Прекрасное отчаяние

Удивление промелькнуло в моей груди, когда Александр открыл дверь в настоящую спальню. Спальню, в которой хранятся все мои вещи. С приоткрытым ртом я медленно поворачиваюсь, чтобы охватить взглядом всю комнату, когда переступаю порог.

Она в два раза больше, чем моя комната в общежитии. Здесь есть большой шкаф, набор ящиков и книжный шкаф из темного дерева, зеркало в полный рост и даже удобное кресло из бежевой ткани. У задней стены стоит двуспальная кровать с кремовыми простынями, а через дверной проем справа от меня, похоже, находится ванная комната. Я оглядываю комнату вокруг себя. Все мои вещи аккуратно разложены по полкам.

Я поворачиваюсь лицом к Александру.

Золотистый послеполуденный солнечный свет проникает через окна и заставляет его глаза блестеть, когда он наблюдает за мной. И вдруг я не могу придумать, что сказать.

— Ванная комната там, — говорит он, прежде чем я успеваю сообразить, а затем кивает в сторону дверного проема справа от меня. — Просто складывай одежду в корзину для белья, и моя экономка позаботится об этом.

Встряхнув головой, я выхожу из шокового состояния и вскидываю бровь.

— Твоя экономка? У тебя есть домработница?

Он тоже поднимает брови.

— Я правда похож на человека, которому нравится пылесосить и стирать?

— Нет. — Я фыркнула, а затем одарила его дразнящей ухмылкой. — Ты похож на человека, который ни дня в своей жизни не работал.

— Эй. — Он бросает на меня предупреждающий взгляд, но в уголках его губ тоже притаилась улыбка. — Осторожнее.

— Ага.

Он качает головой.

— Завтрак будет готов за час до начала занятий.

— Твоя домработница также готовит тебе завтрак?

— И обед, и ужин. Так что тебе больше не придется питаться в столовой.

— Серьезно?

— Да. — На его губах играет лукавая улыбка, когда он бросает взгляд на мою киску. — А теперь могу я посоветовать сразу же положить эти джинсы в корзину для стирки, если ты не хочешь, чтобы моя сперма оставила на них несмываемые пятна. — Он пожимает плечами. — Кстати, я только за, но знаешь... Просто дружеский совет.

Я яростно краснею при напоминании о том, что на моих бедрах все еще есть его засохшая сперма.

Он удовлетворенно смеется и возвращается к двери, бросив через плечо:

— Добро пожаловать домой, Оливия.

***

Я действительно последовала его совету и положила одежду прямо в корзину для белья. Затем я приняла долгий душ, чтобы смыть с себя все следы его присутствия, что оказалось более отвлекающим, чем я предполагала, потому что заставило меня вспомнить, как я безумно возбудилась, когда он отшлепал меня, а затем трахнул, прижав к своему столу.

Боже, со мной действительно что-то не так.

Закончив принимать душ и надев свежую одежду, я провела следующий час или около того, проверяя каждый дюйм комнаты, чтобы увидеть, куда он все положил. Когда я осматривала комнату, меня удивило, с какой тщательностью Александр расставил мои вещи. Когда он сказал мне, что перевез сюда мои вещи, я наполовину ожидала, что он все уничтожит в процессе. Но все было аккуратно разложено по полкам или сложено и убрано в ящики.

Закрыв нижний ящик, я выпрямилась и подошла к книжному шкафу. Там вся моя курсовая литература. Слава Богу. Как и другие книги, которые я принесла. Но книг на полках больше, чем должно быть. Я провожу пальцем по корешкам, читая названия тех, что ждут на полке внизу.

Мое сердце почти останавливается.

Опустив руку, я с открытым ртом смотрю на десять книг в твердом переплете на последней полке. Это книги по истории. Серия из десяти книг о мировой истории с того момента, как человечество научилось пользоваться огнем, и до сегодняшнего дня. Я разглядываю их. Они невероятно дорогие. Я знаю, потому что давно мечтала их купить.

Очень осторожно я достаю одну из них с темной деревянной полки и открываю. Корешок скрипит, сообщая мне, что книга действительно новая и никогда не открывалась.

Счастье порхает в моем животе, как бабочки. С нелепой ухмылкой на лице я спешу к мягкому креслу и опускаюсь в него, а затем снова открываю книгу. Кажется, я все время улыбаюсь, перелистывая страницы.

Прошло несколько часов, когда я наконец вспомнила, где нахожусь. Оторвав голову от книги, я смотрю в окно. На улице уже темно.

