Страница 16 из 36
Джозефа Уолш наклонилась вперед, похлопала Форстера по плечу, Форстер помолчал, послушал что ему шепчет пилот, затем обратился к собравшимся:
— Мне сообщили, что уже начался предполетный отсчет времени, — сказал он с радостной злобой. — К сожалению, пресс-конференция закончена. Спасибо за внимание.
Под яростные крики расстроенных газетчиков, в окружении охранников космопорта, защищающих отступление, экипаж Форстера покинул зал. Никто, кроме Спарты и самого Форстера, не сказал ни слова собравшимся журналистам. Тысячи вопросов остались без ответа.
Мэйс сорвал с себя коммуникатор:
— Он издевается надо мной.
Затем помолчав, немного подумав, обратился к своей помощнице:
— История на этом не заканчивается, но чтобы она продолжилась, потребуется немного… смелости. Марианна, ты готова рискнуть?
Глаза Марианны сияли преданностью и безрассудством.
Часть третья
«Манта», «Лунный Круиз», и «Старый Крот»
XII
Все, свободные от вахты, собрались в кают-компании «Майкла Вентриса» перед обзорными экранами. Юпитер заполнил все небо, катясь над головой с невероятной скоростью, пока корабль плавно согласовывал орбиты со своей яркой, быстро движущейся целью — Амальтеей.
То, что раньше виделось глыбой темной скалы длиной в 250 километров, испещренной несколькими снежными пятнами, теперь стало коротким эллипсоидом из сверкающего льда, его длинная ось была направлена прямо на крутящиеся оранжевые и желтые облака Юпитера. Сотни шлейфов пара усеивали поверхность льда, — небесная долина гейзеров.
Джозефа Уолш направила «Вентрис» в ту область космоса, где Амальтея защищала корабль от смертельной радиации Юпитера. Здесь, чуть больше года назад, находился «Гаруда», пока Говард Фолкен спускался в облака на аппарате «Кон-Тики».
Джо Уолш подвела корабль так близко к поверхности, что Юпитер исчез с обзорных экранов, опустившись за близкий, резко изогнутый горизонт Амальтеи, а из главного люка было рукой подать до кромки тумана, окутывающего поверхность внизу.
После того, как корабль перестал двигаться, наблюдатели в кают-компании заметили на обзорных экранах какие-то, четко видимые сооружения — слишком равномерно расположенные, чтобы быть объектами случайного образовавшимися.
В кают-компании собрался весь экипаж, кроме Уолш и Спарты, оставшейся на Ганимеде. До чего же самодовольный вид был у профессора Форстера, когда собравшиеся засыпали его вопросами. — «Профессор, вы уже знали об этом?».
— Скажем так, для меня это не такая большая неожиданность, как для вас. Космическому Совету удалось сохранить в тайне большую часть своих снимков. Лишь один из них каким-то образом попал в руки Мэйса, но на том мало что было видно. А эти узоры, которые мы видим, вообще четко проявились лишь месяц назад. Мы первые, кому удалось рассмотреть их поближе. У кого-нибудь есть идеи насчет того, на что мы смотрим?
Это были какие-то сооружения на несколько метров возвышающиеся над поверхностью.
— Может быть, Фолкен разбудил медуз, и они направили радиовзрыв прямо на Амальтею, а это приемники этого сигнала, радиоантенны? — Высказал предположение Блейк.
— Неужели это правда? — Резко спросил Хокинс. — Майс утверждал это, но Космический Совет не подтвердил.
— Это правда, Билл, — сказал Форстер. — Я покажу тебе свой анализ этого сигнала. Думаю, ты придешь к тому же выводу о его значении, что и я.
— К какому именно?
— Сообщение переводится — «они прибыли». Я думаю, что медузы объявили о прибытии гостей в облака Юпитера.
— Медузы! — запротестовал Хокинс. — Они ведь не разумны, не так ли? Разве они не простые животные?
— Ну во-первых, это неизвестно, а во-вторых, даже если это так, то ведь можно например научить попугая разным фокусам, которые он будет выполнять, получив определенный сигнал.
— Радиоантенны? — Включился в разговор Ангус Мак-Нил, — с точки зрения инженера, судя по их виду, так оно и есть. Решетчатые антенны медуз и эти похоже работают на одинаковых длинах радиоволн. Интересно, почему их раньше никто не замечал?
