Абсолют. Время перемен

— Он проснётся и ничего не вспомнит, — сказал альв, — Вам надо тренироваться уединённо, пока ты не сможешь нормально контролировать свою силу. И пока твой резерв не увеличится. Но тренироваться нужно обязательно. Благодаря моим сеансам с Линни мои возможности значительно выросли. Ранее на такое лечение мне потребовалось бы полклепсидры, а то и больше. Теперь вы видели — всё прошло быстро, и я ещё полон сил.

— Ну вы даёте! — с восторгом сказал Лекс. — С такой поддержкой мы бы у шукшей быстро отбили охоту к нам лезть. Не пойму, почему вас подальше от границы отправили? За пару седмиц мы бы с вами быстро порядок навели.

— Если отправили, значит, в том есть смысл, — отрезал Баэль, — Как ты думаешь, шукши сами вершат свои чёрные дела? За ними никто не стоит? Имя Властелин степей, Владыка Акхорн, ничего тебе не говорят? Вот прикинь все наши возможности, его возможности, если, конечно, ты что–то знаешь. Я присутствовал при беседе Владык Иггона и Аг’Во. Они сами в недоумении от происходящего. А наш друг Линни — тёмный пони, который может ещё сделать определенный перевес в расстановке сил, если, конечно, дойдёт до каких–то широких военных действий.

— Но–но, сам ты пони, — обиделся Линни. — Я — кузнец с магическими возможностями. Вы вон тоже кой–что умеете. Так я ж вас лошадьми не обзываю. Ещё раз обзовёшься, уши оборву.

Гном слез со спящего пони и пошёл в сторону протекающего рядом ручья, что–то бормоча себе в бороду. Геда с выражением легкого удивления присела возле костра. Марк, скрестив руки, отошёл в сторону и тоже задумался. Лекс, посмотрев на спящего пони, вернулся к котелку с кашей. Помешивая ароматное варево, он поглядывал поочередно то на альва, то на близнецов. Сколько раз следопыт задавался себе вопросом о неравномерности разделения возможностей, обязанностей и полномочий. Ещё когда Создатели руководили всеми жизненными процессами в мире, сколько раз свершались события, которые могли бы заканчиваться не столь печально или драматично, если бы кто–то из них, или хотя бы Стоящий–с–Богами, вмешались бы в происходящее. На его вопрос об этом вожди отвечали: «Создателям виднее. Значит, так надо».

С другой стороны, гном не воин – он ремесленник. Ему нравится работать с металлами, смотреть, как видоизменяется структура изделия, а не махать топором или мечами, или смотреть как вываливаются кишки, а маги их запихивают обратно, а потом латают раненого. Каждому своё. Вот и приходится им ехать Бог знает куда, в надежде Бог знает на что.

Прошло немного времени и Лекс снял готовую кашу с мясом и овощами с костра.

— Ну что, поедим. Распределим дежурства и спать? — сказал следопыт.

— Давайте, — сказал Марк, — пойду позову гнома. Что–то он расстроился сильно. Даже дивный запах похлёбки его не манит к столу.

Парень лёгкой рысцой побежал к ручью. Через четверть клепсидры Геда вскинула голову, в её глазах полыхнула ярость.

— На Марка напали! Бегом к реке!

Лекс выхватил свой меч и кинжал, Баэль — свои кривые сабли, и все ринулись к реке. На берегу кипел нешуточный бой. Гном в одних подштанниках и со своей неразлучным топором в руках, истекая кровью от многочисленных порезов, отбивался от наседающих шукшей. Пять или шесть серокожих бандитов уже отвоевались, но ещё семеро наседал на Линни. Спиной к нему отбивался Марк. На парне не было ни царапины, он что–то яростно кричал, но подбегающие друзья ничего не слышали. И только когда все ворвались в гущу боя, их слух резанули скрежет металла, крики сражающихся и хрипы умирающих.

— Где тебя носит, старшая! Так ведь и окочуриться недолго! И кричу, и картину тебе в голову бросаю! А вас всё нет!

— Не слышали мы ничего! – крикнула Геда, молнией сметая трёх противников.

Оставшиеся в живых увидели, что им ничего не светит в этом бою, начали пятиться к кустам, где их ждали их верховые ящеры. Они ревели, но их тоже никто не слышал.

— Надо одного взять живьём! – рявкнул Лекс, отрубая руку одному из шукшей. – Надо выведать у них, как они тут оказались! Ты посмотри, как далеко от своих степей они к нам залезли.

Но шукши, поняв, что им не уйти живыми, пронзили друг друга и замертво свалились под ноги теперь уже нападающих людей, гнома и альва.