Аккуратно положив книгу обратно на полку, я пробираюсь к двери и прижимаю к ней ухо. Из дома не доносится ни звука. Я хмурюсь. Где же Александр?

Толкнув дверь, я на цыпочках пробираюсь в прихожую. Свет горит, но дверь в спальню Александра, как я полагаю, закрыта. Я продолжаю идти к лестнице. Мои ноги почти не издают звуков, когда я спускаюсь вниз и попадаю в коридор, расположенный внизу. Здесь тоже горит свет, но нет никакого движения. И никаких звуков. Насколько я могу судить, в доме вообще никого нет.

Я все так же бесшумно пробираюсь к ближайшей двери и заглядываю внутрь. С тех пор как мы заключили сделку, я бывала только в этом коридоре и в кабинете. И мне любопытно посмотреть, как выглядит остальная часть дома.

Продвигаясь по зданию, я вынуждена признать, что у Александра или того, кто оформлял эти комнаты, безупречный вкус. Дорогой вкус, но, тем не менее, безупречный. Все сделано из блестящего темного дерева и богатой ткани. Кроме кухни, где все столешницы сделаны из какого-то гладкого темно-серого камня, а холодильник и вся остальная техника сияют безупречным блеском нержавеющей стали.

Мои пальцы скользят по рукояткам ужасно дорогих на вид кухонных ножей. Именно их я бы вонзила в спину Александра, окажись они чуть ближе раньше.

— Я могу помочь тебе найти что-нибудь?

Я практически выпрыгиваю из кожи от неожиданности его голоса. Как будто только мои мысли вызвали дьявола, я обернулась и увидела Александра, наблюдающего за мной с забавным выражением лица.

— Э-э-э... — начинаю я, очень красноречиво, но потом сбиваюсь и прочищаю горло, не в силах придумать ничего умного.

Он прислонился плечом к дверному косяку и скрестил руки на груди. Рукава его белой рубашки все еще закатаны до локтей, обнажая натренированные предплечья, и это так по-дурацки возбуждает, что я на мгновение теряю нить разговора. Он качает головой, наблюдая за мной своими слишком проницательными глазами.

— Знаешь, тебе не обязательно красться, — говорит он и указывает подбородком на помещение вокруг нас. — Ты теперь живешь здесь.

— Я... — Прочистив горло, я снова пытаюсь собрать свои разрозненные мысли. — Я не хотела никого беспокоить.

— Здесь нет никого, кого можно было бы потревожить.

— А как же твоя экономка? Или тот охранник, который постоянно таскается рядом с тобой?

— Дэниел бывает здесь, когда я хочу, чтобы он был здесь, а сейчас я не хочу. А что касается Мерил, то она приедет завтра утром.

— Понятно.

Он кивает в сторону ножей, которые я изучала ранее.

— Планировала воткнуть один из них мне в спину?

Меня пронзает тревога от такого точного предположения, но я быстро прихожу в себя и вместо этого мило улыбаюсь ему.

— Да.

— Так почему же ты этого не сделала?

— Когда я была в настроении сделать это, они были вне досягаемости.

— Понятно.

— Очень подходящий способ умереть. Для тебя, я имею в виду.

— О?

— Быть заколотым чем-то дорогим. Мы бы не хотели, чтобы великий Александр Хантингтон IV был убит чем-то обыденным, вроде пятидолларового столового прибора из ИКЕА, не так ли?

— Конечно, нет. Представляешь, какой зазубренный порез он оставит на моем костюме? Неприемлемо.

Из моего горла вырывается тихий смех. Его глаза блестят, когда он наблюдает за мной, все еще прислонившись к дверному косяку.

— Насчет учебников истории, — прошептала я, не успев остановиться.

Он поднимает брови.

— Да?

— О тех, что у меня в комнате. Серия из десяти книг по всемирной истории.

— Я все еще жду вопроса, милая.

— Ты купил их для меня?

Вопрос звучит совершенно нелепо, и я жалею об этом, как только слова слетают с языка. Конечно, он не покупал их для меня. Когда бы у него нашлось на это время? И, что еще важнее, зачем ему это делать? Его единственное удовольствие в жизни - превращать мою жизнь в ад. Не говоря уже о том, что ему принадлежит час из всех моих дней на ближайшие четыре года, в течение которых он может заставить меня делать все, что захочет, так что ему незачем тратить энергию на подобный милый жест.