Хартли

— Я не хочу останавливаться, — отвечаю я ему. — Я хочу пойти ва-банк. С тобой.

Затем он наклоняется и целует меня. Поцелуй, который я никогда в жизни не забуду… потому что, когда он целует меня, я чувствую это. Глубоко внутри себя я навсегда изменилась после того, как всю свою жизнь мечтала почувствовать это, поцелуй.

Поцелуй, который заставляет меня целовать его в ответ, с пылом и потребностью. Всё моё тело разгорается, когда его рука обхватывает основание моей шеи, притягивая меня чуть ближе. Наши губы раздвигаются, и его язык скользит по моему, и я издаю тихий стон — но, тем не менее, стон. Стон, который говорит: «Да, пожалуйста». Который говорит: «Не останавливайся». Стон, который говорит: «Ещё».

Он понимает звук, который я издаю, потому что поднимает мой свитер за подол и стягивает его с моего тела. Мой лифчик белоснежный, как и трусики. Я спускаю штаны, желая, чтобы он увидел меня. Всю меня. Я отдаю себя этому мужчине, которого только что встретила, и я никогда не чувствовала себя более уверенной.

— Блять, — стонет он.

— Ты должен дать мне больше, чем это, — говорю я ему. — Я никогда раньше не была с мужчиной. — Он слегка улыбается мне, на его правой щеке появляется ямочка, и я клянусь, он сдерживает слезы. — Что? — спрашиваю я, понимая, насколько неуверенно это, должно быть, звучит.

— Чёрт, Хэтти. Ты такая невинная, такая хорошая. Девственница на моём пороге, и я говорил это раньше, но скажу ещё раз. Я не заслуживаю…

Я прижимаю ладонь к его губам.

— Прекрати. Я тоже не идеальна. Я не ходила на свидания, но это потому, что я провела свою жизнь, оберегая себя в самом узком кругу из возможных. Не желая любить и терять. Не желая получать боль. Но знаешь что, Хартли? Я всё ещё ранена. Я всё ещё проиграла. Я больше не хочу рисковать. Я хочу окунуться с головой. И ты можешь быть плохим парнем или кем-то ещё, мужчиной, который не знает, как выразить словами свои чувства, но что с того? Ты не выиграешь конкурс на «багаж». У тебя есть мать, которая любит тебя, и братья, которые так же без ума от неё, как и ты. Отец, который любит твою маму. Может, ты и полный мудак, насколько я понимаю, но у тебя есть семья. И ты готов дать нам шанс — и это всё, чего я хочу. Это всё, чего я хочу на Рождество.

Он притягивает меня к себе. Его твёрдый член прижимается к моему животу, и он прижимается своим лбом к моему.

— Как, чёрт возьми, я должен закончить эту речь?

Я смеюсь, задыхаясь от своей уязвимости и от того факта, что этот мужчина этого не боится. Он здесь, обнимает меня. Смотрит на меня, как на сокровище.

— Я хочу, чтобы все твои рождественские желания сбылись, Хэтти. Я хочу сделать тебя Мислтоу. Я хочу быть лучшим мужчиной. Твоим мужчиной. Я не знаю, как, чёрт возьми, это сделать, но клянусь тебе, Печенька, я попробую.

Я закрываю глаза, когда он снова целует меня, на этот раз с более глубокой страстью, с необузданной потребностью, которая почти поглощает меня. Он быстро раздевается, относит меня в постель, укладывает на спину и пристально смотрит на меня. Он расстёгивает мой лифчик, и я чувствую себя обнажённой, но также… каким-то образом восхитительно красивой.

Он обхватывает мою грудь, нежно целуя её.

— Ты идеальна, — шепчет он. — Чертовски идеальна.

— У меня много недостатков, — говорю я, когда он стягивает с меня трусики, постанывая, когда он меня принимает.

— Посмотри на свои рыжие волосы, — он наклоняется, раздвигая мои колени. — Твоя киска такая чертовски спелая.

Я сглатываю.

— Я такая влажная… для тебя.

— Я вижу это, — говорит он, наклоняясь и проводя по мне языком. — И сладкая. Такая чертовски сладкая.

Мои пальцы ног поджимаются, когда он обдувает меня тёплым воздухом, раздвигает мою киску и облизывает меня вверх и вниз. Я кусаю костяшки пальцев, потому что удовольствие такое мгновенное, такое невероятно восхитительное.

