Простая игра

— Легко этого достичь, если у тебя непобедимая ипостась, — возразил Студ. — Но такая стоит дорого и не вручается простому гладиатору.

Боровски выступил вперед, и, забравшись повыше, обернулся к парням.

— Запомните, непобедимой ипостаси нет! Каждая имеет уязвимость, а то и не одну. А, если ее хозяин лох, то ипостась для него не оружие и не защита, а обуза. Мало иметь боевую ипостась, надо умело ее использовать. Что толку от винтовки, например, если вы не умеет стрелять! Вы меня спросите, как достичь совершенства? Отвечаю — только тренировками. Постоянными, упорными тренировками до потери пульса. Студебекр и ты, Драк, добро пожаловать на ринг!

Поворот ланисты от пропаганды к вызову на бой произошел так внезапно, что Юрий поначалу даже не понял кого тот имел в виду.

— Иди-иди, — подтолкнул его Шварц и усмехнулся, — тебя вызывают.

Первым на ринг поднялся Студ. Он прошел в дальний угол и, когда обернулся, Юрий его не узнал. В углу ринга стоял железный человек, смутно напоминающий… «Робокоп! — осенило Юрия. — Чертовски похож. Кому же в голову пришла мысль сделать копию киногероя?» Студ сделал пару шагов, повертел головой и поднял руку в приветствии. То ли он подыгрывал, подражая герою, чью оболочку примерил на себя, то ли в ипостаси было заложена скованность и заторможенность в движениях, но выглядело весьма похоже на робота-полицейского, так хорошо известного по кинофильму.

— Твоя очередь. Покажи, что ты стоишь, — голос Боровски был мягок, но Юрия насчет его сути было не обмануть.

«Готовит какую-нибудь гадость, — подумал он. — Ну уж нет, подыгрывать я ему не намерен!» Глупо улыбнувшись, Юрий развел руками, дескать не понимаю, о чем вы.

— Что ж, — вздохнул Боровски с наигранной печалью в голосе, — у нас всегда есть временная ипостась для таких строптивых. Расчехляйте, парни.

Шварц и Гарри быстро скинули крышку с ящика и на свет появилось нечто, напоминающее надувную игрушку, только сдутую и в рост человека.

— Достоинство этой ипостаси в том, что ее не разбить, — зашептал в ухо Юрию Малибек. — Правда, оно единственное, зато очень… Как это? Полезное!

Юрия больше занимал внешний вид нового боевого обличия, чем нашептывания Малибека. По сдутой форме он никак не мог угадать, что же ему уготовано.

— Ты не передумал? — Боровски ехидно улыбнулся, сверкнув идеально белыми и ровными зубами.

«Фарфоровые?» — отвлеченно подумал Юрий, непонимающе глядя ему в лицо.

Дальше все произошло очень быстро: ему сунули под нос, стертый в пыль магит, и в мгновение ока он оказался в образе…

«Хм.. Кто же я?» — рассмотреть себя со стороны у Юрия не получалось, а то, что он видел, никак не могло уложиться у него в сознании. Ног своих он не видел, потому что они были закрыты большим шаром, на котором он мог раскачиваться, но не падая на землю. «Детская игрушка неваляшка? — удивился он. — Тогда почему в руках такие странные предметы?» Действительно, в одной руке у него был штопор, а в другой бутылка.

Пока Юрий размышлял над своим образом, трое парней затащили его на ринг и кинули на средину. Естественно, он не упал, а лишь качнулся до земли и выпрямился в полный рост.

Судя по реакции окружающих, его образ всем доставил радость. Шварц так обрадовался, что чуть ли не катался со смеху, показывая на него пальцем. Даже девчонки из соседней клетки перестали морозить и колоть друг дружку и прильнули к решетке, рассматривая новоявленное чудо.

Ипостась, тем не менее, была боевой, и Юрий сразу почувствовал это, как говорится, на собственной шкуре. Робокоп просто подошел и ударил его железным кулаком. От боли у Юрия перехватило дыхание, и он качнулся до земли, едва не ударившись об нее затылком. Когда он стал выпрямляться и склонился в другую сторону, робокоп вынул из ниши на бедре стакан и подставил под горлышко опрокинувшееся бутылки. Из нее пролилось немного вина прямо в подставленную посуду, и тот поднял руку со стаканом, демонстрируя свою ловкость.

