Медвежий душ

— Как это так — поставщика — в резолюцию? — удивился заведующий снабжением. — Поставщик в другом городе, в другой республике, наконец вообще в другой системе. Ему чихать на наши резолюции. Это все равно что показывать кукиш в кармане!

— Это правильно! — сказал Пятеркин. — Кукиш, в кармане он или не в кармане, мера воздействия устаревшая и не эффективная. На поставщиков-бракоделов куда лучше действуют арбитраж и народный контроль. Но это уж ваша забота. А я бракованные детали принимать не буду. Трудящиеся покупают нашу продукцию не для того, чтобы таскаться по гарантийным мастерским.

— Точно! — воскликнул начальник отдела сбыта. — От гарантийщиков бегать у меня лично просто ног не хватает. Только на пятеркинской продукции и отдыхаю. Извините, но оценивать его работу как скверную я отказываюсь.

Поступило предложение слово «скверная» заменить словом «плохая».

— Кто «за», кто «против»? — спросил председательствующий.

— Я против! — выкрикнул с места Пятеркин. — Не вижу ничего плохого в том, что моя бригада не допускает брака!

Поступило предложение слово «плохая» заменить словом «недостаточная».

— Возражаю! — сказал главный бухгалтер. — Термин «недостаточная» имеет значение чисто количественное. И в данном аспекте не отражает правильную картину, поскольку, как здесь уже было сказано, Пятеркин дает продукцию качественную. Предлагаю применить термин «неудовлетворительная».

— Товарищи! — закричал секретарь заводской многотиражки. — Когда мы отучимся от обтекаемых формулировок! Что такое «удовлетворительная»? Ни плохая, ни хорошая! Ни то ни се! Нечего, товарищи, смазывать оценки! Я предлагаю признать работу Пятеркина хорошей.

— Не хорошей, а отличной! — воскликнула симпатичная сборщица, метнув в Пятеркина восхищенный взгляд. — И вынести ему благодарность в приказе.

— За что?! — возопил принципиальный Пятеркин. — За что благодарность? Мы же план не выполнили!

Решили отметить принципиальность Пятеркина и остановиться на характеристике «хорошая».

— Хорошая? — запротестовал начальник планового отдела. — Чего же тут хорошего, если его бригада игнорирует требования плана?

Заменили слово «хорошая» на «удовлетворительная».

— Не знаю как кого, — сказал директор завода, — но меня такая работа не удовлетворяет.

Заменили слово «удовлетворительная» на «плохая».

— Не плохая, а скверная! — крикнул Пятеркин. — Скверная эта работа, если она никого из вас не убедила, что нынешнее положение на заводе терпеть больше нельзя!

— Скверная так скверная, — сказал председательствующий, в отчаянии посмотрев на часы. — Пятеркину виднее. Кто «за», кто «против»?

— Я против! — крикнул принципиальный Пятеркин.

Но его уже никто не слушал. Часы на стене показывали, что рабочий день кончился…

Медвежий душ

Все считали, что у Моти трудный характер. Все, кроме Гриши.

Когда на конюшне раздавалось пронзительное жужжание пылесоса, звери забивались в углы клеток, лошади били копытами, дрессированные собачки поднимали лай, несовместимый с их образованием, даже сам царь зверей — красавец лев, забывая о величии, морщился и скулил под стать дворовому щенку.

И только медведь Мотя чувствовал себя отлично. Он поднимался на задние лапы и, щурясь от удовольствия, подставлял под щетку пылесоса то спину, то грудь. Все его существо сияло, а шкура лоснилась и отливала шоколадным блеском.

Служитель Гриша, придумавший для Моти это ежедневное удовольствие, медленно водил шлангом и приговаривал:

— Хорошая штука, верно! Я тоже люблю утром под душем попрыгать. Ну, правда, твой медвежий душ особенный. Шумит сильно. Но зато ты, брат, у нас на конюшне чище всех.

Гриша, коренастый мужчина в летах, всю жизнь провел в цирках при зверях. Яркие огни манежа не светили Грише. На манеж он выходил либо ранним утром, либо поздней ночью, когда цирк освещался тусклыми «репетиционными» лампочками. За ним на поводу лениво плелся Мотя.

