Страница 2 из 49
— Лучше, чем я? — с папой спорить бесполезно, я и не пытаюсь, но удержаться не могу. Это выше моих сил.
— Лучше, чем ты, — подтверждает он.
Я откидываюсь на спинку стула, скрещиваю руки на груди и закусываю губу, чтобы удержать себя от скандала. На глаза наворачиваются предательские слезы.
— Помада на зубах останется, — говорит мне мама, и растирает плечо, будто я замерзла. — Мы все обсудим с тобой дома. Поверь, замужество — это не конец света.
Я несколько раз киваю и вспоминаю свой собственный план. Отец сослал меня в Англию еще в малолетстве. Там в закрытой школе для девиц я представляла, что вот закончу, уеду в колледж и стану свободной. Найду любовь и проживу жизнь, как захочу. Я закончила школу с отличием, уверенная, что папа оценит и отпустит меня. Но, как только я прилетела обратно в Америку, он заявил, что больше не намерен держать бизнес и отправил меня в закрытую английскую школу дополнительного образования, приравненную к колледжу еще на три года. Я получила диплом с наивысшим возможным баллом, на этот раз уверенная, что теперь папа уж точно поверит в меня и отпустит в свободное плавание. Но вот я прилетаю домой, и что меня ждет? Мистер Джонатан Льюис Брэдфорд младший. Совершенно незнакомый мужик, у которого даже имени собственного нет.
— А если я откажусь? — спрашиваю я, слеза срывается с ресниц и устремляется прямо в рот. Губы становятся солеными.
— Дорогая, макияж, — напоминает мама и промакивает мою щеку салфеткой. — Не устраивай сцен.
— Тогда я отпишу рестораны Николь, а ты сама себя обеспечивай, — холодно отвечает отец. — Разговор окончен. Не порть вечер слезами. Мы полгода не виделись. Не расстраивай мать.
Я сижу в своей комнате на роскошных египетских простынях нежно-оранжевого цвета и размазываю по щекам макияж влажными салфетками. Рыдаю в трубку:
— Кто вообще такой этот Джонатан? — всхлипываю и чихаю. Какой-то идиот прислал мне целый букет роз, не зная, что у меня на них аллергия. На открытке подпись «аноним». Но мама вдруг решила, что это мой жених, и велела не отказываться. Это не вежливо. А после вина пить таблетки от аллергии нельзя. Нос распух и чешется. И глаза то ли слезятся, то ли я просто не могу перестать реветь. — Ты вообще его видела?
— Нет, но я видела его отца. Для своего возраста он ничего. Не убивайся так, — отвечает Николь. — Я тоже Ксандера до свадьбы не видела, а он красавчик и обходительный. Мама поставила отцу условие, что женихи у нас должны быть красивыми и молодыми. А вкус у нее хороший.
— При чем тут внешность! — восклицаю я. — А как же любовь?
— Для любви есть любовники, — понижая голос, говорит она.
Я прыскаю в трубку.
— Шутишь, да?
— Конечно, — говорит она. — Ты прости, что не приехала тебя встретить. Завтра съездим в СПА? Позовем Глорию и Элис. Они страшно по тебе соскучились. Глория, кстати, тоже замуж собирается.
— Ее тоже папа просватал?
— Нет, она по любви за какого-то актера. Спорим, через месяц разведутся?
— Спорим, — грустно соглашаюсь я.
— До завтра, сестренка, не грусти, — говорит она, звонко чмокает губами и вешает трубку.
Я запихиваю мобильник под подушку и падаю на нее головой. Легко ей говорить теперь. Будто я не помню, как она убивалась, когда в прошлом году отец ей сообщил о приближающемся замужестве.
Я набираю номер банка, в котором лежит мое приданное, дожидаюсь ответа оператора и спрашиваю, могу ли снять оттуда деньги. Но оператор радует меня еще одной замечательной новостью:
— Вы получите доступ к счету сразу после замужества. В данный момент свободных для вывода средств у вас нет.
— А что на счет счета для карманных расходов? — с надеждой спрашиваю я.
— Мистер Роберт Холлуэй заблокировал его сегодня утром, — говорит он.
— А мои кредитки?
— У вас нет кредитных карт, мисс, — отвечает оператор.
Конечно, нет. Все кредитки оформлены на моего отца, и сдается мне, они тоже закрыты.
