Чингисхан. История завоевателя Мира

Но как можно было скрыть правду, когда знамена царя уже достигли границ страны Рукн ад-Дина? Было ясно, что он послал подложного сына, но ни слова не было сказано царем[2108], когда обман раскрылся; и не было на это указано, и обман был скрыт[2109]. Через два дня лже-сын был отправлен назад с посланием, в котором говорилось, что он еще совсем дитя и что если Рук ад-Дин все еще не может прибыть, то пусть пошлет вместо себя другого своего брата; а Шаханшах, который уже некоторое время находился в орде, вернется к Рукн ад-Дину, как он и просил. Лже-сын прибыл к Рукн ад-Дину 22 рамадан [13 октября].

Поскольку теперь расстояние между Рудбаром Аламута и ордой было совсем незначительным, ельчи непрестанно доставляли приказы царя, обещания и угрозы, ободрения и предостережения. В 5-й день месяца шавваль [26 октября] Рукн ад-Дин отправил к царю другого своего брата, по имени Ширан-шах, который прибыл к нему в землю, называемую Фискир[2110], одно из владений Рея, 7 шавваль [28 октября]. В то же самое время везир Гилаки вернулся из Гирдкуха и доставил к Царю Мира правителя Гирдкуха кади Тадж ад-Дина Мардан-шаха. И 9 шавваль [30 октября] брат Рукн ад-Дина был отправлен назад со словами, что если он разрушит крепость Май-мун-Диз и прибудет, чтобы лично предстать перед царем, то, согласно великодушному обычаю Его Величества, он будет принят с добротою и почтением; но если он не примет во внимание последствия своих поступков, один Бог знает [что с ним случится][2111].

Пока велись /266/ эти переговоры и ельчи ездили туда и обратно, прошел почти месяц с тех пор; как Бука-Темур и Коке-Илгей выступили из Устундара с огромным войском, и теперь они, двигаясь от морского берега, который находился позади королевства Рукн ад-Дина, совсем рядом с Маймун-Диз, его цитаделью и оплотом, подходили все ближе, окружая их города и селения.

В середине месяца шавваль [начало ноября] Царь Мира выступил из Пискира[2112] и направился в земли Рукн ад-Дина через Талакан, и 17-го дня того месяца [7 ноября] стал лагерем у подножья Маймун-Диз; и другие армии подошли со всех сторон и окружили крепость.

Рукн ад-Дин, продолжая выжидать и не спеша последовать за своей звездой и вступить на путь собственного блага, отказался выйти из крепости, и в течение двух или трех дней часть царского войска вела бои и вступала в стычки с горцами; и те горцы и воины Рукн ад-Дина несколько раз одерживали победу и какое-то время[2113] не чувствовали страха и не испытывали на себе царской ярости /267/. А 25 шавваль [15 ноября] состоялась битва с султаном, которому не было равных ни по могуществу, ни по страху, который он внушал своим врагам. И тогда Рукн ад-Дин увидел, что его ожидало, и осознал, что ему не хватит сил для сопротивления. На следующий день он отправил вниз своего единственного сына и другого своего брата, по имени Иран-шах, с посольством, состоящим из вельмож, чиновников и вождей тех людей; а в воскресенье, 29 шавваль [19 ноября], сам пришел к царю мира и удостоился чести предстать пред ним. Вместе с собой он привел из Маймун-Диз всю свою семью и всех своих домочадцев (muttaṣilān) и в знак покорности принес все свои сокровища. Они не были такими великолепными, как говорила о них молва, однако что было в крепости, то и было принесено, и большую их часть царь раздал своим воинам. И крепость была захвачена, как и другие крепости Рукн ад-Дина. О разрушении этих крепостей и покорении этой страны будет подробно рассказано в следующей главе.

Убийство Ала ад-Дина, отца Рукн ад-Дина Хур-шаха, было совершено в последний день месяца шавваль 653 года [1 декабря 1255], и в последний же день месяца шавваль он получил власть над теми людьми, которые были его приверженцами и сторонниками; и точно так же в последний день месяца шавваль 654 года [19 ноября 1256] он вышел из крепости Маймун-Диз и смиренно предстал перед царем. После своего отца он правил один полный год.

