Свет Илай

— А мы будем строить башню аккуратно, и она не сломается.

Они занялись строительством, а я…повернулась на другой бок, чтобы увидать другой сон.

… я снова в спальне принцессы. Кажется, девочка спит, но я чувствую — это не так. Открывается дверь, и на пороге спальни принцессы появляется ее мать королева Анилай. На ней тонкий пеньюар поверх ночной рубашки. Она проходит в спальню дочери, нагибается, чтобы поцеловать девочку. И, вдруг, мы все вместе оказываемся на каком-то горном уступе. Вокруг, куда ни кинь взор, горы. Высокие вершины покрыты шапками снега. А мы стоим на небольшой площадке, метров десяти в диаметре, а на самом краю — чаша с водой, всего метра три шириной. Ни лестницы, ни каких-то ступенек я не увидала. Вода в чаше темно-синяя, — дна не видно. Или это так только кажется? Вокруг чаши высокий мраморный бордюр. Одного взгляда достаточно, чтобы понять — самостоятельно выбраться из чаши не получится. Илай стоит на краю, а рядом — ничего не понимающая Анилай. В ее глаза ужас. И тут, девочка со всей силы толкает мать в воду.

Глава 5

Утром, раскладывая на куске холста, служившим нам импровизированной скатертью, наш завтрак, я обратила внимание, что Яр и Эдрин не торопятся присоединяться ко мне. Они разложили на траве какой-то пергамент и, склонившись над ним, внимательно его изучали. Тихонько подойти, и глянуть через плечо Эдрина было делом нескольких мгновений.

— Ух, ты! — вырвался у меня непроизвольный возглас. И было отчего. Это была карта, и была она… как бы это попонятней выразиться… интерактивной, что ли. Стоило дотронуться до обозначения города, как он увеличивался в размере, проступали улочки и непонятные мне значки. Снизу у карты оставалось немного пустого места. И там проступали написанные ровным четким почерком слова. Но прочитать текст я не успела. Старик свернул карту и быстренько убрал ее в свою котомку.

— Обыкновенная карта, — сказал он мне просто и буднично, — такую в каждой лавке купить можно.

Вот только, говорил он всё это, не глядя мне в лицо, отвернувшись в сторону, и я поняла — врет. Но с другой стороны, а почему он должен мне доверять? Мы знакомы то — всего ничего. Но мне стало обидно, и я забралась в повозку, вроде как повозиться с замком рюкзачка.

А на самом деле мне надо было подумать, проанализировать свои сны.

И что мы имеем на сегодняшний день, что мне там приснилась…

… Илай столкнула мать в омут.

Анилай с головой уходит под воду, всплывает, пытается выбраться, но стенки чаши высокие и ей никак не удается ухватиться за край, а вода… вода розовеет. Анилай рассматривает свои руки. На них кровь. Кожа на пальцах ободрана, они кровоточат. Она проводит рукой по внутренней стенке чаши. А я, каким-то шестым чувством понимаю — стенки омута шершавые, как наждачная бумага. Это об них Анилай поранила руки. Я смотрю во все глаза, и не знаю, как помочь ей выбраться из воды, понимая, что руки я ей не смогу подать, и не потому, что я стою далеко от чаши, а потому, что это — просто сон. Сон!

Стоп. Но, когда Анилай погибнет на корабле, в тот момент она уже будет сильным магом. Я помню огненные шары, которые она посылала. Значит…

Я прокручивала, словно в замедленном фильме, увиденной мною сон.

Значит это Серебряный омут, и девочка, каким-то образом, смогла привести сюда мать. Значит….

…Но тут, сверху послышались голоса. Кто-то спускался по вырубленным в скале ступеням. И в тот же миг мы, все втроём, очутились в спальне Илай. С Анилай ручьем стекала вода. Она с изумлением смотрела на свои ободранные ладони, а те, прямо на глазах, покрывались свежей кожей.

— Никому не говори, — прошептала Илай, глядя прямо в глаза матери, и Анилай мешком сползла на пол. Её всю затрясло, а потом …потом, она медленно поднялась.

— Где я? Что со мной?

— Ты упала, мама. Я испугалась, и хотела дать тебе воды, но кувшин выпал из рук.

И принцесса указала на разбитый кувшин, непонятно откуда появившийся на полу.

