Переломный момент

– Дуэнья удаляется, – многозначительно сказала Галина Ивановна и растворилась в воздухе.

– Женщина! Начинает складываться впечатление, что ты меня преследуешь, – заявил он, радостно улыбаясь.

– Вот ещё, – фыркнула Лера. – Я тут на «Щелкунчике».

– Не может быть!

Лера поняла, что сморозила глупость, и почувствовала, как краснеет.

– Пользуясь случаем, хочу извиниться, – сказала она.

– Извиняйся смело.

– Извиняюсь, была неправа, вы совсем не кто попало.

– Это хорошо, я тоже так думаю, в этом вопросе мы совпадаем.

– И ещё, я всё обдумала, как вы и советовали.

– Что обдумала?

– То, чего я хочу.

– Это уже интересно. И чего же?

– Ну, ребёнка. Но не прямо сейчас, а в принципе.

– Прямо сейчас точно никак не получится, – он посмотрел на часы. – Женщина, я честно очень рад, что ты понимаешь теперь, чего хочешь, но я должен идти. Мне надо кое-какие проблемы порешать.

Он слегка обнял Леру, по-отечески поцеловал куда-то в висок и ушёл в сторону своей компании. Лера чуть не задохнулась от возмущения, она никак не могла начать дышать и ловила воздух ртом как рыба, выброшенная на берег.

– Дуэнья появляется, – раздалось рядом, но Лера не смогла отреагировать и только хлопала глазами. Галина Ивановна слегка стукнула её по спине.

– Он, он …, – зашипела Лера.

– Очень даже ничего себе, вполне такой, как бы сказала Мальвина, пупсичек. Остальное потом расскажешь, а сейчас бессмертная музыка Чайковского. Она тебе точно не повредит. Вся их компания в первой ложе, я проследила, оттуда весь зал как на ладони. Поэтому голову выше, спину выпрямляем и улыбаемся.

С гордо поднятыми головами они уселись на свои места, Лера скосила глаза в сторону первой ложи, но своего, вернее, уже почти постороннего графа там не увидела. Скорее всего, потому что в глазах у неё немного всё расплывалось, наверное, от слёз. Было очень обидно. И в соответствии с бабушкиными заветами, чтобы не расплакаться, Лера стала злиться. Разумеется, злилась она не столько на дурацкий конец сказки, где принц опять становится Щелкунчиком, сколько на сидящих в первой ложе.

На обратном пути Галина Ивановна не дала Лере сказать ни слова, делая большие глаза в сторону таксиста, и только в лифте Лера смогла, наконец, выпалить:

– Вот же гад какой! Гад, гад, гад!

– Чего гад-то? Вроде признал тебя, даже облобызал. Или мне показалось?

– Там, наверное, в этой компашке жена его была и дети.

– Разумеется, а ещё две любовницы. Не сочиняй. Кто б тебя при жене стал обнимать?

– Это называется обнимать? Я, можно сказать, решила уже детей ему рожать.

– Надеюсь, ты ему этого не сообщила? – Галина Ивановна сделала вид, что проверяет у Леры температуру.

– Сообщила, конечно!

– И думала, что он тут же на радостях кинется тебе в ноги и поведёт тебя под венец, а не испарится как всякий нормальный мужчина? – Глаза Галины Ивановны стали больше её очков.

– Но он же меня спрашивал? Он хотел! А когда я, он, рррррр, – Лера зарычала и затопала ногами. Из глаз брызнули слёзы. – Некогда ему! Уууу какой.

– Прекрати немедленно, ты ведёшь себя как капризный ребёнок, которому не купили новую игрушку. Похоже, наша Мальвинка дурно на тебя влияет. Не ровен час, бант нацепишь. Скажи конкретно, что он тебе сказал, прежде чем испарился?

– Сказал, вопросы ему порешать надо! Какие такие вопросы? Мне, значит, никаких вопросов решать не надо, я должна быть всегда готовая, а он, видите ли, вопросы решает, – сквозь рыдания простонала Лера на всю лестничную клетку, и Галина Ивановна затолкала её в квартиру Мальвины.

– Не ори, люди спят. «Щелкунчик» это тебе не мульти-пульти, чтобы в восемь вечера все малыши успели по кроваткам. Тут без пол-литры не разберешься, сейчас у Мальвинки коньячка попросим.

– Ой, наши театралы вернулись, – Мальвина выкатилась в прихожую и захлопала в ладоши.

– Вот и разбудили, – проворчала Лера, не переставая реветь.

