Zомбанутый

– Ещё одну особь доставим для изучения к лабораторникам? – усмехнулся второй.

– Не-е… Наверное, травы пережрала. Мне лень опять до вечера оформлять находку, – покачал головой первый и наставил автомат мне в лоб.

Секунда, и звучит оглушающая голубая вспышка, погружая моё сознание в кратковременную тьму.

«Ну вот, опять… Почему меня постоянно бьют то гопники, то батоны?!» – подумал я, оказавшись на песке,

С досадой поглядел на свои дымчатые руки, которые какое-то время имели вид предыдущего коллеги, а потом опять расплылись бесформенными сардельками.

«Хоть бы моего друга не тронули… Гейропские батоны!» – фыркая, добавил я, встал и побрёл по пескам пустыни.

Глава 2 «Всё ложь»

(Иллюстрация 2.1)

– Го-оп-сто-о-п-на-ах! – возмутился я, что не согласен с политикой гопников.

На что мне мой лысый коллега возразил:

– Ф-ыр! Н-а-а-р-у…

И отвернулся.

Поджав губы, я тоже отвернулся и, расталкивая других коллег, отправился по торговому центру, подальше от этого тупого идиота.

Я, конечно, не уверен, но мне кажется, он сказал, что поддерживает властную тиранию рогатых гопников. Хорошо, что не признался в поклонении батонам, иначе я бы не выдержал – обоссать и на мороз!

Люблю подобные общественные места, но иногда в них попадаются просто невыносимые индивидуумы! Это ж надо такое сказануть! Я тут, понимаешь, за свободу и неприкосновенность коллег борюсь, за правильное трёхразовое питание булочками и искоренение половой дискриминации, а он, козлина!

Хмурясь над его возмутительными словами, я дочапал до дверей лифта в одном из пустых коридоров. Справа от него находилось большое панорамное окно, за которым хлопьями падал мокрый снег и тут же таял на разбитых треугольных машинах и асфальте.

С тоской поглядев на этот пейзаж, я даже передёрнул плечами – скоро зима. Опять мышцы начнут деревенеть, а скорость уменьшится вдвое. В таком состоянии не то что батона не одолеть, но даже булочку не поймать. А значит, мой революционный план будет под угрозой.

Похоже, после того выстрела в голову меня забросило куда-то на север. Слишком резко поменялась погода в тот день. И я по сей день зол на того батона – испоганил мне всё моё начинание либерального революционера. Я его запомнил!

Скривив физиономию, я вернул взгляд к двери лифта и обратил внимание на большую пыльную картинку справа от него. Подойдя ближе, я протёр своей кривой пятернёй стекло и с интересом уставился. На картинке была изображена девушка шатенка с длинными кудрями и в красном обтягивающем платье сильно выше колен.

Она стояла в соблазнительной позе, сложив руки на талии, и вытягивала красные губы бантиком. Я настолько засмотрелся на такую красоту, что непроизвольно стал интеллигентно улыбаться и капать слюной на пол.

Даже не знаю, что бы я сделал, попадись мне эта или похожая булочка. Очень жалко кушать такое произведение кулинарного искусства. Такое только под стекло и любоваться, пуская слюни!

Но ведь долго любоваться не получится, булочки со временем портятся и становятся чёрствыми и не вкусными. Но как уловить момент, когда булочка ещё не зачерствела, но достаточно полежала под стеклом, чтобы её скушать?

М-да… Похоже, я опять придумал неразрешимую дилемму… Я ещё с революцией не справился, а тут новая проблема!

Меня вообще в последнее время постоянно тянет на странные размышления, за которыми я могу провести дни, а то и недели на одном месте. Хватит, короче! Булочки запекают, чтобы их употреблять горячими. Значит, нужно быстро налюбоваться и кушать, а не разводить тут философствования!

«Но как тогда понять, что булочка с пылу с жару? В какой момент она вообще самая свежая?» – потрясённо подумал я и с ужасом схватился за голову.

«Я ведь ни разу не видел, как их готовят!»

Моё мировоззрение в этот момент перевернулось с ног на голову, а руки задрожали, рождая в моей разбитой голове картинки, как именно их могут готовить.