— Поэтому я вся мокрая?

— Да. Поэтому…

Так-так… Надо подумать.

Это что получается? Дилай, и даже всемогущий Эрлих утверждают, что королева Анилай слабый маг, а еще Аскар Хлей говорил, что год назад она вдруг стала гораздо сильнее. И теперь я знаю, почему это произошло. Потому, что Илай искупала мать в Серебряном омуте. Это она сделала свою мать сильнее. Вот только, это ничего не дало. Анилай все равно погибла. Как же должна была переживать девочка, что, уходя с корабля, не смогла взять мать с собой.

Но неужели Аскар Хлей настолько серьёзный враг, что его все боятся? Но он не показался мне настолько опасным. С другой стороны, как там говорила Илай — «Бабушка сказала мне — держи друзей близко, а врагов ещё ближе». Значит о том, что советник ей не друг она знает. А Эрлих говорил, что проблемы с Велисами начались уже давно, по крайней мере лет тридцать назад точно. Так что Аскар Хлей не мог быть тем врагом, которого опасалась королева, Так мелкая сошка, но чтобы она не переросла в проблему ее надо держать на виду, приглядывать надо…

— Вета, скоро в дорогу, идём завтракать, — позвал меня Эдрин, возвращая из мира снов и размышлений к реальности.

И я поняла, что дуться на Яра нет никакого смысла. Карта не моя, и Яр имеет право не показывать мне её. И даже ничего про нее не говорить. Но, вот то, что такую в любой лавочке купить можно… «ах, не лукавьте!»

***

Мы въезжали в небольшой городок Кемибрут. Впрочем, это по моим меркам городок считался небольшим. По меркам здешнего мира любой город с торговой площадью, а тем более, с ярмаркой по выходным, считался уже крупным, а если там еще и три, четыре таверны, да еще и пара постоялых дворов, то этот город мог претендовать на известность по всему Реналону. Вот в такой город мы и въезжали. Время клонилось к обеду, и я рассчитывала, что мы заедем, как минимум, в харчевню, а может и на постоялый двор. Ночевать в повозке под открытым небом и умываться в холодном ручье мне порядком поднадоело. Хотелось супа, горячей ванны и чистых простыней. Но спрашивать Яра о наших планах я не стала. Наверное, где-то в душе, еще дулась на него из-за карты, и не хотела первой начинать разговор.

Странности начались у самых ворот.

Во-первых, охрана. Вместо обычных трех вояк и одного стряпчего, взимающего плату за проезд через город, нас встретило человек десять, вооружённых до зубов стражников. А после того, как офицер глянул в подорожную, вопросы посыпались один за другим.

— Так, маги, значит? Цель визита? Что везете?

— Кто? — неуклюже попытался уйти от ответа Яр. — Мы?

— Не юли, а отвечай как есть, — из тени ворот вышел молодой человек невзрачной наружности.

Его руку украшал перстень с крупным красным камнем. Это я запомнила. А вот внешность… Внешность была какая-то заурядная, неброская. Захочешь вспомнить — и не вспомнишь, пожалуй. Но, стоило только этому невзрачному обратить на нас внимание, как у офицера пропал к нам всякий интерес. И это было второй, и самой непонятной странностью.

— Так, это, путешествуем мы, — непривычно растерянным голосом забормотал Старик.

Назвать его сейчас как-нибудь иначе, даже у меня язык бы не повернулся.

— Вот, учу этих двух недорослей на мечах биться. Запрещенного ничего не везем. А маги? Да какие ж мы маги то. Мы больше так, обоз охранять какой-нибудь, если подвернётся, да на мечах побиться, в турнирах поучаствовать.

— Какие сейчас турниры? Совсем ополоумел, старик? — закричал офицер. — Проезжай, не морочь мне голову!

Старик суетливо высыпал в протянутую руку стряпчего несколько монеток, и Эдрин заторопил Зарему. Оставаться возле ворот, на виду у всех, не хотели ни тот, ни другой.

Мы уже сворачивали в переулок, когда я обернулась, чтобы ещё раз посмотреть на массивные городские ворота. Обернулась, как мне тогда показалось, просто так. Но то, что я увидала, насторожило меня.

Следом за нами от ворот сосредоточенно шагал тот самый молодой человек с заштатной внешностью, на которого я обратила внимание ещё у ворот.