Страница 30 из 53
— Черт, — выругалась я. — Я не могу.
— О нет, ты можешь. Ты хочешь поцелуев, Лепесток? Хочешь, чтобы тебе сделали приятно? Ты звонишь мне, независимо, чем я занят и где нахожусь, я всегда позабочусь о своей девочке. Тебе не нужно искать кого-то на стороне.
— Я не твоя девочка, Хамильтон. Когда ты прикатишь все это?
Он тяжело вздохнул.
— Ты все еще не понимаешь. Хватит говорить мне, что ты не моя, потому что я могу прилететь и показать, насколько ты принадлежишь мне. Положи палец в рот. Пососи его хорошенько для меня, Лепесток.
Я не видела, что он делал, потому что камера обрезала картинку, но я заметила качающееся движение его руки, как будто он поглаживал себя. *бать.
Что я делаю? Здесь никого нет. Это не причинит вреда, ведь так? Я снова оглянулась, прежде чем неохотно подчинилась ему. Мои губы, обернутые вокруг пальца, и он улыбнулся. Я посмотрела на него голодными глазами, прежде чем вытащить палец изо рта.
— Когда я вернусь домой, ты этими прекрасными губами обхватишь мой член, Вера, — сказал он с ворчанием. — А теперь прикоснись к себе. Позволь мне увидеть, как ты кончишь. Позвольте мне увидеть, насколько ты моя. Может твой мозг еще не понимает этого, но твоя киска отчаянно жаждет меня внутрь.
Я глубоко вздохнула и проскользнула рукой за пояс юбки. Мои трусики стали влажными от слов Хамильтона. И я плавно погрузила руку в свою жару и подушечкой пальцев кружила вокруг своего чувствительного местечка. Я дернулась вперед. Мои губы открылись со вздохом, когда я посмотрел на Хамильтона.
— Ты такая чертовски великолепная, Вера. Посмотри, каким твердым ты меня делаешь. Он опустил камеру пониже, и я ахнула при виде его толстого, длинного члена. Его ладонь едва ли могла обернуться вокруг него. Он делал это медленно, и я облизывала свои губы, воображая то, что это его вкус у меня на губах, ущипнула клитор и простонала.
— Вот так, детка. Я тот, кто может помочь тебе расслабиться с другой стороны страны. Я тот, о котором ты не можешь перестать думать. Я тот, кто заставил чувствовать себя эгоистично впервые в твоей жизни. Никого здесь нет, детка. Сейчас есть только ты и я. Твоя красивая киска и мои слова. Твои маленькие пальцы работают, потому что я приказываю им, и это не делает какой-то там мальчик, с которым, ты думаешь, тебе нужно быть. Это все я. Только я. И всегда буду я. *бать.
Я выдохнула, и оргазм полностью настиг меня, пока кто-то громко постучал в дверь.
— Вера? Ты тут?
Голос Джареда был низким. Хамильтон злобно улыбнулся, все сильнее двигая своей ладонью. Я с интересом наблюдала за ним, кусая губы, все еще ощущая оргазм. Его сперма разлилась на его ладонь, покрывая ее. Он откинул голову назад, простонав мое имя. Имя, которое он дал мне. Лепесток. Лепесток. Лепесток.
Меня не волновало, что за дверью был Джаред и что он со всей силы бил по двери. Мои щеки были залиты румянцем. Я очень хотела Хамильтона, и с этого момента больше не буду отрицать этого.
Глава 14
— На следующей неделе у нас первый тест. Вы уже должны были прочитать четыре главы учебника, — сказала доктор Бхавсар, опуская экран проектора. Сегодня ее волосы были собраны в тугой пучок, а туфли на шпильках были ярко-красного цвета, в цвет пожарной машины. Ее уроки быстро стали моим любимым. Мне нравилось, как она смотрела на мир.
Я заправила свои гладкие волосы за ухо и поправила свитер. В аудиториях уже стало холодно. Скоро осень в Коннектикуте будет в самом разгаре, и я не могу дождаться более прохладной погоды.
— Хочешь поучиться вместе в эти выходные? Я закажу еды, — предложил Джаред.