Вот, к примеру, раскатывают тесто с формочкой тела, фаршируют мясом и поливают красным соусом… Но вроде пряничных человечков из сказки не фаршировали мясом. А готовят их как? На огне в печи или в электрической духовке?

«Ненунах! Почему так сложно?!» – возмутился я, почёсывая себе затылок.

– …а-а-А-А-А! – услышал я приближающийся крик за дверью лифта и следом такой сильный удар, что аж со створок посыпалась пыль. Я изумлённо начал метаться и принюхиваться к створкам.

«Да! Это несомненно был батон! Это был грубый крик – булочки только визжат!»

Голод заиграл с новой силой, а мозги практически отключились. Я стал царапать и пытаться раздвинуть створки. С них сверху начала сочиться кровь, и я жадно припал к струйке губами. Этого недостаточно, но мозг более-менее заработал.

Отлипнув от лифта, я стал быстро искать выход на второй этаж и нашёл его с противоположной стены. Металлическая пыльная дверь выводила на лестницу, по которой я поднимался словно за мной гнался гопник.

Вылетев на второй этаж, я увидел двух коллег. Они тоже вились возле лифта, но в отличие от меня, без энтузиазма. Раздав им интеллигентные подсрачники, я отогнал их в сторону и накинулся на створки. Что бы я ни делал, как ни пытался открыть – ничего не получалось. Только маникюр весь попортил. Ногти кусками свисали с пальцев и мешали хватать створки.

Плюнув зелёной соплёй на пол, я спохватился, вернул соплю в рот, туда же закинул ногти и захрустел ими. Мне срочно нужно было придумать, как открыть эти наглые створки лифта.

Батон ведь – это тоже булочка, но большая, и она портится! А кушать хотелось неимоверно! Листиков-то в этом регионе не водится – за пару недель проверил.

Покрутившись вокруг, я почапал по длинному коридору, дёргая за ручку каждую металлическую дверь. Какие-то были закрыты, а какие-то напоминали офисный кабинет с перевёрнутой мебелью и странным оборудованием. Почему оборудование странное, я задуматься не успел – дела есть поважнее.

Но обследовав весь этаж, – коридор, оказывается, шёл по кругу – я вошёл в техническое помещение, где нашёл штуку, значение которой мне пришло в голову под названиями «Наташка» или «Монтажка». Это был прямой металлический прут, приплюснутый и изогнутый с одного конца и имел остриё с другого.

«Нет, ну точно вылетая Наташка!» – пришли мне в голову странные ассоциации.

Схватив эту палку с женским именем, я на радостях выпустил забродившие газы из стерильного кишечника и рванул к лифту. Отталкивая стоящих на моём пути коллег, подбежал к створкам и воткнул железку меж них. Лифт сразу же поддался на десять сантиметров, раскрывая свои створки и показывая измазанного красным соком батона в зелёной одёжке.

– Ар-х… – услышал я сзади наглый привет и обернулся.

Двое коллег стояли позади меня и с интересом принюхивались.

– Фа-кэ на-а-х! – показывая средний палец, я попросил, чтобы они пошли почитали книгу.

Разумеется, они не послушали моего совета, а только ещё ближе подошли. Я уже хотел повторно дать им подсрачников, но вдруг понял, что я уподобляюсь гопникам – нехорошо. С коллегами надо делиться. Я ведь либерал, борец за справедливость, а не какой-то потакатель диктаторскому режиму! А потому, так уж и быть, батоном я поделюсь – это не маленькая булочка-соратник.

«Эх… Как там, интересно, моя подруга поживает?..» – подумал я, пытаясь раскрыть створки лифта сильнее.

Через какое-то время у меня получилось открыть их на полметра. Когда коллеги отчетливее увидели тело батона, ломанулись к нему прямо по мне. Один взобрался по моему хребту и похрюкивая, как бешеный поросёнок, проник в шахту лифта, брызгая слюной. Второй хотел поступить точно так же, но был явно шире нас в груди, поэтому я отпустил створки и его придавило окончательно.