Страница 7 из 59
Надо мной в голубое небо поднималась вершина хребта Индиго. Ее резкая скальная поверхность освещалась солнцем. Это место было столь же пугающим, сколь и прекрасным. Сплошная стена скал, прорезавшая поля по такой суровой линии, что казалось, будто гора рассечена от макушки до пят. Скалы у ее основания были такими же черными и суровыми, как лицо утеса.
Я карабкался к скалам, которых избегал целую вечность. Я не был по эту сторону забора уже много лет. С тех пор, как нашел тело.
Последнее тело.
Мой взгляд упал на прядь светлых волос. На белое платье. На изуродованные конечности. На реку крови.
На Лили Грин.
3. УИНСЛОУ
— Я собираюсь сбегать домой и взять новую рубашку, — сказала я Дженис, нахмурившись на беспорядок, который я устроила на своей белой блузки.
Мой рукав, испачканный черным кофе, был таким же бедствием, как и мой стол. Папки, отчеты и стикеры с заметками загромождали коричневую деревянную поверхность. Или она была серой? Я не видела ее уже два дня.
Я была официально похоронена.
Когда Дженис пришла сказать мне, что пришло время еженедельного собрания сотрудников с администрацией — неофициального постоянного собрания, которого не было в моем календаре, — я так торопилась присоединиться к ним, что, когда я пошла взять свою кружку с кофе, из нее выпрыгнула капля и забрызгала мою рубашку.
— Ты позвонишь мне, если что-то случится? — спросила я.
— Конечно, — улыбнулась она и пошла к двери, остановившись на пороге. — Ты молодец, Уинслоу.
— Правда? Потому что мне кажется, что я тону. — В этом я призналась бы только Дженис. Она была моим единственным союзником на станции. Завоевание довения людей шло медленнее, чем я ожидала. Намного медленнее.
Дело было в моем возрасте. Никто открыто не признавался, что считает меня слишком молодой — не в лицо. Но в косых взглядах были невысказанные слова. Сомнения.
Я справлюсь с этой работой.
Возможно, другие сомневались во мне, но я не собиралась сомневаться в себе. По крайней мене сильно.
— Сейчас ты пьешь из пожарного шланга[8], но потом станет легче, — пообещала Дженис. — И люди здесь придут в себя. Дай им время.
Я вздохнула.
— Спасибо.
Она уверенно кивнула мне, а затем скрылась за своим безупречным столом.
Достав из нижнего ящика сумочку, я пролистала стопки отчетов, которые нужно было просмотреть, и резюме офицеров, которые нужно было прочитать. Сегодня вечером я возьму еще одну стопку домой и прочту их, как и вчера вечером. Я находилась в режиме обучения, пытаясь ознакомиться с работниками. Я также попросила Дженис достать все дела за последние три месяца, чтобы я могла понять, какие преступления происходят в Куинси.
До сих пор это были всего лишь четыре пьяных водителя, сорванный школьный праздник, одна драка в баре и бытовая неурядица. Дженис предупредила меня, что среди этих дел есть арест за употребление метамфетамина, но я еще не добралась до этого дела.
В целом, досье на офицеров были тонкими, слишком тонкими. Отчеты были короткими, слишком короткими. И все было написано от руки на бумажных шаблонах.
Дедушка не шутил, когда говорил мне, что департамент полиции Куинси нуждается в толчке в будущее. Хотя «толчок» кажется слишком мягким словом. Нам нужен был бульдозер.
Я была тем бульдозером.
Проходя через буфет, я помахала рукой Аллену, одному из сотрудников дневной смены.
Он кивнул, его взгляд метнулся к моему рукаву. Уголок его рта приподнялся.
Я пожал плечами.
— Кофе напал на меня.
— Вот почему я неравнодушен к нашим черным рубашкам и брюкам. Скрывают пятна.
— Мой заказ на униформу должен поступить сегодня. Тогда я тоже буду придерживаться черных рубашек, — улыбнулась я и направилась к двери.
Хорошо, это было приятно. Аллен не избегал зрительного контакта. Прогресс, верно?
Я помахала офицеру Смиту, когда проходила мимо него в вестибюль, надеясь на кивок.
