Страница 24 из 59
Из всех присутствующих только я и Александр Андреевич знали, что же в конце концов произошло с Ксенией. А правда о всех перипетиях этой многолетней истории была известна лишь мне одной.
— Кажется, расселись все? — я обвела взглядом присутствующих. — Устраивайтесь поудобнее, разговор предстоит долгий… — Я выдержала паузу, всматриваясь в лица еще ничего не подозревающих людей.
— Сегодня, примерно в это же самое время, вы все должны были так или иначе встретиться здесь. Только разговор при других обстоятельствах вела бы сама Ксения. Но так уж случилось, что мне пришлось заменить школьную подругу. До общей встречи здесь я беседовала со всеми вами, кроме Антона, один на один. С каждого из вас я взяла разрешение открыть его маленькую тайну, ту, которую вы по очереди доверили мне как частному сыщику. Лишь сложив все в одно целое, я наконец получила картину, которая помогла раскрыть это преступление. Я открою тайну каждого из вас всем присутствующим, ибо знаю, что все тайное рано или поздно становится явным. Груз тайны лежал на каждом из вас много лет подряд и не позволял вздохнуть свободно, спокойно, полной грудью, заставлял жить в страхе, вздрагивать от каждого шороха. Но прошлое неизбежно возвращается к каждому из нас…
Я вновь посмотрела в глаза всем присутствующим.
— Итак, в пятницу, 29 октября, поздним вечером, пропала молодая женщина, Ксения Георгиевна Крафт, родственница в той или иной степени практически всех здесь присутствующих, за исключением, разумеется, меня. Она не вернулась домой после работы — двух пар на вечернем отделении филфака. Муж, уважаемый Александр Андреевич, — последовал мой кивок в сторону академика, — поднял тревогу лишь утром в субботу, 30 октября, позвонив мне по обнаруженному на карточке телефону.
Приехав сюда и поговорив с потерпевшим, я поначалу была в растерянности. Невообразимое стечение обстоятельств работало в тот вечер против Ксении. Муж, обычно забирающий ее по пятницам после второй вечерней пары из университета, остался дома, так как не мог бросить одного младшего сына, уважаемого Антона, — мальчик важно поклонился всем присутствующим. — Плохо чувствовала себя Нина Сергеевна, бабушка, обычно приходящая на помощь в семью дочери по пятницам.
Встретившись и побеседовав вчера с каждым из вас, я поняла, что от подозрений никто из вас не свободен. Это нормально. Сыщик похож на скульптора. Помните, у кого-то из великих мастеров спросили, как он делает свои блестящие творения? Мастер ответил: «Очень просто. Беру глыбу мрамора и отсекаю все лишнее». Так и настоящий сыщик-профессионал. Я беру все версии, какие только приходят в голову, складываю в одну огромную бесформенную глыбу. Потом, накопив множество фактов, отсекаю все лишнее.
Какие же версии смешались в одну глыбу? Поначалу элементарные: дорожно-транспортное происшествие, гибель или тяжелое ранение в его результате; резкое ухудшение состояния здоровья, внезапный обморок, скоропостижная смерть в результате какой-то скрытой для окружающих болезни. Потом пошли более серьезные штучки: бегство с любовником; похищение с целью выкупа; самоубийство на почве неизлечимой болезни или измены мужа. Очень серьезными версиями я считала нападение сексуального маньяка, убийство кем-то из вас… Да, не удивляйтесь, у каждого из вас, кроме Антона, могли быть, по крайней мере гипотетически, свои причины для убийства Ксении. Давайте подробнее остановимся на этих версиях и возможном участии каждого из вас в устранении жертвы. — Я взяла лист ватмана, фломастер, начертила в самом центре его жирную точку, надписав: «Ксения. Жертва». — Первый реальный подозреваемый — сам Александр Андреевич. Вы, вы, дорогой академик, не возмущайтесь. У вас до сих пор нет безусловного алиби на злополучный вечер. Антон заснул на программе «Время», для вас, автомобилиста с многолетним стажем, ничего не стоило, закрыв сына одного, добраться за 30–40 минут до университета. Там вы могли стать свидетелем любопытной сцены: молодая любящая жена садится в крутой автомобиль с мужчиной, практически вашим ровесником, и уезжает в неизвестном направлении. Ревность — элементарно, как сказал бы доктор Ватсон. Тем паче, что, кроме ревности, у вас могли быть и другие причины — запутавшись, как в двух соснах, в двух женах, вы, видя доброе отношение первой жены к вашему младшему сыну, предпочли разделаться с молодой… Занятно, не правда ли? Но очень правомерно, если учесть, что академик не поднимал тревоги до утра. За это время можно уничтожить все следы преступления. — На листе ватмана я поставила вторую точку с надписью «Муж».
