Страница 9 из 18
В общем, гадать можно было долго, но факт — вещь упрямая: три часа подготовки к переносу сознания пошли насмарку, и вместо того, чтобы переселиться в тело человека, он угодил… А в кого он, собственно, угодил?
Таг Игри осмотрел себя. Короткие лапы с чёрной шёрсткой, длинный хвост с закруглённым кончиком, тонкие усы под носом.
Ох, чёрт! Он угодил в кота! Да ещё и, для полного счастья, сидящего на цепи, привязанной к дереву!
— Борода-а-атые фокусы! — произнёс он не своим голосом — из глотки вырвалось что-то среднее между словами и тягучим «мявом». — Ладно бы хоть цепь была из золота, а то ведь сталь подкрашенная. У-у-у, люди-жмоты!
Маг огляделся. Он и его дерево находились в каком-то не то сквере, не то саду. Между аккуратных кусточков и клумб с цветами бежали дорожки, мощёные неизвестным ему гладким чёрным камнем, а за кустами раскинулись шикарные павильоны: на одном стояла перекошенная изба, у ворот которой валялось разбитое корыто, а рядом чернел маленький прудик; на другом вокруг хрустального гроба развалились на земле, громко разговаривая и гогоча, семеро здоровенных детин в кольчугах — ни дать ни взять, рыцари королевской гвардии на привале. Было ещё несколько павильонов подальше, их маг уже не мог так хорошо разглядеть. Он и сам находился на павильоне — кроме его дуба, здесь ещё стояла скамейка в пяти шагах, на которой восседал мужчина в странной одежде, очень похожей на укороченную чёрную мантию и колдовской колпак, только с плоским верхом. В облачённых в белые атласные перчатки руках он сжимал трость, а лицо покрывала не менее странная, чем весь остальной господин, полуборода, словно само лицо побрили, а клоки вокруг ушей оставили.
— Пс-с! Серёжа! Серёжа! — раздалось внезапно над головой у мага.
Подняв глаза, он увидел женщину с рыбьим хвостом. И даже усомнился — точно ли в тот мир он попал. В нужном мире никаких подобных вещей точно не было.
— Чего тебе, Дана?! — отозвался господин в недомантии.
— Подойди сюда!
— Тебе надо, ты и иди!
— Ну, Серёжа-а-а! — жалобно протянула женщина-рыба. — В этом костюме я даже слезть сама не могу, ты же знаешь!
«Ага! Значит, это костюм! — подумал Таг Игри. — Я не промахнулся!»
Окончательно его в этих выводах уверило карманное зеркальце с библиотекой внутри, которое вытянул из кармана господин с тростью. Помнится, здесь их называли «тамафонами».
Что-то настучав на «тамафоне», господин снова сунул его в карман.
— Ну, чего тебе? — сказал он, подойдя к дереву.
— Серёж, а пошли вечером в кино?
«Надо бежать! — подумал про себя маг. — Пока не видят!»
Он быстро зашептал заклинание, и очень надеялся, что кошачий речевой аппарат позволит всё передать правильно, и он сейчас не станет четырёхруким циклопом с поросячьим хвостиком, или ещё чего похуже.
Повезло. Цепь с лёгким звоном упала на землю, и Таг Игри, стараясь двигаться как можно тише, пошёл к краю павильона. Правда, с его новым кошачьим задом, к которому он не привык, это было ох как непросто.
Он уже почти добрался до края и готовился в один прыжок перемахнуть через кусты, когда сзади раздался возглас:
— А где Барсик? Барсик, ты куда?!
Не оглядываясь, Таг Игри прыгнул.
И, естественно, зацепился задними лапами за кусты, перекувыркнулся и кубарем покатился по дорожке из неведомого камня. Не тратя время на потирание ушибов, кот вскочил и бросился бежать.
— Барсик! Стой! Вернись!
Сзади стали слышны топот и гикание.
— Лови его! Лови!
Кот очумело зыркал глазами во все стороны в поисках выхода. Крики резко сместились вперёд, и маг увидел, что путь ему преграждают двое мужчин в чёрных костюмах с жёлтыми нашивками.
Выбора не оставалось, и он шмыгнул между кустов в один из павильонов. И тут же с шипением подпрыгнул — перед ним оказался пруд, на другой стороне которого возвышался небольшой дворец. В центре пруда плавала белая лебедь, а на берегу стоял огромный бородатый воин в золотой кольчуге.
