Страница 23 из 25
Они с Зежей ползли минут двадцать, наконец кружок света приблизился, стал ярче, и скоро они выползли на свободу, на просторный луг с разбросанными тут и там одинокими деревцами.
С того места, где они теперь находились, не был виден участок и дом Голубевых. Значит, и их оттуда не видно, и здесь снайпер их не достанет.
Зежа уверенно потрусила вперед – видно, эти места были ей хорошо знакомы. Пробежав немного, она оглянулась на Ксению, чтобы убедиться, что та следует за ней.
Так они двигались минут двадцать, пока не приблизились к опушке небольшой березовой рощицы. Здесь Зежа остановилась, выразительно взглянула на Ксению, а потом – на узкую тропинку, которая углублялась в рощу.
– Что, подруга, ты хочешь сказать, что мне нужно идти по этой тропинке? А ты меня здесь покидаешь?
Зежа утвердительно рыкнула.
Ну, надо же, до чего умная собака! Определенно, она понимает человеческую речь, только говорить не умеет.
– Значит, ты сейчас вернешься к своему хозяину? – проговорила Ксения сочувственно. – Но он с тобой плохо обращается… Может, лучше останешься со мной?
Девушка вспомнила пьяного сторожа, пустые бутылки, разбросанные по полу… Нет, умница Зежа достойна лучшей участи!
Зежа подняла голову и печально провыла. Ксения ясно поняла, что собака хотела сказать ей этим воем – что ее хозяин, конечно, не подарок, но хозяев не выбирают, это крест, который она, Зежа, вынуждена нести всю жизнь… и вообще, без нее хозяин пропадет, и это будет на ее, Зежиной, совести…
Собака отряхнулась, как после купания, развернулась и потрусила в обратную сторону, не оборачиваясь.
Ксения вздохнула и ступила на тропинку, надеясь, что та приведет ее в обжитые и населенные места.
Она быстро прошла сквозь рощу. На опушке этой рощицы был густой молодой малинник, колючие кусты были усеяны крупными, спелыми седоватыми ягодами. Ксения, не сходя с тропы, протянула руку, сорвала несколько ягод, отправила в рот, ощутив их терпкую, напоенную солнцем сладость.
Выйдя из рощи, она оказалась на краю обширной и очень живописной долины, по которой протекала извилистая река, сверкая на солнце, как кривая сабля. По берегам этой реки росли пышные кусты, в ее воду опускались ветви плакучих ив.
Ксения невольно загляделась.
Ей давно не приходилось видеть таких живописных пейзажей!
Тропинка спустилась прямо к реке и привела Ксению к импровизированному мостику, сколоченному из нескольких бревен и положенных на них досок.
Ксения спустилась к воде, умыла лицо и немного почистила одежду, чтобы не пугать людей, которые непременно попадутся ей навстречу. Тут явно начинаются цивилизованные места. Вода в речке была холодная, пахла свежестью, от нее сразу пришла бодрость.
Затем Ксения пошла по мостику. Под ногами у нее звонко журчала прозрачная вода, над ней ввинчивались в воздух бирюзовые шурупы стрекоз.
На другом берегу тропинка продолжилась, невдалеке от реки она превратилась в гравийную дорожку, которая петляла между лужайками, заросшими травой по пояс.
Вскоре с обеих сторон от этой дорожки стали попадаться какие-то хозяйственные постройки – сенные сараи, просторные амбары и просто дощатые навесы.
Все это, однако, пустовало, нигде не чувствовалось человеческого присутствия. Затем Ксения увидела слева от дороги аккуратный одноэтажный домик. Несмотря на его вполне приличное состояние, домик был явно нежилой, окна заколочены, на двери висел большой амбарный замок, лужайка перед домом заросла сорняками, среди которых проглядывали чудом уцелевшие лилии и георгины.
Ксения прошла мимо и вскоре увидела еще один такой же домик, на этот раз справа от дороги. Этот дом был тоже нежилой, с запертой дверью и заколоченными окнами.
Странно… что это за место? Куда девались все здешние жители?
Дорога шла дальше, и, шагая по ней, Ксения увидела еще несколько таких же заброшенных домов. Что здесь случилось? Это было похоже на кадры из фильма о мрачном будущем после какой-нибудь глобальной катастрофы.