Вторая подозреваемая — это вы, уважаемая Антонина Васильевна! Женщине на роду написано бороться за собственное счастье, выходит, и за собственного мужа, самца, отца своего ребенка. И у вас на тот вечер нет ровным счетом никакого алиби. Ночевка у подруги — это так шатко! Любая подруга, вызванная в компетентные органы, при соответствующем нажиме, с легкостью сдаст вас, ибо идти под суд в качестве соучастницы ей нет никакого резона. А мотивы — вот они, налицо! Молодая, красивая девочка, да, просто девочка, вам самой в дочки годящаяся, двенадцать лет исподтишка отдает вашему мужу жар своего юного тела! И ребенка родила, которого они, словно в насмешку над вами, называют Антоном! Какая нормальная женщина подобное стерпит!
Вы затаились. Отпустили любимого супруга к ней, к разлучнице, молодой, прелестной. Отпустили ради ребенка. Ради Антона. Вы сама мать теперь уже взрослого сына и прекрасно понимали, как мальчику нужен отец рядом, постоянно, ежедневно, а не раз в неделю! Но, в глубине души, полюбив мальчика, лечив его, вы продолжали люто ненавидеть его мать. Что стоило вам, узнавшей, что соперница будет в тот вечер возвращаться домой одна, встретить ее у подъезда. Вас бы она не испугалась, не отпрянула бы в сторону. Один удар скальпелем, удар профессионала-врача, и все кончено. Погорюет бывший муженек с годик — никуда не денется, как миленький вернется, ему же сына одному поднимать, женская рука все равно нужна! На листе бумаги появилась третья точка: «Б. Ж.» — бывшая жена, разумеется.
Третьим подозреваемым оказались вы, Андрей Александрович! — я заметила, как вздрогнул академик. Вот кто переживал больше всех! — У вас даже не один мотив убить Ксению, мотив, лежащий на поверхности, бросающийся всем в глаза. Да, вендетта, кровная месть за честь брошенной матери! Мстят не только итальянцы или горячие чеченские парни. Но и наши хладнокровные русские. Любой бы суд дал вам по минимуму за подобное преступление. Но у вас был еще один мотив. Скрытый, никому до сего дня не известный. С разрешения Андрея Александровича я раскрываю первую личную тайну, которая с сегодняшнего дня станет тайной семейной. По совершенно другим обстоятельствам, о которых я скажу чуть позже, эта тайна уже не имеет смысла.
Итак, четырнадцатилетний Андрей, сын известного профессора Крафта, влюбился по уши, как подобает мальчишке, в Ксению Перевалову, студентку его отца, часто приходящую в дом на консультации — она дипломница, потом аспирантка Крафта-старшего. С годами, как ни странно, подростковая любовь не ослабела, а вызрела в большое и сильное чувство. В семнадцать юноша решается во всем признаться предмету своего тайного увлечения. Андрея не смущает семилетняя разница в возрасте — Андрей спешит объясниться домой к возлюбленной — и что он видит? Сцену, которая потрясла его до глубины души. Счастливую семью: собственного отца, Ксению и малыша Антона, — выходящих из подъезда. Ксения с малышом провожали Александра Андреевича. Антон, ласковый мальчик, залез к отцу на руки, целовал его и громко называл папой!
Шок, испытанный Андреем, можно понять! Вмиг разрушился не только образ любимого отца, рухнул еще один, скорее всего, просто придуманный им образ возлюбленной. Ксения оказалась невенчанной женой отца! Я удивляюсь еще психике Андрея: он еще пять лет спокойно носил в душе отцовскую тайну, не посмея выдать матери факт существования Антона и Ксении. Мужская солидарность? Или просто любовь к этой девушке? Не знаю, но что-то останавливало все эти годы Андрея. Вот вам и тайный, надолго скрытый ото всех, мотив возможного убийства Андреем Ксении. Многие мужчины не могут смириться с тем, что их возлюбленная принадлежит другому. Даже собственному отцу. Алиби у Андрея, как и у всех Крафтов, в тот вечер не было: он поругался с собственной женой, с вами, Анастасия. Вы, хлопнув дверью, умчались к собственным родителям. Андрей остался дома один. Что мешало ему уехать и встретить Ксению здесь, у подъезда собственного дома? Она бы и от Андрея не шарахнулась в сторону…