Страница 20 из 53
Я сглотнула. Мама начала говорить, вырвав меня из мыслей о Хамильтоне:
— Я могу только представить, насколько этот Сеинт неуравновешенный. Что за люди преследуют эту семью? — Она покачала головой и продолжила говорить: — Мне очень жаль, что тебе пришлось столкнуться с этим. Я понимала, что все изменится после свадьбы, но не представляла, что папарацци настолько безбашенные. Борегары очень известны в нашем обществе, но Джек не какая-то там Ким Кардашьян.
Я прикусила язык. Все становилось только хуже, намного хуже. Джозеф хотел стать политиком. Он поступил в Гринвичский университет на двойную специализацию в области политологии и бизнеса, и, как по мне, был чересчур патриотичным. Его консервативные взгляды, опыт в ведении семейного бизнеса и наследие его отца создавали прекрасный фундамент для его успеха. Мама отрицала это, но то, что происходило со мной сейчас, — лишь верхушка айсберга. Мы должны быть готовыми к тому, что нас будут преследовать всю оставшуюся жизнь. Готова ли к этому мама? Готова ли она к тому, что правда может всплыть? Да, Джек замял это, сделал так, чтобы это дело было недоступным для других. Но в Атланте найдется много желающих продать эту душераздирающую историю тому, кто больше заплатит. И я не уверена, что деньги Борегаров помогут выбраться из этой ситуации. По правде говоря, я удивлена, что это до сих пор не всплыло.
От воспоминания о моем конфликте с Джеком мой желудок скрутило. Каждый в его кругу уже успел осудить мою маму, а когда Джозеф поднимется выше по карьерной лестнице, все станет только хуже.
— Честно говоря, я не удивлена. Так устроен человек, ему интересно, как живут публичные личности. Джек нравится людям, и Джозеф хочет, чтобы его имя было в бюллетенях. Поэтому мы должны привыкнуть к этому, — ответила я.
Политика похожа на жизнь в горящем доме. Вопрос не в том, сожжет ли вас пламя, а когда оно это сделает. Борегары сидят на кухне, пока их гостиная во всю пылает. Интересно, Хамильтон поэтому сбежал на такую работу?
Мама поставила чашку на стол и глубоко вздохнула. Охх. Я знала этот взгляд: губы сжаты в тонкую линию, и в ее глазах явно читалась жалось.
— Давай, выкладывай. Ты выглядишь так, будто тебе есть, что сказать.
Мама закатила глаза, притворяясь игривой, несмотря на сильное напряжение, которое чувствовалось в воздухе.
Что-то было не так.
— Есть пара вещей, которые нам стоит обсудить. Во-первых, Джозеф и Джек хотели бы приставить к тебе телохранителя, прошлая ночь только доказала, что это хорошая затея. Во-вторых, Джозефу предложили работу.
Я нахмурилась:
— Какую работу? Я думала, он хочет заведовать Конгрессом.
— Это был его изначальный план, но сейчас президент — да, сам чертов президент — хочет назначить его министром торговли. Об этом еще не объявляли, но это чертовски хорошая возможность. Он будет самым молодым…
Черт побери. Я не была готова к тому, что она это скажет.
— Тебе придется переехать в Вашингтон? — опешила я.
Мама пыталась сохранять спокойствие, но отсутствие энтузиазма с моей стороны явно ее беспокоило. Она наверное думала, что я обрадуюсь, но я была в ужасе.
— Когда Джозеф займет эту должность, да мне придется переехать. Нам позвонили, когда мы были в Париже. По этой причине Джозефа и не было вчера, он летал в Вашингтон, чтобы посмотреть недвижимость.
То есть он был не в офисе, а в Вашингтоне? Еще одна чертова ложь.
— И Джозеф собирается принять предложение?
Мама поджала губы и поправила пижаму.
— Да.
— Я думала, что вы переедете в дом в тридцати минутах от меня. А теперь оказывается, что ты уезжаешь в другой город. Что мне делать, когда ты уедешь?
— Мы переезжаем на следующей неделе, — сказала мама со вздохом. — Формально он принял эту должность сегодня. Я хотела сказать об этом до того, как это сделает кто-то другой.
— Как ты сказала мне про ребенка? — ехидно спросила я. — Или как я узнала о том, что переезжаю в новую квартиру сама, хотя мы вместе планировали, как я пойду в колледж, еще с трех лет.