[XV] / 268 / О СУДЬБЕ КРЕПОСТЕЙ РУКН АД-ДИНА ПОСЛЕ ЕГО УХОДА

Поскольку Удача все еще улыбалась Рукн ад-Дину, он спустился из крепости, и Тамга[2114], один из эмиров двора, вместе с некоторыми другими отправился с ним, чтобы обеспечить ему защиту. Тем временем Рукн ад-Дин послал вместе с ельчи своих доверенных людей, чтобы разрушить и уничтожить крепости. Они сравняли с землей около сорока цитаделей, и их обитатели, эти собаки-еретики, повинуясь приказу, сошли вниз везде, кроме крепостей Аламута и Ламмасара, где они продолжали увиливать и попросили [разрешения] спуститься вниз тогда, когда войско царя приблизится к Аламуту.

Через два или три дня царь выступил в поход, и, во второй раз проходя через Шахрак[2115] Рудбара, они стали там лагерем. В дни Невежества до ислама и во времена ислама, до возникновения ереси, Шахрак был столицей королей Дейлама, и во времена Ала ад-Дина там был построен дворец (kūshk) и разбит сад, и он стал для них местом отдыха. Здесь монголы пировали девять дней, празднуя свою победу, а потом отправились к подножию Аламута, где остановились на один день, послав Рукн ад-Дина к подножию крепости /269/, чтобы обратиться к его защитникам и убедить их [сдаться]. Начальник крепости, некий Мукаддим[2116], продолжал упорствовать и отказался выйти из крепости. Царь оставил там царевича Балагая с большим войском, чтобы окружить и осадить крепость, а сам отправился в Ламмасар.

Тогда жители Аламута вошли в ворота благоразумия и закрыли путь мятежа, и слали одного гонца за другим к Рукн ад-Дину, [который в то время находился] у подножия Ламмасара, пока он не вступился за них перед царем и не получил прощения за их проступки. Ему вручили ярлык с обещанием их безопасности, и он отправился к ним. И Мукаддим спустился из крепости, а туда поднялся отряд монголов, и Рукн ад-Дин также получил позволение подняться в крепость. Монголы тогда сломали баллисты и убрали ворота. Обитатели крепости попросили трехдневной отсрочки и принялись выносить все свое добро и имущество, которое [там все еще] оставалось. На четвертый день все войско поднялось наверх и захватило то, что они оставили.

Аламут-гора, похожая на верблюда, который подогнул передние ноги, а голову положил на землю. (А когда я находился у подножия Ламмасара, мечтая осмотреть библиотеку, слава о которой распространилась по всему миру, /270/ я сказал царю, что ценные книги, находящиеся в Аламуте, не должны быть уничтожены. Он одобрил мои слова и отдал необходимые приказания; и я отправился осматривать библиотеку, из которой извлек все списки Корана и [другие] ценные книги, которые только смог найти, подобно тому, как было сказано: «Он изводит живое из мертвого»[2117]. И я также отобрал астрономические приборы, такие как курси[2118], армиллярные сферы[2119], полные и неполные астролябии[2120] и другие[2121] ... которые там нашел. А что до остальных книг, в которых рассказывалось об их ереси и заблуждениях и которые не были основаны ни на учении Пророка, ни на разуме, то их я сжег все до одной. И хотя те сокровища не имели счета, и золота и серебра там было без меры, я произнес над ними слова: «О желтое, оставайся желтым, а белое оставайся белым!»[2122] и без сожаления взмахнул над ними рукавом. А во время осмотра этой библиотеки я обнаружил историю Джила[2123] и Дейлама, написанную для Фахр ад-Даулы /271/ Буида[2124]. В месте, где говорилось об Аламуте, утверждалось, что один из королей Дейлама, которого звали Ал-и-Джустан[2125], начал строить крепость на этой горе в 246/860-1 году. Она была гордостью королей Дейлама и служила укреплению духа исмаилитов. В истории Саллами[2126] говорится, что во времена господства дейламов в Ираке правителя (kutvāl) этого места звали такой-то Сиях-Чашм[2127] и он был обращен египетскими исмаилитами. Как эта крепость была занята Хасаном ибн Саббахом[2128], описано в соответствующей главе.) /272/ Это была цитадель, входы и выходы которой, а также подступы и подходы были укреплены каменной стеной и покрытым свинцом крепостными валом (bunyān), так что когда их разрушали, казалось, что железо ударялось головой о камень, и, хоть руки его были пусты, продолжало обороняться. И в пещерах в этой горе они устроили несколько длинных, широких и высоких галерей (sābāṭ) и глубоких чанов, используя камни и известковый раствор, как сказано: «А горы высекаете, как дома»[2129]. И они также вырыли погреба и чаны для вина, уксуса, меда и всех других жидких и твердых веществ. [И искусство] «и шайтанов, всякого строителя и водолаза»[2130], которое описывается и разъясняется в Китае[2131], проявилось в этом творении человеческих рук Когда находившиеся там запасы были разграблены и вынесены, один человек залез в чан с медом, не ведая, насколько он глубок, и не успел он глазом моргнуть, как погрузился в мед, как Иона, — «Если бы его не захватила милость его Господа, то был бы он выброшен в пустыне с поношением»[2132]. И от реки *Бахру[2133] они подвели водопровод к основанию крепости, и оттого места проложили его в горе, так что он охватывал половину окружности (bar madār-i-nīma) крепости /273/, а под ним были поставлены огромные как океан чаны, тоже из камня, чтобы в них скапливалась вода[2134], и он всегда был полон. Большая часть этих жидких и твердых запасов, которые они копили со времен Хасана ибн Саббаха, то есть на протяжении более ста семидесяти лет, не имела никаких признаков порчи, и это они приписывали воздействию святости Хасана[2135]. Однако дальнейшее описание запасов провизии и военного снаряжения, если поместить его в книгу, не может не вызвать скуки[2136].