— Я собираюсь быстро сбегать домой. Позвоните мне, пожалуйста, если что-нибудь выяснится.
Он игнорировал меня, как и последние два дня. Даже когда мы столкнулись вчера в комнате отдыха, он вел себя так, будто меня там и не было. Когда я выходила за дверь, его взгляд обжег мне позвоночник.
Досрочный выход на пенсию. Мы определенно собирались обсудить вопрос о досрочном выходе на пенсию, если он не изменит своего отношения.
Я достала из сумочки солнцезащитные очки, чтобы защитить глаза от слепящего солнца и скрыть темные круги под глазами — на этой неделе сон давался нелегко. Мой Durango был припаркован рядом с машиной Аллена. Кожаные сиденья были теплыми, а воздух был душным. Я открыла окно, вдыхая аромат летнего солнца.
Расположенный в самом сердце западной Монтаны, Куинси находился примерно в часе езды от Национального парка «Глейшер». Город был расположен в долине, окруженной заснеженными горами, склоны которых покрывал густой вечнозеленый лес. Река Кларк-Форк прорезала путь сквозь деревья и обеспечивала естественную границу городской черты с одной стороны.
Когда я была ребенком, дедушка брал нас в походы вдоль реки. Моя семья проводила несколько драгоценных летних выходных в его любимых местах, где мы ловили рыбу, ходили в походы и жарили сосиски.
За каждым поворотом Куинси хранил воспоминания.
Поездки к дедушке всегда были похожи на приключение. Мой отец вырос здесь, и для него Куинси был домом. Мама и папа были бы рады видеть меня здесь. Возможно, они бы последовали за мной из Бозмена.
Хотя, если бы они не умерли, я сомневалась, что переехала бы в Куинси.
Если бы они не умерли, многое было бы по-другому.
За каждым поворотом Куинси хранил воспоминания.
Я ещё не решила, хорошо это или плохо.
Отодвинув прошлое в сторону, я рассматривала туристов, бредущих по тротуарам Мэйн. Из-за близости к «Глейшеру» Куинси до осени будет переполнен приезжими из других городов.
Как мэру, дедушке нравился приток денег в его маленький городок. Как жителю, туристы обычно действовали ему на нервы. Именно из-за обилия приезжих он любил увозить нас в горы на летние каникулы.
Только во время осенних и зимних визитов мы останавливались в Куинси, чтобы осмотреть город. Со времен моего детства мало что изменилось. Здесь было уютно и привычно.
Как и в большинстве маленьких городов Монтаны, Мэйн-стрит была отрезком шоссе, ведущего в город и из него. Все ответвлялось от центра Куинси, как артерии от процветающего сердца. Но основная часть коммерции находилась именно здесь, в центре города.
Рестораны, бары и розничные магазины привлекали в первую очередь сезонных посетителей. Офисы и банки заполняли промежутки между ними. Любимой маминой остановкой всегда был антикварный магазин. У отца — хозяйственный магазин. Бакалейный магазин и две автозаправки служили окончанием одной стороны Мэйн. На другой стороне находилась «Ферма и корма Куинси».
Жители гордились этой улицей. Витрины были искусными и очаровательными. Летом на фонарных столбах висели корзины с цветами, зимой — праздничные гирлянды и мерцающие огоньки.
Я любила этот город.
Мой город.
До меня еще не дошло, что Куинси — мой.
Может быть, потому что я чувствовала себя скорее туристкой, чем местной жительницей.
Я притормозила на пешеходном переходе, ожидая, пока пара перейдет перекресток. Между ними стояла маленькая девочка в желтом джемпере и с очаровательной улыбкой. Родители качали ее между собой после каждого счета «раз-два-три-ооп».
Когда-то давно я была такой же маленькой девочкой.
— Что со мной сегодня не так? — Я покачала головой, выныривая из прошлого, а затем свернула на следующую боковую улицу, по которой я направлялась домой.
Последние два дня я постоянно думала о маме и папе. Возможно, потому что я была в Куинси. Возможно, потому что так много изменилось всего за неделю.
Новый дом. Новая работа.
Переезд был правильным решением, но от этого легче не стало. Я скучала по своим друзьям в Бозмене. Я скучала по своему старому отделу и коллегам.