Страница 25 из 59
Весь мой монолог я наблюдала, как краска залила лицо и шею не только Андрея, но и его родителей. Каждый из них по-своему переживал за сына. Но главные сюрпризы оставались все еще впереди! Четвертая точка на ватмане получила краткое наименование «Андрей».
— Теперь возьмемся за вас, Анастасия! — я перевела взгляд на сноху Крафтов. — Среди родственников вы у меня в списке подозреваемых стояли на четвертом месте. Неплохой результат. Теперь о мотивах. Вышли замуж за Андрея вы, скорее всего, по любви. Молодой, красивый, умный, со спортивною фигурой, с порядочными, интеллигентными родителями, такой жених внушает доверие любым девушкам. Потом начались семейные будни. Скандал со знаменитым свекром, ушедшим вдруг к молодой жене. Все бы ничего. Только однажды ночью, проснувшись, вы случайно услышали, как стонал во сне ваш муж — бывает, дурной сон приснился… Но во сне ваш ненаглядный Андрей звал почему-то… Ксюшу! Вам хватило терпения дождаться утра, хотя вы сами в ту ночь не сомкнули глаз. Утром вы совершенно невинно спросили мужа о ночном сне. Муж покраснел, как сейчас, посмотрите, — все невольно посмотрели на Андрея, до сих пор сидящего с пунцовым лицом и даже ушами. — И тогда вы ему выдали все про Ксюшу, прекрасно понимая, о ком идет речь!
Вы не хотели, чтобы рано или поздно Ксения стала разлучницей и вашего брака с Андреем! Вы прекрасно водите машину. В тот вечер, спровоцировав очередной скандал — свекрови, выполнявшей обычно роль громоотвода, дома не было, — вы отправились к родителям. Ничего не стоило взять у них машину — доверенность у вас есть до сих пор, приехать к университету поздним вечером чуть раньше Крафта — о его немецкой пунктуальности по университету ходят легенды, забрать молодую «свекровь» под любым благовидным предлогом — что, она испугается сесть в машину к близкой родственнице? Нет, конечно, — и в любом темном переулке расправится со своей жертвой.
Настя усмехнулась. Она явно хотела вставить свою реплику, объяснив присутствующим свое странное поведение.
— Подождите, прошу вас, вашу тайну я раскрою чуточку позже! Еще не время…
Нарисовав пятую точку с надписью «Настя», я продолжала:
— Наконец, самой крутой версией было поставить вас, уважаемая Нина Сергеевна, пусть на скромное, пятое, но все же весьма почетное место в списке потенциальных убийц дочери. Каюсь, авторство этой версии принадлежит не мне самой, а моим добровольным и бесценным помощникам, Маше и Славе Волковым, моему кузену и его юной жене, помогавшим мне и в этом запутанном деле. Из чего они исходили? Пожалуйста. Надежного алиби нет и у вас. Более того. Приехав к вам вчера утром, я застала вас в добром здравии, нутром почувствовав неладное. Если не убийца, то уж во всяком случае заговорщица, знавшая, к примеру, что дочь сбежала от старого мужа с молодым любовником. А мотивы для убийства налицо. Зять старше вас самой на три года. Со слов Ксении, она отца, вашего то есть мужа, не помнит. То есть большую часть своей жизни вы прожили без спутника жизни. Вполне естественно обратить внимание на собственного зятя. В судебной практике тысячи дел, когда зятья сходятся с собственными тещами, много старше их возрастом. А тут все наоборот…
Каюсь, и при всех прошу у вас прощения, милая Нина Сергеевна, но мои подозрения укрепились после того, как сегодня утром я узнала вашу тайну. Хладнокровно уничтожив Ксению, вы повели бы бескомпромиссную борьбу за бывшего зятя, который вполне мог стать вашим собственным мужем после положенного годичного траура! Простите меня, милая Нина Сергеевна! — я подошла к сидящей в кресле матери Ксении, обняла ее за плечи, чмокнула в щеку. Потом вернулась к листу ватмана, поставила шестую точку, самую невероятную, с крупной надписью «Мать»…
— Из числа родственников подозреваемые кончились. Назову тех, кто потенциально был в числе подозреваемых со стороны, косвенные улики против которых были накоплены мной или моими помощниками. Геннадий Васильевич Приходько, студент той самой группы 3 «В», которой в пятницу читала свои лекции Ксения. Со слов свидетелей, студентов той же группы, характеризовался отрицательно, я бы даже сказала, маниакально по отношению к женщинам. Обладатель собственной «шестерки», он мог вполне под благовидным предлогом посадить преподавателя в свою машину и расправиться с ней по дороге.