– Эту? Эту фиг разбудишь! Она не спит никогда. Тащи, барыня, коньяк, нам опять сердце разбили.

– О, Боже, Боже! – Мальвина прижала ладошки к щекам. – Кто на этот раз? Мышиный король?!

– Король?! Мышиный?! Ха! Он граф крысиный в лучшем случае. Коварный крысиный гад! – возвестила Лера.

В прихожей показался Барсик и заскулил.

– Не плачь обо мне, Аргентина! – провыла Мальвина.

Получилось у неё неплохо, можно сказать, не хуже, чем у Мадонны. Живой звук опять же.

– И ты туда же! – рыкнула на неё Галина Ивановна. – Хорош уже среди ночи орать. Сейчас соседи ментов вызовут.

– А вот и не вызовут, вот и не вызовут. – Мальвина показала Галине Ивановне язык. – Соседи сами у нас тут громко хнычут. – Она ткнула пальцем в Леру. – Больше-то соседей и нет. Вот так мы всех обманули!

В гостиной все расселись вокруг стола. Мальвина достала из бара бутылку коньяка.

– Хороший коньяк, армянский, недавно подарили, но Мишенька такой не пьёт, ему французский подавай, а нам, забулдыжкам, и армянский в самый раз. Рассказывайте, не тяните, кто на вас напал на балете? Я волнуюсь. Балет и опера раньше считались самыми безопасными местами.

Галина Ивановна нарезала лимон и поставила рюмки.

– Мы пришли, а там он…, – начала Лера, которая уже перестала реветь на всю катушку, а только изредка всхлипывала.

– Действительно, лысый, аж люстра отражается, – пояснила Галина Ивановна, – но хорошенький, сил нет. Весь такой мужиковатый как лесоруб, но культурный. Я знаю, это нынче называется брутальный. Костюмчик синенький по косточке, штиблеты броги остроносые, ну, знаешь, те с мысиком, тоже сияют как его лысина, рубашечка голубенькая льняная хорошего качества, ручки в брючки, часы вот только не разглядела. И парфюм, погоди, сейчас вспомню, с древесным запахом.

Лера во все глаза глядела на Галину Ивановну. Надо же! Она бы и под пытками сейчас не вспомнила, что там у него за ботинки и какого цвета костюм.

– Эх, где мой сороковник! Я бы такого парня ни в жисть не упустила. – Галина Ивановна мечтательно закатила глаза.

– Почти мой Мишенька по вашему описанию, – вставила Мальвина, прижав руки к груди, – ну, разумеется, когда в люди выходит, а не в домашнем.

– Мишенька? Ну, пусть будет Мишенька, только лет на двадцать моложе, – согласилась Галина Ивановна.

– Теперь объясните, он – это кто? Я уже волнуюсь! – Мальвина смотрела на театралок во все глаза.

– Ну этот, которого я не знаю, как зовут, – пояснила Лера.

– Ангел-спаситель, он же коварный соблазнитель, – добавила Галина Ивановна со вздохом. – Тот, который нашу Леру из неприятностей вынимает, а она вечно чем-то недовольна. Вот опять, полюбуйся.

– Девочки, как вы не понимаете! Я ж вам рассказывала. Он обиделся, я извинилась, говорю, что он не кто попало и от него можно рожать детей, а он говорит, что ему сейчас некогда. – Лера опрокинула в рот рюмку коньяка и засунула следом лимон.

Мальвина и Галина Ивановна переглянулись.

– Лерочка, но при чём тут дети?!!!

– Дети обычно получаются, если не пользоваться презервативом, – пояснила Лера.

– Это ты нам рассказываешь? – хмыкнула Галина Ивановна.

– Да, потому что презерватива не было. Совсем-совсем.

– Я правильно понимаю, он принципиально не пользуется презервативами? – Во взгляде Мальвины читался ужас, она последовала примеру Леры и тоже залпом выпила свою рюмку.

– Не думаю, – Лера пожала плечами. – Просто, оказывается, я ему в пьяном безобразии рассказала, что мне срочно надо рожать ребёнка, а то поздно будет. Ну, он и рад стараться, а тут я и говорю, что рожать-то надо, но не от кого же попало.

– Вы спать вообще собираетесь? – В дверях нарисовался сонный Мишенька в роскошном чёрном плюшевом халате до пят. Выглядел он строго и величественно, и Лера тут же представила, как её незнакомец будет выглядеть в Мишенькином возрасте. Получалось, весьма неплохо, как говорится, надо брать. Только вот, где его сейчас поймаешь! А главное, как?