Прекрасное отчаяние

Я не успеваю сделать и шага, как мне зажимают рот рукой.

Я вскрикиваю, когда меня оттаскивают в сторону и ставят в угол рядом с дверьми, но шум заглушается рукой, закрывающей мой рот, поэтому никто не смотрит в мою сторону. Или, по крайней мере, мне кажется, что никто не смотрит. Трудно сказать, потому что группа людей образует вокруг меня кольцо, закрывая и обзор, и путь к бегству, а меня прижимают к холодной каменной стене.

— Оливия Кэмпбелл, — говорит высокий мускулистый парень с короткими светлыми волосами и серыми глазами.

Я сразу узнаю в нем Томаса, лидера группировки громил. Остальные парни вокруг него незнакомы, но я предполагаю, что они тоже принадлежат к его фракции, потому что все они сложены как боксеры.

Мое сердце упало в желудок.

Кто-то заплатил этим людям, чтобы они меня избили?

Я мечусь взглядом из стороны в сторону, ища выход. Но его нет. Я зажата в углу между входом и внешней стеной, и семь мускулистых парней образуют непроницаемую стену между мной и остальной частью двора.

— Я слышал, ты изучаешь историю, — говорит Томас, стоя в центре полукруга. — И ты студентка со стипендией, что означает, что ты должна быть умной.

Я едва слышу из-за учащенного сердцебиения, бьющегося в ушах, но мне удается ответить:

— Наверное.

В голове крутится мысль, что я пытаюсь осмыслить происходящее и одновременно придумать способ сбежать. Но если бы они были здесь, чтобы избить меня до полусмерти, они бы со мной не разговаривали. Верно?

— Работа, которая должна быть сдана в среду, — продолжает он. — Ты напишешь ее для меня.

— Я... — Я совсем не ожидала такого развития событий. — Что?

Его серые глаза застывают.

— Ты меня слышала.

— Да, но... — Покачав головой, я в замешательстве уставилась на него. — Ты вообще учишься в этом классе? Я ни разу не видела тебя на лекциях.

Темноволосый парень справа от него хихикает.

— Это потому, что он посещал этот курс на первом курсе, но провалил именно это задание.

— Уже три раза, — добавляет тот, что слева.

— Заткнись, — рычит Томас. Бросив острый взгляд на своих подчиненных, он устремляет тяжелый взгляд на меня. — Дело в том, что на этот раз мне действительно нужно сдать эту работу, поэтому ты напишешь ее за меня.

— Нет, — прошептала я.

По его угловатым чертам пробегают тени. И дело не только в густых серых тучах, застилающих небо. Прохладный ветер проносится по двору, и мне приходится подавлять дрожь, которая вызвана не только этим порывом. Томас смотрит на меня так, будто в любую секунду может ударить меня по лицу, но я все равно поднимаю подбородок.

— Если меня поймают за тем, что я делаю за кого-то работу, меня тоже исключат, — объясняю я.

— Тогда не попадайся.

— Я не могу рисковать. — Отчаяние захлестывает меня, когда я качаю головой. — На кону мое будущее. Я не могу...

— У тебя нет выбора.

Я в отчаянии развожу руками.

— Работа должна быть сдана менее чем через два дня! Я потратила половину прошлой недели и все выходные на ее написание!

Он раздраженно выдыхает через нос, а затем вздергивает подбородок.

Тут же двое его парней бросаются вперед и хватают меня. В панике я пытаюсь отбиться от них, а Томас подходит ко мне.

— Нет, подождите, подождите, — пробормотала я.

Но они не останавливаются.

Зажмурив глаза, я готовлюсь к боли, которая вот-вот наступит.

Но ее нет.

Удивление пронзает меня, когда я чувствую, как вместо этого срывают мою сумку. Я снова открываю глаза, когда Томас достает из сумки два учебника по истории. Держа их одной рукой, он достает из кармана зажигалку и чиркает ею.

По моим венам пробегает лед.

— Нет. — Это слово едва ли больше, чем шепот. Я дергаюсь, пока их лидер медленно подносит пламя к моим книгам. — Не надо.

Эти учебники стоят сотни долларов, и единственная причина, по которой я могу их себе позволить, это то, что они были включены в мою стипендию. Но если их уничтожат, я не получу новых. И у меня точно не хватит денег, чтобы купить их самой.