— О боже, — кричу я. — О, боже, Хартли… это… о…

Он смотрит на меня снизу-вверх, ухмыляясь.

— Приятно знать, что моей невесте нравится, когда лижут её киску.

Я издаю тихий смешок, пронизанный желанием, когда он возвращается вниз, добавляя палец, затем другой, пока я не начинаю умолять о большем. Мои колени подгибаются, когда он трогает меня пальцами, моя киска раскрывается для него, влажная и сочная, и нам обоим, кажется, это нравится.

— Ты, блядь, вся мокрая для меня, Хэтти.

— Это хорошо? — я тяжело дышу.

— Чертовски жарко, как в аду. Но я собираюсь добавить ещё один палец, знаешь почему?

— Почему? — я стону.

— Я хочу посмотреть, сможет ли моя жена сквиртануть.

Я закрываю глаза, когда он ласкает меня пальцами нежно и глубоко, открывая меня и делая своей. Звук моего сока, брызжущего ему на руку, возбуждает меня, и я хочу кончить сильнее для него. Ответить на его вопрос. Изливаюсь так, словно моё тело было создано для него и только для него.

Это настолько интенсивно, оргазм захлёстывает меня, и я не просто кричу — звуки, исходящие от меня, дикие и отчаянные. Первобытные и страстные.

— О, боже, — кричу я, обхватывая ногами его лицо, когда он сосёт мой клитор, когда он сильно лижет, его борода щекочет меня и посылает мурашки желания по моему телу.

У меня перехватывает дыхание, когда он опускает мои ноги, наклоняется надо мной и крепко целует в губы.

— Ты божественна, — говорит он мне. — Чертовски божественна.

Моё дыхание становится поверхностным, когда я пытаюсь сосредоточиться. Всё в этой ночи было шиворот-навыворот, но почему-то это кажется таким правильным.

Но я не могу не задаться вопросом, продлится ли это чувство эйфории всю ночь.

Глава 7

Хартли

Быть в постели с Хэтти — всё равно что находиться рядом с идеальной подушкой. Мягкая, так приятно пахнущая, так уютно прижатая ко мне.

И это не преувеличение. Хэтти чувствует себя как дома, я и не подозревал, что это возможно. Мы только что познакомились, и у нас всё началось не лучшим образом. А потом она была в луже слёз… сейчас она тоже в луже, но это всего лишь её пикантное освобождение.

Чёрт, она знает, как кончить, и, похоже, я знаю, как дать ей то, чего она хочет.

— Что такое? — спрашиваю я, глядя в её зелёные глаза.

— Мне так хорошо с тобой. Как ты думаешь, это надолго? Это чувство?

Я провожу большим пальцем по её щеке.

— Что, ты уже ждёшь, когда я снова облажаюсь?

— Может быть, я просто немного ошеломлена тем, что ты только что сделал со мной. Я не ожидала, что это будет так приятно.

Я хихикаю.

— И мы ещё даже не добрались до самого интересного, — Хэтти стонет от удовольствия, когда я беру её за руку и направляю к своему члену. — Тебе это нравится? — спрашиваю я её.

Она кивает.

— Ты такой гладкий и в то же время такой толстый, такой твёрдый…

— Очень твёрдый для тебя, — говорю я ей, снова целуя её и начиная вводить свой член в её сладкую дырочку. — Вот где моё место.

— Не останавливайся, — выдыхает она. — Пожалуйста, не останавливайся.

Я наполняю её, и она стонет, когда я вхожу приятно и глубоко. Я уже хорошенько смазал её, она такая вкусная и сочная для моего члена, и я рад. Потому что она такая чертовски тугая, ей нужно было красиво и хорошо развернуться, чтобы иметь возможность принять то, что я могу предложить.

Я переплетаю свои пальцы с её, и наши взгляды встречаются. Ранее сегодня я никогда бы не подумал, что сегодня вечером я буду здесь, вот так, с ней. Женщиной, которая приехала в незнакомое место, чтобы стать моей женой.

И всё же слово «жена» больше не звучит так чертовски устрашающе. Это звучит правильно.

Мы двигаемся вместе в мягком и нежном ритме, её дыхание поверхностное, её глаза закрыты.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

Хэтти кивает, глядя мне в глаза.