Страница 38 из 59
— Не ерничай, принцесса! — беззлобно усмехнулась хозяйка. — Надевать их станешь только с Кириллом. Снимешь — они перестанут работать. Техника импортная, для агентов ЦРУ, действуют только на теле, отключаются автоматически при снятии.
— Уважающая себя столичная журналистка не станет всю неделю щеголять в одной и той же бижутерии. И твой актер не колхозник, сразу заподозрит неладное, — возмутилась я.
— Логично. Послезавтра утром я позвоню тебе в номер, назначу встречу, принесу еще чего-нибудь на смену. Ладно. Задание ясно? Еще вопросы есть? — заторопилась Тамара.
— Как мне связаться с вами в непредвиденной ситуации? — нагло улыбнулась я.
— Вот номер моего сотового, — москвичка протянула обыкновенный листок, вырванный из ученической тетради. — Запомнишь, бумагу сожги. Тебя подвезти куда-нибудь?
— Не надо, за углом моя тачка стоит, — отказалась я.
— Тогда счастливо! — Тамара впервые за два дня знакомства протянула мне руку. Обменявшись рукопожатием, мы расстались.
Выйдя из «БМВ», я огляделась. «Рабочих» возле памятника уже не было — они, вероятно, слушали наш разговор в машине. Попетляв на всякий случай вокруг памятника, я подошла к своей «десятке», открыла дверцу, устало опустилась на водительское место. Интересная получается картина. Спецтехника, которой снабдили меня Тамара и Кузнецов, — из одного источника! Выходит, у москвички есть доступ даже к тайнам внешней разведки! Очень колоритная фигура Тамара Майдановская!
Москвичка перестраховалась. Она взяла меня под свой колпак. Надев золотистую бижутерию, я уже не смогу сказать Кириллу ни слова правды. Так что же делать? Как сказать артисту о ситуации, в которую он попал?
— Ладно, поехали! — произнесла я вслух, надеясь, что мои друзья слушают меня.
Поплутав по городским улицам, я подкатила на стоянку к городскому парку. Расчищенные от снега аллеи ярко освещались неоновыми лампами. С катка доносился гвалт детворы и подростков. По лыжной трассе сновали целыми семьями взрослые и дети. Молодые мамаши степенно прогуливались с младенцами в колясках. Стряхнув ладошкой искрящийся снег, я присела на свободную скамейку. А вот и мои помощники. Они по-прежнему были одеты в канареечные костюмы ЖКХ. Прислонив лопаты к дереву, они остановились рядом с моей скамейкой.
— Девушка, не возражаете, если мы тут подымим рядышком? — спросил меня старший.
— Пожалуйста! — милостливо разрешила я.
— Что-то лицо у вас погрустнело? — допытывался пожилой мужчина.
— Загрустишь, пожалуй! — засмеялась я. — Все слышали и видели?
— Так точно, товарищ корреспондент! — улыбнулся и младший «рабочий».
— Птичка, похоже, из одного гнезда с вами, — кивнула я Кузнецову.
— Ничего подобного! Ее игрушки на Западе продаются в любом уважающем себя магазине телерадитоваров. Ее сентенции по поводу ЦРУ — сплошной блеф. Но твое положение действительно осложнилось. Хочешь, завтра утром, пока ты будешь устраиваться в гостинице, я перехвачу Майдановского и все ему объясню? — предложил генерал.
— А если его пасут люди Тамары? Контакт с неизвестным вызовет их подозрения. Нет, мне надо все сделать самой. В те несколько часов, что Тамара разрешила мне не применять прослушку…
— Будь осторожна! Возможно, у тебя не будет и этих нескольких часов. Что мешает им утром посадить «жучка» на одежду Майдановского? — предупредил Кузнецов.
— Резонно! — заметила я.
— Куда деньги спрячешь? — поинтересовался Владислав.
— Не знаю! — я пожала плечами. — В банк надо утром положить.
— В какой еще банк? — возмутился кузен. — Засветиться хочешь с такой суммой?
— В самый надежный, трехлитровый! — улыбнулась я.
— Нет, береженого — Бог бережет. Домой тебе сегодня лучше не ходить. Давайте сделаем так… — предложил Волков.