— Линни, есть у тебя ещё силы? — Спросил Баэль, подбегая к шукше с отрубленной рукой, из раны которого толчками выходила чёрная кровь.

— Есть чуток, — ответил тот, подбегая к альву, который склонился к ещё живому врагу. Гном взял целителя за плечи и закрыл глаза. Их окутало зелёное поле. Кровь перестала выходить из обрубка руки. Культя затянулась. Кожа из пепельно–серого начала приобретать просто тёмно–серый цвет.

— Я сделал всё, что мог, — сказал Баэль, — Его надо перенести к костру. И если он очнётся — допросить. Вовремя ты сообразил, Лекс. Опыт. Ничего не скажешь.

Сидевшие до этого и наблюдавшие за врачеванием ребята быстро нарубили веток и соорудили носилки. Лекс тем временем пытался подойти к ящерам, чтобы снять с них седельные сумки. В них, скорее всего, находился амулет, который поглощал звук. Но эти зверюги и близко к себе не подпускали следопыта. Поэтому он попросил Геду ударить по ним молнией. Всё–таки такой артефакт на дороге не валяется. Девушка выполнила просьбу, и через пару мгновений все ящеры попадали мёртвыми. Лекс покопался в седельных сумках и нашёл мешочек с голубым кристаллом внутри. «Скорее всего, это то, что ищем», — подумал следопыт и пошёл к ребятам, укладывающим безрукого шукша на носилки.

Каждый привёл себя в порядок. Смыли кровь, и свою и шукш, застирали одежду, Баэль залечил порезы у гнома, и все направились к месту стоянки. Дотянув носилки с раненым шукшем, все заторопились к котелку, который источал умопомрачительно вкусный запах. Хорошо, что Лекс успел снять кашу и она не подгорела. Забыв, что буквально только что бились на смерть с шукшами, все набросились на еду. Линни с жадностью провожал каждую ложку добавки, которую зачерпывал то один, то другой изголодавшийся товарищ. Лекс с лёгкой улыбкой сквозь усы наблюдал эту картину.

— Если кто–то не наелся, могу дать вяленого мяса и морковки, — облизывая ложку, сказал следопыт. – Раз я готовил, кто–то из вас моет посуду.

— Это буду я, — сказал гном, выскрёбая подгоревшую кашу со дна котелка, — и мяса мне дай… И морковки. Я после недавних геройств выжат досуха. Сейчас уберу и завалюсь спать. Можно меня в позднюю смену на дежурство поставить? А то от раздачи сил Огненной реки у меня глаза слипаются.

— Ложись спать, — сказала Геда, — я сама уберу. Лекс, может как–то скрутить этого шукша понадёжнее? А то, кто его знает, что он с одной рукой тут натворит?

— Это да, сейчас спеленаю его.

Лекс подошёл к лежащему шукшу и надежно привязал единственную руку к туловищу. Подумав немного, и ноги спутал так, чтоб не убежал. Распределив дежурства, альв, Марк и следопыт по примеру храпящего гнома завалились на плащи ближе к костру и быстро уснули.

Геда не спеша помыла посуду, села к костру спиной так, чтобы был виден шукш и подступы к поляне, на которой они расположились. Девушку тревожили мысли о родном городе, о родителях, о друзьях, о мастере Боер Конте. Живы ли они, как справляются с нападениями, пришла ли какая–нибудь помощь? У родителей, конечно, работало много крепких парней–кожемяк. Некоторые успели побывать в стычках с шукшами. Но если они могут использовать амулеты, такие, как они, сегодня отбили у реки, или, не дай Создатель, амулеты смерти, то никакая грубая физическая сила не поможет. Получить бы весточку из дома, и на душе б у девушки стало б намного легче. Разбудив Марка и умостившись на его плаще, Геда забылась тревожным сном.

Интерлюдия

Хок проснулся в холодном поту. Ему приснилось, что он попал в Огненную Реку, его тело жгло немилосердно. Суставы тоже горели, будто он сутки без перерыва работал в кузне молотобойцем. Хоть он уже и получил печать мастера, но в его памяти ещё всплывали воспоминания о тяжёлой работе подмастерья. Посмотрев на светлячков и определив, что ещё можно было бы поспать, Хог все равно встал с кровати, шумно умылся, стряхнул с чёрной бороды капли воды, оделся и пошёл в мастерскую. Сна не было ни в одном глазу. До утра далеко, а заказ совета вождей никто не отменял. Гном расшевелил угли, достал приготовленную заготовку и начал работать. Время шло незаметно, отточенными движениями Хок проковывал заготовку, мысленно представляя, как будет выглядеть пара: меч и кинжал для вождя людей.