Мною подозревался, правда, лишь в качестве заказчика, даже ректор университета Евгений Тобольский: в декабре предстоят перевыборы ректора, и, чтобы выбить самого достойного конкурента из борьбы, можно пойти на все.
Вот, пожалуй, все версии, собранные мною в единую глыбу. — На листе ватамана появились еще две новые точки. — Теперь о том, как одна за другой они отсекались и какие личные тайны еще хранили некоторые члены вашей семьи. Тайны, которые нужно сегодня раскрыть.
Я стала соединять все точки на листе бумаги в единую геометрическую фигуру. Какая-то странная она получилась, даже названия нельзя подобрать!
— Первым я вычеркнула из этого замысловатого чертежа основного претендента на звание кровавого монстра, Геннадия Приходько. Парень оказался милейшей души человеком, спасателем МЧС, несколько лет назад горько обманутым своей возлюбленной. С тех пор молодой человек и занимается поиском идеальной девушки, способной затмить его предательницу. В тот пятничный вечер у Приходько просто-напросто сломалась его старенькая «шестерка», и, пока Геннадий менял свечу, Ксения Георгиевна умчалась прочь на темном «форде», номер которого предусмотрительно запомнил спасатель.
Мне предстояло найти хозяина этого «форда». Я уже собралась заняться этим неотложным делом, как меня вызвала уважаемая Антонина Васильевна. Она поведала мне свою тайну, которая показалась мне невероятной. Но — слушайте, Антонина Васильевна разрешила ее рассказать.
В конце лета доктор Крафт почувствовала за собой слежку… — я увидела, как теперь побледнел Андрей и с каким интересом посмотрел на бывшую жену академик. — Да, самую натуральную и очень профессиональную слежку. Мои попытки объяснить все факты манией преследования и следами незапланированного прихода в дом вас, Александр Андреевич, успехом не увенчались. И не только ваша порядочность виновата в моей неудаче. Антониной Васильевной пристально заинтересовались российские спецслужбы. Причем не столько ею самой, сколько ее детьми… — вздрогнули одновременно все Крафты.
— Я также вздрогнула, услышав эту фразу из уст Антонины Васильевны. Какие дети? И вот что выяснилось. Александр Андреевич познакомился со своей будущей женой в Благовещенске, где та служила медсестрой в военном госпитале. Его бросила первая жена, укатившая с новым мужем-подполковником в далекий северный гарнизон. На вопрос о своем прошлом Тоня отвечала уклончиво: замужем не была, но любила одного, негодяй оказался, бросил. Она и не врала. Ее действительно бросил любимый человек. Только вот одну подробность Антонина не решилась открыть с ходу понравившемуся ей майору. Зная из разговоров с ним и его родителями, что Крафт обожает детей, а в первом браке их не было, Антонина побоялась рассказать любимому человеку о ребенке, оставленном ею в московском родильном доме.
Да, есть еще один ребенок. Плод романтической любви юной девушки Тони, студентки медучилища, и прекрасного юноши, на вопрос о месте учебы и работы отвечавшего девушке весьма уклончиво. Она ничего не знала о нем, только имя и фамилию. Юноша сам всегда находил Тоню. В общежитии, в училище. Всегда провожал. Целовал жарко. Однажды весной, в мае, в лесу, Тоня отдала своему возлюбленному все, что у нее, воспитанницы детского дома, было дорогого, — собственную честь.
Через месяц, почувствовав приступ рвоты, она сказала об этом возлюбленному на последнем перед долгой разлукой свидании — юноша сказал, что до сентября уезжает на Дальний Восток, на практику. Любимый сразу изменился в лице, как-то потускнел, помрачнел, к ужасу Антонины. Но потом, многократно анализируя их последнее свидание, она успокаивала себя: он помрачнел так от страха за любимую девушку в период долгой разлуки. Ничего, письма с Дальнего Востока долго идут. Дождется и она весточки, слов ободряющих.