Анатолий Михайлович одобрил мысли юного «коллеги». Кузнецов сел за руль моей «десятки», я же вместе с кейсом юркнула в малютку «Оку». Приткнувшись в трехстах метрах от моего дома, мы обождали, пока генерал ставил «жигуленок» в гараж. Затем подхватили его и подвезли до дома. Мы же с Владиславом поехали к ним, где небрежно закинули кейс с долларами на антресоли со стеклянными банками, освобождавшимися от солений по ходу зимы.
Владислав и Маша, его юная прелестная жена, недавно стали счастливыми родителями. Конечно, мое появление доставило им немало хлопот. Но ребята считали эти хлопоты приятными. Гостей у них было еще не так много. А показать малыша, крепенького — тьфу, тьфу, нет, не крепенького, слабенького, слабенького, чтобы не сглазить, Артемку, мне, единственной в нашем городе родственнице — родители кузена жили до сих пор в столице солнечного Туркменистана Ашхабаде, а мама и младшие брат с сестрой Маши в глубинном селе на окраине нашей области, — ребятам очень хотелось.
Маша ласково наблюдала, как я тетешкалась в детской с их сыном. Распеленатый, в одной распашонке, трехмесячный малыш нежился в своей кроватке. Взяв в руки погремушку, я пыталась заигрывать с ним. Артемке удалось ухватить погремушку и изо всех сил потрясти ею. Мы с Машей расхохотались.
— У тебя глаза добром горят, когда ты с Артемкой возишься! — улыбнулась Маша.
— Счастливые вы, ребята! — вздохнула я. — Такого пацана заделали.
— Кто тебе мешает? — пожала плечами юная мама.
— Ты Влада любишь? — поинтересовалась я.
— Обижаешь… — она смутилась.
— Вот-вот. Я тоже хочу ребенка от любимого человека. Но таковых покуда не имеется…
— Странно, — Маша пожала плечами. — Ты такая красивая, и нет никого до сих пор.
— Редким мужчинам нравятся такие, как мы с тобой, красивые и умные. Предпочитают в основном красивых, но глупых. Ты дождалась своего принца. Я пока потерплю, — усмехнулась я.
После ужина и традиционной программы «Время» я заснула сразу, спокойная и умиротворенная в этой счастливой семье.
Глава четвертая
ВА-БАНК
Утром Слава подбросил меня до дома. Собрав чемоданчик с одеждой и косметикой, я электричкой, останавливающейся в километре от моей берлоги, в селе с ласковым названием Березовая речка, добралась до вокзала. Играя по-крупному, надо входить в образ столичной журналистки от печки, то есть с родной железной дороги.
Выйдя на Привокзальную площадь, я, теперь уже в образе иногородней, «растерянно» огляделась вокруг. Справа от меня народ толпился на троллейбусной и автобусной остановке, куда один за другим подъезжали заляпанные рекламой натруженные транспортные средства. Посреди маленького скверика в центре площади высился скромный памятник железному Феликсу — незабвенному председателю ВЧК по борьбе с контрреволюцией и саботажем Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому. Подмигнув своему старшему собрату, я направилась к автостоянке, где рядом со своими тачками сгрудились местные водители, одетые, как на подбор, в кожаные куртки разных фасонов и почти одинаковые ондатровые шапки.
— Куда едем, миледи? — оценивающе смерил меня взглядом пожилой усатый шофер.
— В гостиницу «Центральная», — осторожно произнесла я.
— Нет проблем! 150 деревянных — и мигом домчим! — заломил явно запредельную цену переговорщик: «Центральная» стояла в трех кварталах от вокзала.
— Поцелуй меня в зад, как говорят у них в Штатах! До сумасшествия мне еще далеко! Полтинник — и считай, что тебе явно повезло! — торговаться так торговаться.
— О’кей! Полтинник плюс поцелуй в указанное вами место, миледи! — чопорно согласился пожилой — очередь везти клиента была явно его.
— Едем, старый греховодник, и поглядим, на что ты еще способен! — ухмыльнулась я.
Водитель галантно взял мой чемоданчик, подвел к серой «Волге», спрятал чемоданчик в багажник, распахнул сначала дверцу для меня, только потом сел сам. Я засмеялась.
— Что-нибудь не так? — включая зажигание, спросил водитель.
— Просто анекдот вспомнила. Когда мужчина открывает перед женой дверцу автомобиля? В двух случаях — если жена новая или автомобиль новый.