиозит, - прошептала Аннабель.

И вдруг квадраты окон над ними, на втором этаже вспыхнули, вспухли огненными кругами и с треском извергли наружу все положенные кубометры огня.

Ганнибал толкнул шпионку под деревья, пригнул ей голову, а сам оглянулся.

По черному, густому узору ветвей и игл сверху сыпались, шурша и мерцая по-новогоднему, мелкие, горячие стеклышки.

- Похоже на нитротиозит, - немного задыхаясь, сообщила Аннабель.

- Вот теперь сматываемся! - решил аспирант и окликнул охранника: - Пойдешь или тут, на месте, пристрелить?

- Пойду... - хрипло выдохнул охранник.

- Я знаю! - встрепенулась Аннабель. - Они сделали огромную дыру в заборе. Наверняка, там сейчас уже никого нет.

Перебежками - за кустами, за космонавтскими елочками, за недостроенным корпусом, за свалкой металлолома - они достигли очень аккуратной бреши, мастерски и весьма экономично устроенной в бетонной стене: просто была вынута одна секция- плита и оставлена рядом.

Только оттуда, от бреши, и стало видно то, что было не нитротиозитом. От трейлера, стоявшего перед корпусом, остался только динозавровый череп кабины, темневший на фоне роскошного пожара. Козырек входа в здание был задран вверх, до самой стены. Сам вход теперь выглядел неровной, черной воронкой, а из окон над ним и по сторонам от него хлестало пламя.

Кто-то бежал к корпусу, кто-то бежал прочь от него.

Горевшие в стороне трейлеры тоже немного освещали территорию и строения института, но эти огни казались теперь всего лишь маленьким детским костерчиком.

- Дуем на болото! - рявкнул аспирант. - И в лес!

Между Институтом космической биохимии и международным аэропортом Шереметьево-2 было и почти бескрайнее болото, был и густой березовый лес, где летом аспирант собирал грибы и малину.

Остановились на опушке, в привычном лесном мраке.

Вдали, за черными кустами и черной бетонной оградой попыхивало в небо пламя, а здесь было темно и тихо и что-то по-лесному, по-подмосковному шуршало.

Обстановка была очень знакомой, только без африканской духоты, без африканских страхов, без спасающихся от огня антилоп и носорогов. Здесь даже дул прохладный ветерок, и какая-то птаха беззаботно чирикала на ночь глядя...

Но аспирант не расслабился.

- Стой, где стоишь! - приказал он охраннику, который теперь как будто не знал, куда себя деть и делал то шаг влево, то шаг вправо, видом своим показывая, что эти шаги не равносильны побегу.

Охранник замер, тихо захрустев сухой веткой, не вовремя попавшейся ему под ноги.

- Я проверил. Там никого не было, лейтенант, - признав над собой власть, доложил он. - Не волнуйся. Мне не надо никаких трупов... Этим тоже не надо, как я понял.

- Но меня-то ты хотел гробануть, - теперь уже как-то не гневаясь, заметил аспирант.