2108

az ḥazrat-i-pādshāh... na-farmūdand.

2109

Ср. выше, стр. 449. «Очевидно, Хулагу втайне заподозрил, что в действительности это не был его сын, — и это мнение, несмотря на единодушные свидетельства исмаилитов, поддержал Джувейни, писавший при жизни Хулагу; однако Рашид ад-Дин опровергает эту точку зрения» (Hodgson, the Order of Assassins, 267).

2110

M. K. (M. Q., III, 428-449) отождествляет Фискир (FSKR), или Пискир (PSKR), с упоминавшимся ранее BYSKLH DZ, т. е. Пишкил-Дара. См. прим. 1717 к [VII] ч. 3.

2111

Традиционная речевая формула. См. стр. 20 и прим. 19 к [II] ч. 1.

2112

См. прим. 2043 к [XIV] ч. 3.

2113

В большинстве списков muddatī.

2114

См. прим. 1730 к [VII] ч. 3.

2115

В настоящее время деревня Шахрак в районе Андидж-Руд в Аламуте. Согласно Мукаддаси и автору Таарих-и-Салихи, столица Джустанидов (см. прим. 2058 к [XV] ч. 3) называлась Шахристаном, и это, как отмечает М. К., было ее официальным названием, в то время как в народе ее называли Шахрак См. M. Q., III, 430-431, 434-438.

2116

В соответствующем месте у Рашид ад-Дина он назван Мукаддим ад-Дином.

2117

Коран, XXX, 18.

2118

курси — деталь астролябии. См. Biruni, The Book of Instruction in the Elements of the Art of Astrology, 194, 195a. С другой стороны, проф. Уилли Хартнер (Willy Hartner) в своем письме от 8 октября 1956 г. предположил, что в этом контексте (kursī буквально означает «трон», «постамент») данное слово может иметь какой-то общий смысл, например «подставка», «стойка».

2119

zāt-al-ḥalaq.

2120

См. Biruni, op. cit., 197.

2121

В тексте ash-shuʽāʽ, что не имеет никакого смысла. Вероятно, указывается на некие «приборы», и в действительности именно они упоминаются в двух малоизвестных списках — D (ālāt) и I (ālathā-yi).

2122

Эти слова приписываются халифу Али, который якобы произнес их, увидав сокровища государственной казны Басры. См. Masʽudi, Les Prairies d’Or, IV, 236 (M. K.).

2123

T. e. Гилан. См. Бартольд, Туркестан, 8.

2124

976-997.

2125

М. К. предлагает форму ĀL JSTAN вместо ARJSTAN текста. Об Аль-и-Джустане или Джустанидах, которые правили в Дейламе с IX до середины X в., см. M. Q., III, 432-445.

2126

Об Абу-Али аль-Хусейне ибн Ахмад ибн Мухаммад ас-Саллами, «чья книга, несомненно, служила главным источником для тех авторов, в работах которых мы находим наиболее подробное описание истории Хорасана и Трансоксианы, а именно Гардизи и Ибн аль-Атхира», см. Бартольд, Туркестан, 10-11, M. Q., III, 446-449.

2127

Сын мелика, согласно Ibn-al-Athir sub a