Наконец дома кончились.
Ксения шла и шла, никуда не сворачивая, и наконец дорожка привела ее на пригородное шоссе, прямо к бетонному козырьку автобусной остановки.
На этой остановке сидела чистенькая старушка в белом платочке, с корзиной лесной малины.
– Здравствуйте, бабушка! – вежливо проговорила Ксения. – Скоро автобус будет?
– Здравствуй, коли не шутишь, – отозвалась старушка. – Автобус-то… автобус должен быть через полчаса, только он наверняка еще на полчаса опоздает.
– Почему вы так уверены?
– Да потому что водитель – Сенька Петухов, а у него в Задворье полюбовница. Он к ней непременно заедет. Так что не меньше часа нам с тобой ждать.
– Ну что же делать… Какая у вас, бабушка, малина хорошая!
– Да, хорошая ягода, только вот боюсь, испортится на жаре. Хочу на рынок поспеть, продать, да вот на прошлый автобус не успела, а этот еще не скоро будет…
– А вот не знаете ли, бабушка, что за дома пустые здесь неподалеку? Куда все жители подевались?
– А ты, видать, не местная? – Старушка внимательно взглянула на Ксению.
– Нет, не местная… я из Питера приехала, мне про здешние места рассказывали, хотела своими глазами посмотреть.
– Ну вот и посмотрела… – Старушка отвела глаза.
– И правда очень красивые у вас места! Особенно по берегам речки! А вот там, неподалеку, дома стоят, с амбарами и сараями. Отчего они все пустуют?
– Дома это – фермы, их Николай Федорович построил. А пустуют они, потому что он уехал. Без него все и развалилось. Без настоящего хозяина, известное дело, все разваливается.
– Николай Федорович Голубев? – уточнила на всякий случай Ксения, хотя ответ был и так ясен.
– Голубев, Голубев, кто же еще! – уважительно кивнула старушка. – Он здесь землю купил, фермы построил, разводил коров да коз, молочные породы. У него же фабрика рядом была, там чего только из молока не делали! И конфеты сливочные – пробовала небось, «Коза-дереза» называются, и крем для рук и других частей тела, и сыр всякий… Сыр наш даже в самой Германии покупали, вот! Так вот, он и прикинул, что лучше молоко не покупать на стороне, а свое производить. Вот и прикупил землю и устроил эти фермы…
Она немного помолчала, взглянула на Ксению:
– Вот ты говорила, речка тебе понравилась. И правда красивая. Но она не только красивая, в ней вода какая-то особенная. От этой воды и коровы, и козы доятся отлично, и молоко у них такое душистое – не оторваться! А там еще родник есть, Козий источник называется, так в нем вода вообще целебная, от ста болезней помогает! Или даже от двухсот. Приезжали люди из Германии и из Чехии, пробовали, на анализ брали – так только головой качали: нигде такой полезной воды не видели! Хотели с Голубевым договориться, санаторий какой-то построить, да только, видишь, не получилось.
Она тяжело вздохнула, помолчала немного и добавила:
– И всем хорошо было! На фабрике платили прилично, фермеры своим трудом жили, красота! Мои-то тоже здесь на ферме работали, и дочка, и зять. Все у нас было, а сейчас…
– А что же случилось?
– Известно что. Наехали на Николая Федоровича какие-то, то ли тамбовские, то ли измайловские. Он понял, что дело плохо, не стал бороться, а уехал по-быстрому.
– А кому же после этого все его имущество досталось? Тем, кто на него наехал?
– Нет, им ничего не перепало. То ли поубивали они друг друга, то ли посадили их – не знаю, а врать не приучена. Только без хозяина все это хозяйство пришло в запустение, фабрика работает в четверть силы, а фермы, ты сама видела, вовсе обезлюдели. Зять мой, как эта ферма закрылась, запил, да по пьяному делу и разбился на мотоцикле, дочка после его смерти тоже пить начала, а я вот ягоды собираю, чтобы концы с концами свести…
Старушка озабоченно взглянула на корзину и вздохнула:
– Ох, испортится моя малина, не довезу я ее!
Вдруг она встрепенулась:
– Ох, никак автобус едет! Видать, Сенька к полюбовнице не заехал. Не иначе, муж ее домой вернулся. Повезло нам с тобой!