— Але-оп! — командовал Гриша, дирижерским жестом вскидывая руки, и Мотя вставал на задние лапы. Мотя понимал Гришу с полуслова, и, может, поэтому на репетициях у него все получалось немного лучше, чем на представлениях. Дрессировщику это не нравилось. Он придирался к Грише. А Гриша от обиды выпивал.

Однажды, хватанув лишнего без закуски, Гриша забыл выключить пылесос, и тот всю ночь гудел, вызывая беспокойство в конюшне. К утру пылесос замолк: сгорела обмотка в моторе. Гриша пришел утром в цирк, как всегда, взялся приводить в порядок Мотю, повертел рычажки, туда-сюда — никакого впечатления. А Мотя между тем уже встал на задние лапы в ожидании любимой процедуры и с нетерпением поглядывал на приятеля: дескать, довольно возиться, пора умываться.

— Ничего не поделаешь, — сказал Гриша. — Машина испортилась. Будем чиститься, как прежде, щетками.

Мотя недовольно зарычал.

Конечно, медведь не человек, его убедить не так просто. Если в квартире выключают на две недели горячую воду, человек вздыхает и отправляется в баню. Медведь Мотя не желал возвращаться к прошлому. И когда Гриша притащил из гардеробной щетки, Мотя лягнул приятеля далеко не по-приятельски.

Тогда Гриша завернул пылесос в холстину и понес его в мастерскую.

— Ремонт производим в течение двух недель, — сказала приемщица.

— Никак невозможно, — возразил Гриша. — Мотя лягается, он не может жить без душа.

— Гражданин, — сказала приемщица, — если вы выпили, так проспитесь. В нетрезвом виде мы не обслуживаем. — И она захлопнула окошко перед носом у Гриши.

На окраине города оказалась мастерская срочного ремонта.

Мастер, повертев пылесос, установил диагноз:

— Намотка сгорела.

И пообещал сделать через неделю.

Неделя эта была для Гриши сплошной пыткой. Мотя капризничал, своевольничал. Дрессировщика он совсем не слушал. Когда тот приказывал кружиться в вальсе, Мотя ложился на спину и перекатывался с боку на бок, когда предлагал пройтись по бревну на передних лапах, начинал чесаться о бревно спиной. Когда же вконец осерчавший дрессировщик стукал Мотю палкой, из побуревшей шкуры поднималось облако пыли. Мотя чихал, чихали зрители в первом ряду, галерка свистела…

Пришел долгожданный понедельник, и Гриша чуть свет помчался в мастерскую срочного ремонта. Обратный его путь был вдвое длиннее. Крутыми зигзагами вел он от одного пивного киоска к другому. Но как ни петлял Гриша, он не мог уйти от преследовавшей его фразы: «Пылесосик-то ваш не готов. Зайдите через недельку…»

Поздно ночью Гриша прокрался на конюшню пьяный и грязный. С трудом отпер клетку, подполз к медведю и уткнулся лицом в его шкуру.

— Ешь меня, грызи, рви на части, — бормотал он, всхлипывая, — это я, пьяная скотина, сжег твой любимый душ.

Мотя деликатно отвернулся, поскольку не переносил запаха спиртного, и, добродушно урча, поглядывал на Гришу одним глазом, дескать: «Что это с ним происходит? Наверное, затосковал старик по родным лесам…»

Проснулся Гриша на рассвете, натянул на Мотю прочный намордник и вывел его из цирка.

Заведующий мастерской срочного ремонта был страшно удивлен, когда к прилавку, переваливаясь, подошел огромный медведь.

— Вы не пугайтесь, — пояснил Гриша. — Этот товарищ — владелец пылесоса. И он сказал, что не уйдет отсюда, пока пылесос не будет отремонтирован. Ничего не поделаешь — трудный характер. Верно, Мотя?

Мотя утвердительно кивнул головой.

Работы оказалось сущий пустяк. Не прошло и часа, как Грише возвратили пылесос, жужжавший еще веселее, чем до ремонта.

— Все-таки хорошо, что ты зверь, — сказал Гриша, хлопнув Мотю по спине, — а то сидеть бы тебе еще недели две без душа.

Мотя понимающе ткнул Гришу лапой в бок.

Точные люди

Недавно я переехал на новую квартиру. Взял месячный отпуск и стал устраиваться.

В хлопотах по преодолению строительных недоделок время пролетело незаметно, и однажды у меня раздался телефонный звонок.