— Еще год назад — до извержения гейзеров — Амальтея была покрыта красновато-черной пылью, — сказал Форстер, — цвета углеродистого тела, богатого органикой, и, идеально подходящего, чтобы скрыть эти искусственные сооружения, а они находились полностью во льду, это сейчас он растаял.
— Значит, вы думаете, что они были намеренно замаскированы? — скептически спросил Тони Гроувз.
— Не знаю, — просто ответил Форстер. — Я полагаю, что слой грязи мог накапливаться в течение миллионов лет от случайных столкновений с метеоритами.
— Если идея состоит в том, чтобы предупредить какое-то… присутствие на Амальтее о том, что гости прибыли на Юпитер. — Выразил сомнение Блейк. — Зачем прятать антенны, наоборот, пусть гости увидят все это и высаживаются на Амальтее, не побывав на Юпитере?
— Если только это присутствие, как ты его называешь, не хотело быть обнаруженным случайно, — сказал Форстер.
— Что это значит, как вас понять? — Недоумевал Хокинс.
— Еще год назад никто не знал, что в атмосфере Юпитера обитают медузы, — сказал ему Форстер, — несмотря на то, что за столетия туда было запущенно более трехсот роботов-зондов. Поэтому можно предположить, что «присутствие» не хочет разговаривать с роботами или с дрессированными попугаями. Возможно, оно не хочет разговаривать и с существами, которые случайно бы наткнулись на эти знаки искусственного происхождения на поверхности Амальтеи. Возможно, это «присутствие» хочет говорить только с тем, кто точно знает, что он ищет.
— Например, с тем, кто нашел и расшифровал марсианскую табличку. — Язвительно предположил Хокинс.
Форстер лукаво улыбнулся:
— Марсианскую табличку или ее эквивалент.
— По словам сэра Рэндольфа-кровавого-Мэйса, «свободный дух» утверждает, что сохранил с древности такой эквивалент. — Хокинс едва не выплюнул эти слова. — Они называют это «Знанием».
— Я не принадлежу к свободному духу, Билл, и я не в сговоре с ними, — тихо сказал Форстер. — Что бы там ни утверждал Мейс.
Последовавшее неловкое молчание нарушил Блейк:
— Теперь наша очередь допрашивать вас, профессор. Что мы там ищем?
— Хороший вопрос. — Форстер помолчал, дергая себя за выбившуюся прядь в густой брови. — Ответить на него — суть нашей задачи. У меня есть свои представления, но на самом деле я ничего не знаю наверняка. Не больше, чем любой из вас, — добавил он, кивнув Биллу Хокинсу.
«Майкл Вентрис» производил облет Амальтеи. Его сверхпроводящий радиационной щит отклонял потоки заряженных частиц, обеспечивая нормальные условия для экипажа, тратя при этом большое количество энергии. Нашлось шесть гигантских радиоантенн, по одной на каждом полюсе длинной оси и четыре равномерно расположенных вокруг экватора. Такое расположение обеспечивало надежную связь с Юпитером в любое время суток.
Когда они благополучно припарковались в радиационной тени, Тони Гроувз, который отвечал за исследование, аккуратно подвел итоги: «друзья, в этой так называемой луне нет абсолютно ничего естественного».
Двенадцать часов спустя исследовательская группа — Блейк, Ангус Мак-Нил и Билл Хокинс покинула шлюз и выплыла в тень Амальтеи. Мак-Нил был назначен старшим. За тридцать лет космических путешествий он сталкивался и справлялся со множеством чрезвычайных ситуаций.
На поверхности они обнаружили под ногами пену чистого и тонкого водяного льда, его структура напоминала тальк. Гравитация Амальтеи была настолько микроскопической, что о ходьбе не могло быть и речи: все они были привязаны друг к другу, как альпинисты, и неслись по равнине при помощи своих ранцевых маневровых систем.
Из белого тумана перед ними вырисовывалось нечто, черное и паучье, покрытое сосульками, причудливо разбросанными во все стороны.
Бесспорно, это был искусственный объект — вполне возможно, радиоантенна, что казалось вполне вероятным, — но в деталях он был невыразимо чужероден. Огромная круглая установка представляла собой неглубокую чашеобразную решетку более километра в поперечнике, параболоид с мачтой в центре.