Глава 2
За завтраком папенька любезно сообщил мне, что пока мистер Брэдфорд младший не готов к знакомству, ибо отсутствует в городе и не вернется аж до начала августа. Свадьба назначена двумя неделями позднее его возвращения. И этих двух недель должно быть вполне достаточно для знакомства.
От такого пренебрежения меня едва не стошнило. За это время я могу и не успеть убедить его, что разыгрывается не такая уж и выгодная для него партия. Может, в этом и состоит папенькин план, как знать.
— Зато ты целых два месяца свободна. Этого достаточно, чтобы испортить себе репутацию, — говорит Элис, приподняв с левого глаза охлаждающий патч. Мы лежим на шезлонгах в СПА, напаренные, намассажированные и обмазанные масками. — Пусть думает, что ты шлюха, тогда точно на тебе не женится.
О, да! Это отличный вариант. Заодно и сведу родителей в могилу. Одним ударом двух зайцев. Я закатываю глаза. Нет уж. Папа у меня, конечно, тот еще тиран, но семья есть семья. Ее не выбирают и любят, несмотря ни на что.
— Только смотри, чтобы папочка не узнал, — говорит Николь, будто читает мысли. — Тогда он точно тебя вышвырнет.
— Или умрет от инфаркта. Но ты же поможешь мне встать на ноги, если я просто откажусь? — с надеждой спрашиваю я.
— Увы, дорогая, все мои кредитки оформлены на Ксандера. Контроль над бизнесом перейдет ко мне, только если он подаст на развод. Если я подам, все достанется ему.
— Черт, — тяну я и в бешенстве подпрыгиваю на шезлонге. — Это же не честно!
— Найди другого жениха, — предлагает Глория. — Я вот себе нашла, и хоть папи не одобрил, преданное мне все равно собрал.
— С нашим такое не прокатит, — говорит Николь. — Ты его плохо знаешь. Моего мужа он любит больше, чем меня.
С мистером Брэдфордом младшим, уверена, будет тоже самое. Я тяжело вздыхаю и откидываюсь на шезлонг, ляпаю на глаза патчи. Сейчас напитаем кожу всякими полезностями, потом поедем в салон красоты и наведем марафет, чтобы вернуться вечером домой и никого не порадовать тем, какая я красивая.
— Сегодня вечеринка у бассейна одного моего знакомого, — говорит Глория. — Пойдем с нами. Развеешься, может, познакомишься с кем-нибудь.
— Папа не отпустит, — вздыхаю я.
— А тебе сколько лет? — фыркает Элис. — Дай-ка посчитаю… — она загибает пальцы, подсчитывая в уме. — Ого! Да ты уже три года как совершеннолетняя. Тебе во сколько подгузники менять? Я привезу тебя домой до того, как превратишься в тыкву.
— Не смешно, — фырчу я в ответ. — Будь ты на моем месте, так бы не шутила.
— Это точно, — поддакивает Николь.
— А если я Ника попрошу за тебя поручиться? — вдруг встревает Глория с хорошей идеей.
Ник — это ее жених. Я снимаю патчи и с интересом приоткрываю глаза.
— Я так поняла, твой отец доверяет мужикам, — продолжает она, — Ник без пяти минут женат. На мне, кстати говоря. Мы заедем за тобой в девять, заберем на частную вечеринку, типа к нам на помолвку, — она очерчивает в воздухе кавычки, — а часов в двенадцать отправим домой на такси. Он будет знать где ты и почему вернулась под шафе.
Я перевожу взгляд на сестру. В отличие от меня, она в ссылку не попала. Училась в родном городе в престижной, но смешанной школе. Так уж вышло, что отец не считал, что ее надо исправлять строгим английским воспитанием. Это я та самая паршивая овца в семье, которую без кнута в человека не превратить. Потому можно с уверенностью сказать, что Никки куда лучше знает папу.
— Сработает?
Николь поднимает вверх оттопыренный большой палец. Я победно вскидываю вверх кулаки.
— Ура! Вечеринка-вечеринка-вечеринка!
До сегодняшнего дня я отрывалась на молодежных тусовках всего однажды — на девичнике сестры прямо перед ее свадьбой. И не хочу, чтобы следующая была моим девичником, и тем более не хочу, чтобы это случилось в последний раз в моей жизни.
— Папочка, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, я буду очень хорошей девочкой, — тараторю я в трубку по громкой связи.