У нас были неловкие двадцать четыре часа после инцидента в туалете, но он появился на следующее утро с коробкой пончиков. Он должен был знать, что я там делала. Когда мы с Хамильтоном закончили, я открыла дверь, мои ноги тряслись, лицо было полностью красным и сердце бешено колотилось. Джаред стоял возле раковины, скрестив руки на груди. Он не заставил меня объяснить, что произошло, но мне и не нужно было этого делать. По крайней мере, он не настаивал на втором свидании. Я с полной уверенностью знала, что мы с Джаредом можем быть только друзьями. Меня не соблазняла его вежливость или игривое прижатие его ноги к моей, пока мы смотрели Netflix на полу в моей гостиной. Ни комплименты, ни подарки, ни заботливость, ни его непоколебимая любезность — ничего их этого не вызывало у меня тех чувств, которые вызывал у меня Хамильтон. Джаред был как Тайленол, притуплял легкую боль, Хамильтон же был опиумом — вредным для меня и вызывающим привыкание.
Джаред все равно флиртовал со мной, это было его манерой общения. Но он полностью переосмыслил все это с тех пор, как мы чуть не поцеловались в баре. Я была благодарна, что он отступил, потому что, пока он восстанавливал свою позицию друга, Хамильтон восстанавливал себя как… ну, я не совсем уверена, как кто.
Мы с Хамильтоном разговаривали каждый день. Ни о чем, да обо всем. Он рассказывал о своей работе на буровой, а я рассказывала ему о своих занятиях. Мне было чертовски комфортно с ним, но я чувствовала, что вот-вот случится что-то плохое. Каждый раз, когда я видела, как его имя всплывает на моем телефоне, в моем животе летали бабочки, и я даже не пыталась это скрыть. Каждый раз я отвечала, подавляя чувство вины настолько, насколько это было возможно, при этом говоря себе, что это будет в последний раз.
Я лежала на спине, было три часа утра, а он говорил со мной своим фирменным низким голосом.
С тайной улыбкой на губах, когда он говорил мне всякие грязные обещания. Каждую ночь я засыпала с потребностью, спрятанной глубоко внутри себя. Я чувствовала себя красивой вещью на полке Хамильтона. Он ждал, чтобы разбить меня и вышвырнуть нахер.
Однажды мама позвонила мне, чтобы проверить, как идут занятия, но это был разговор ни о чем. Хамильтон постепенно становился все более важной частью моей жизни, и трудно было говорить с кем-то, кто не одобрял этого. Я знала, что это неправильно. Знала, что многие люди не поймут наших отношений. Это должно было расстроить нового мужа мамы, но мне уже было все равно.
— Мисс Гарнер, я бы хотела, чтобы вы дали свой ответ на письменное упражнение, которое я попросила каждого из вас выполнить. — Я замечталась и сначала даже не поняла, что доктор Бхавсара обращается ко мне, отчего я вздрогнула.
Я прочистила горло.
— Хорошо, — протрещала я писклявым голосом, когда вытащила распечатанную бумагу. Доктор Бхавсар взяла за привычку подходить ко мне во время урока. Несмотря на полный зал во время лекции, ее внимание заставляло меня чувствовать себя единственным человеком в этой аудитории. Несмотря на то, что она была строга со мной, я чувствовала, что она делала это только с теми учениками, которые ей нравились, и это заставляло меня все лучше готовиться к ее занятиям каждый день.
— Я решила сосредоточиться на учении Лао-Цзы, в частности, на его цитате, в которой сказано следующее: «Полезность горшка исходит из его пустоты».
— Интересно, — сказала доктор Бхавсар с ухмылкой. — У меня было предчувствие, что большая часть класса выберет цитату какого-то популярного философа, типа «Да, ладно и так сойдет». Я очень рада, что вы выбрали что-то оригинальное, мисс Гарнер.
Я старалась внешне не подавать виду, что мне приятно, что она меня хвалит. Мне не хотелось этого признавать, но мама всегда просто ждала от меня хороших оценок. Конечно, она была горда моей успеваемостью, но никогда не хвалила меня за усердную работу и отказ от подросткового возраста в обмен на хорошие оценки и поведение. Было приятно, что эта женщина заметила меня.
Я прочистила горло, прежде чем продолжить:
— Вы должны очистить свой разум, прежде чем сможете впустить что-либо еще. Лао-Цзы говорит о предвзятых представлениях или мнениях. Как мы можем слушать точку зрения другого человека, если наша голова уже полна других предубеждений? Полезность может быть другим словом для роста и способности человека эффективно адаптироваться и учиться.