Зрители взорвались ликованием, рукоплеща эффектному жесту.

Робокоп отошел в дальний угол, держа над головой поднятые две руки. Юрию показалось, что на этом бой закончился, но он просчитался. Чертова железка достала пистолет и, картинно покрутив его в руке, под одобрительные крики зрителей, расстреляла в него всю обойму.

Было больно и обидно одновременно. Противопоставить такому наглому избиению Юрий ничего не мог. Ему стала понятна и ехидная улыбочка Борова, и слова Малибека про неубиваемость ипостаси — очевидно ее использовали одновременно как грушу и как средство наказания.

Робокоп тем временем приблизился и занес руку для удара. Юрий развернулся боком с которого торчала рука со штопором и качнулся в его сторону. Выскочивший коготь пробил железный панцирь насквозь. Он вспорол его, как нож консервную банку. А когда Юрий вернулся в исходное состояние, в его руке снова завинчивалась спиралью стальная пружина.

Студ лишился своей ипостаси. Сейчас на полу ринга лежал обыкновенный парень, согнувшись от боли в том месте, где вспорол броню коготь.

— Это что такое было, кто видел? — растерялся Боровски. — Эй, посмотрите, что с ним!

Очевидно, он имел в виду Студа. «То есть никому нет дела, что меня избивали и расстреливали из пистолета!» — возмутился Юрий и качнулся в сторону приближающихся парней. Те бросились врассыпную.

— Не балуй! — Боровский выхватил из кармана бумажку и шевеля губами, что-то прошептал.

«Код деактивации», — понял Юрий. Так это было или нет, но тут же к нему вернулось прежнее обличие. Почувствовав нормальные руки и ноги, он сам подошел к Студу. Взглянул мельком и у него отлегло от сердца — ни следов, ни каких-либо признаков крови было не видно. «Значит ушиб, — понял он, — а по ушибам у меня счет больше, но я не валюсь, как футболист, выпрашивающий пенальти».

Юрий оглянулся на зрителей и только сейчас понял, какая тишина стоит вокруг. Все смотрели на него с полными ужаса глазами. «Это же поединок, — хотел сказать он, — один побеждает, а другой проигрывает». Но кому это надо — тем, кто радовался его избиению в беспомощном лике, считая это честной битвой? Вместо этого он просто поднял вверх обе руки и потряс кулаками в воздухе, как до этого делал Студ в обличии робокопа. Как раз в стиле этих, так называемых «бойцов». Не смотря на очевидное подражание, понимания, как и оваций, он почему-то не получил.

— Шварц, в карцер этого придурка! — простонал Боровски.

В боевой ипостаси Шварц выглядел внушительно: перевитое мышцами коренастое тело с плечами вдвое большими, чем у Юрия. Такой вполне мог в чем-то убедить, особенно, если распоряжения подкреплял игрой массивной бейсбольной биты, которой он ловко крутил в руке.

— Ты должен попросить мою одежду и мотоцикл, — попытался разрядить накалившуюся обстановку Юрий.

— Сейчас как дам больно! — огрызнулся Шварц. — Ступай, давай, пока на носилках не понесли.

Краем глаза Юрий увидел, как лично Боровски поднимал Студа, а тот стонал и пытался что-то сказать, приложив руку к груди.

От них доносились обрывки фраз:

— Штопор не обладает такой силой…

— Такую ипостась испоганил, мерзавец… В одних подштанниках на арену выйдешь?

Ясно было, что со Студом было все в порядке, но ипостасть робокопа была серьезно повреждена. Юрию было жаль этого парня. В принципе, отношения с ним, не в пример со Шварцом, складывались вроде как нормальные, а теперь уже так и не скажешь. «Нечего выпендриваться на ринге было!» — зло оборвал себя Юрий и прибавил ходу, не желая больше выслушивать ничьих причитаний.

Шварц привел его в подвальное помещение, единственным источником света в котором было маленько окошечко под потолком. Напротив, в глухой стене можно было рассмотреть две металлические двери, на одной из которых были нарисованы череп и кости.

Шварц, погремев ключами, шагнул было к той, что была без рисунка, но на полпути остановился и, зловеще улыбнувшись, повернул к другой. Отворив массивную железную дверь, он втолкнул Юрия в мрачное, пахнущее сыростью помещение.