— Я думала, тебе понравится квартира! Это лучше, чем то дешевое общежитие, в котором ты была бы без щедрости Джека.
— Так дело не в квартире, а в том, что много чего свалилось на нашу голову, — настаивала я. — Я думала, что моя дальнейшая жизнь распланирована нами, а теперь мне приходится прятаться от агрессивного журналиста, и я хожу в универ, которого даже не было в моем списке, пока ты не вышла замуж за Джозефа. — Я встала со своего места за кухонным островком и подошла к ней. — Мам, ты уверена, что это то, чего ты хочешь? Все детали нашей жизни буду везде. Жизнь Джозефа будет чересчур публичной. Джек был губернатором, и все это случилось, но…
— Никаких но. Моему мужу подвернулась удивительная возможность, и я хочу его в этом поддержать. Мы будем растить нашего ребенка там, в Вашингтоне, и ты можешь приезжать к нам, когда захочешь. Ты уже взрослый человек и не можешь продолжать цепляться за меня. Пришло время тебе жить самостоятельно.
Мои глаза расширились, я знала, что она права. Многие подростки в моем возрасте уезжали в колледж даже без задней мысли. Но в моем случае дело немного в другом: как я смогу убедиться, что с ней все хорошо, когда она в Вашингтоне?
— Много чего свалилось за последнее время, — произнесла я с гневом. — Я не хочу быть навязчивой, но ты мой лучший друг…
— Я твоя мать, Вера, и всегда ей буду для тебя. Детка, пора взрослеть.
— Я не могу поверить, что ты сбросила эту бомбу сразу после того, что случилось со мной прошлой ночью. — Я задрожала, меня переполняли эмоции до такой степени, что я не могла нормально говорить.
— Именно поэтому я и хотела поговорить о персональной охране. Джек и Джозеф думают, что это хорошая идея, пока есть такая проблема в виде журналиста. Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Видишь? Я не бросаю тебя.
А мне, блядь, казалось, что она меня ббросала.
— Ага, конечно, — язвительно ответила я. — Мам, мне не нужен телохранитель. Все хорошо.
— Нет, все не хорошо, — возразила мама. — Вера, ты проводишь время с Хамильтоном. Мне не по себе от этой мысли. Он смотрит на тебя так… будто хочет тебя съесть. Не думай, что я не заметила, как он себя вел прошлой ночью. Между вами что-то есть? Ты собираешься учиться в колледже, тебе не нужно отвлекаться. И, Вера, я не думаю, что должна говорить тебе о том, как это безответственно. Технически, он твой дядя.
Мое сердце бешено колотилось, а голова трещала от потока мыслей, и на мгновение, единственное, что я могла слышать, был свист крови в моих ушах. Она хотела, чтобы кто-то защищал меня, или хотела, чтобы кто-то докладывал им о том, где я и с кем?
— Хамильтон — мой единственный друг. Я бы никогда не поступила так с тобой, не могу поверить, что ты вообще спрашиваешь меня об этом. Он просто был добр ко мне. Ты не была рядом в тот момент, когда появился Сеинт, он действительно напугал меня.
— Я была на медовом месяце, Вера! Ты не имеешь права меня обвинять в том, что я счастлива, люблю мужчину и смотрю мир. Мне жаль, что какой-то психопат напугал тебя, но что я могла сделать. Я была в Париже. И не могу проводить каждый день, заботясь о тебе.
Ее слова были похожи на удар под дых.
— Мне не нужно, чтобы ты заботилась обо мне, — прошептала я, чувствуя себя маленьким ребенком. — Это не то, что мне нужно. Я просто не понимаю, почему я не могу общаться с Хамильтоном?
— Потому что Джозеф не доверяет ему. Сейчас я должна во всем поддерживать своего мужа, Вера.
— Как насчет поддержки для меня? Или ты забыла?
— Как я могу забыть?! — воскликнула мама. — Как ты не понимаешь?! Я провела всю свою жизнь, поддерживая тебя. Сейчас моя очередь. Моя очередь получить все, что ты украла у меня.
Глаза мамы распахнулись в удивлении, она прижала пальцы к губам, когда по ее лицу покатились слезы. Такое ощущение, что на меня вылили ведро холодной воды, очень ледяной. Мои эмоции переполняли меня, я не хотела, чтобы она видела, как я ломаюсь.