Не в силах перебороть страх кота перед купанием, маг опрометью кинулся вдоль берега к другому концу павильона, где маячили высокие резные ворота. Выход!
— Что стоишь?! Держи кота! Барсик! Вернись!
Воин опомнился и кинулся ему наперерез, звеня слепящей бликами кольчугой. Что делать?!
Не осознавая до конца, что происходит, Таг Игри вцепился когтями в свисающую до колен бороду и проехался на заднице между ног у воина. Тот потерял равновесие и упал лицом вперёд, а кот вскочил и кинулся к воротам.
Через них как раз проходила влюблённая парочка со сладкой ватой в руках. На скорости кот не уложился в поворот и врезался прямо в ноги парню. От неожиданности тот даже выронил вату.
— Извините! — машинально крикнул кот и побежал дальше.
— Мне показалось, или кот сейчас извинился? — донеслось сзади.
— Видимо, он у них действительно учёный.
Впереди показалась тележка с той самой сладкой ватой, и маг, недолго думая, нырнул под неё.
Тут же мимо пробежали несколько пар ног. Потом обратно. Потом снова вперёд. Кто-то совсем рядом спросил:
— Что случилось?
— Вы кота видели? Здоровый такой, чёрный.
— Да вроде не видела.
Ноги снова пробежали взад-вперёд.
Через несколько минут всё наконец успокоилось.
«Надо найти этого дурацкого дракона, пока он не натворил дел!»
Кот выполз из-под тележки и настроился на поиски. Скоро он почувствовал тонкую магическую вибрацию воздуха. В этом мире без волшебства это мог быть только дракон.
Напоследок Таг Игри окинул взглядом сквер, из которого едва спасся. Над воротами красовалась огромная вывеска «Пушкин Парк».
«Ерунда какая-то», — подумал маг и потрусил в сторону дракона.
Через двадцать минут он наткнулся на летний театр. Времени не было, но любопытство всё-таки победило, и он задержался взглянуть, что же такое смотрят жители этого странного мира. На висящей на столбе афишке он прочёл: «Мастер и Маргарита». Как раз в то мгновение, когда над ним нависла тень.
— Так вот ты где, Бегемот!
Глава девятая, в которой Йормунагра настигает слава
В школу Ксю шла в отвратительном настроении.
На кухне с утра пахло скандалом и валерьянкой. Стоило Ксюше там показаться, как началось: мать на работе горбатится, всё ради того, чтобы дочь выучилась и человеком стала, а эта неблагодарная разве ценит? Одни гульки на уме! Да ещё, небось, и не в первый раз уходит, просто раньше не попадалась. Вот где её носило? Мать всю ночь глаз не могла сомкнуть!
Ксюша поднялась из-за стола.
Вот, полетели ей вслед причитания, кого вырастила. Мать, значит, ей завтрак готовила, а она что? На одних бутербродах сидит, тощая, как скелетина, на лицо пусть своё посмотрит — жёлтая, никакого румянца! — вот язву заработает, издохнет, а мать с ней возись.
Пришлось доедать суп. Морковка и картошка выглядели так, будто мама вымещала на них злость: здоровенные непроваренные куски, криво нарезанные, вперемешку с тонкой стружкой. Лук хрустел на зубах. Ксю страдала. Она ненавидела варёный лук и маму в таком настроении.
Пошла одеваться, и началось: эта футболка в обтяжку, перед мальчиками красоваться…
— Мам, да я толстовку сверху надену! — возразила Ксю.
— Это дома ты её наденешь, а в школе снимешь, — припечатала мама. — Я что, не знаю?
И пошла рыться в шкафу, пока не нашла то, что её устроило: шерстяные брюки в клеточку и свитер в цветочек. Заштопанный на локте.
— Я это на пенсии носить буду! — заныла Ксю. — Ну, мам! Мне эти брюки под мышками жмут.
— Ты учиться идёшь или перед мужиками вертеться? Собирайся, опоздаешь!
И мама унеслась на всех парах, оставив Ксюшу в разорённой комнате, посреди груды вываленных из шкафа вещей.
В дальней комнате загудел пылесос и раздался грохот.
Йорик тихо, но отчётливо икнул под кроватью.
Напоследок мама ещё отняла наушники (зачем они тебе в школе?) и предупредила, что разговор не окончен. То есть, даже ещё и не начат.