Злоба светится в глазах Томаса, когда он проводит пламенем по всей длине книги. Он не настолько близок, чтобы поджечь ее. Пока еще нет. Но уже близко. Очень, очень близко.

— Ты напишешь эту работу для меня, — повторяет он, его голос тверд.

— Да, — пролепетала я. — Да, я напишу ее за тебя. А теперь, пожалуйста, опусти зажигалку.

— И она будет закончена до конца дня в среду.

— Да. Да. Пожалуйста, положи зажигалку.

— И она будет достаточно хороша, чтобы я в конце концов сдал курс.

— Да, будет. Я обещаю. А теперь, пожалуйста...

Он ничего не говорит. Только продолжает держать зажигалку под книгами. Мое сердце замирает, когда кажется, что он действительно может поджечь книги. Мне отчаянно нужны эти учебники, если я хочу сдать экзамен. Если он их уничтожит, мне придется умолять кого-то другого одолжить мне свои. А при том шатком положении, в котором я нахожусь благодаря Александру, никто не решится это сделать.

Пульс стучит в ушах.

Затем он гасит зажигалку.

Облегчение накатывает на меня, как мощная волна, и из моего горла вырывается вздох.

— Хорошо, — говорит Томас.

Он с грохотом бросает книги на камни перед моими ногами. Меня охватывает гнев за то, как небрежно он с ними обращается, но я прикусываю язык.

Несколько мгновений он просто наблюдает за мной, словно ожидая, не осмелюсь ли я проклясть его за это. Я оглядываюсь на него, но ничего не говорю.

Он тихонько хихикает, а затем вздергивает подбородок.

Его головорезы отпускают мои руки и возвращаются к нему. Ухмыльнувшись напоследок в мою сторону, он поворачивается и удаляется, а его люди обходят его с флангов.

Приседая, я поднимаю свои драгоценные книги и осторожно стираю с них пыль. Я переворачиваю их и осматриваю каждую сторону, чтобы понять, насколько сильно идиот их повредил. Один угол немного помят, а некоторые страницы выглядят слегка потрепанными. Но в остальном они выглядят почти невредимыми.

Ярость пылает в моей душе, когда я смотрю вслед этому проклятому грубияну.

Неужели он думает, что я так легко прогнусь?

О, я заставлю его пожалеть об этом.

Очень сильно.

Потому что, как и Александр, этот парень понятия не имеет, с кем связался.

14

АЛЕКСАНДР

Скомканная обертка от сэндвича попадает ей в висок. Она отскакивает от ее головы и приземляется на стол, а затем перекатывается через край и падает на пол рядом с ее белыми кроссовками.

— О, прости, — окликает парень из-за стола слева от нее. — Я подумал, что ты мусорный бак. Виноват.

Его друзья разражаются хохотом. Некоторые из них бьют по столу, продолжая смеяться, а один из них хлопает парня по спине. Он ухмыляется от уха до уха. Я снова перевожу взгляд на Оливию. Изучая ее лицо, я жду, когда она сорвется. Жду, когда гнев промелькнет в ее прекрасных чертах. Чтобы она вскочила на ноги, повернулась лицом к другому столу и закричала на них.

Но она этого не делает.

Более того, она вообще никак не реагирует. Даже не взглянув в их сторону, она просто продолжает есть свой салат, как будто ничего не произошло.

— Легко ошибиться... — присоединяется девушка. Она сидит рядом с парнем, который бросил обертку, и в ее бледных глазах появляется злобный блеск, когда она смотрит на Оливию. — Раз уж ей место среди мусора.

Тем не менее Оливия продолжает есть. С прямой спиной и поднятым подбородком она похожа на королеву, которую просто не волнует мнение крестьян.

Когда я наблюдаю за ней, у меня по позвоночнику пробегает дрожь. И в этот момент я вынужден признать, что уважаю ее силу. А еще мне еще больше хочется подчинить ее своей воле.

Отодвинув пустую тарелку, я направляюсь к столику Оливии.

Люди, которые приставали к ней, бросают на меня взгляды. Но когда они понимают, что я пришел за ней, а не за ними, они откидываются на стульях и ухмыляются.